АМУЛЕТ ДЖУНОВ (очень большой рассказ)

[JoRaw]

Всем привет! Я тут, у себя, карандаш, наконец, нашёл... и решил написать что-нибудь весоменькое. Кому интересно, приглашаю. Для начала размещаю эпиграф и пролог (кто не захочет читать такой большой пролог, достаточно одного эпиграфа, который, кстати, вкратце передаёт содержание пролога)))) Итак...

ЭПИГРАФ
В магической астральной пустоте,
В пределах вечности безбрежной,
В своей новорождённой наготе,
Сияла твердь планеты безмятежной.

Сарнаутом сей мир был наречён,
Прибежище магических существ чудесных,
Но волею Судеб на потрясенья оказался обречён,
Под натиском ужасных сил небесных.

Две тысячи истории спокойных лет,
Расцветом клана Джунов завершились,
Людей, чьему могуществу и силе равных нет,
Перед которыми другие расы преклонились.

Когда же вышел мирного миллениума срок,
Открыл на небесах врата исчадьям ада,
Плод опыта - магической энергии поток -
За жадность к магии для Джунов роковая плата.

И в мир такой прекрасный и чудной,
Из неизведанного чуждого Астрала,
Чудовища огромной ринулись толпой,
Свидетельства Апокалипсиса начала.

А в дни последние пред самою бедою,
Великий маг - оракул Джунов всё прозрел,
За мигом миг невыносимой чередою,
Картины гибели цивилизации узрел.

И краха полного предвидя наступление,
Великий маг решил оставить свой завет,
Отдав ученику прощальное веление,
И мощный артефакт - старинный амулет.

Тот ученик Судьбою был отмечен,
Чтоб путь земной всех Джунов завершить,
И потому Оракулом он с детства был замечен,
И призван им свой подвиг совершить.

И молвил маг в прощальную минуту,
Последнему из Джунов передав наказ:
«Сияй звездой – и нашу расу не забудут,
Чудовищ истреблять великий выполни приказ.

И амулет в пророчествах тебе подспорьем станет,
Чтоб путь сквозь тернии вернее указать,
Когда ж и твой предсмертный день настанет,
Не позабудь себе преемника избрать».

С тех давних пор столетия промчались,
Но ученик не выполнил учителя завет,
От Джунов лишь руины городов остались,
И сгинул в тех руинах амулет.

ПРОЛОГ
На планете Сарнаут приближался к своему завершению очередной миллениум. Минувшее тысячелетие ознаменовало собой мощный подъем и пышный расцвет самой могущественной расы, расы людей, которой так поклонялись и так завидовали все другие разумные виды: эльфы, гоблины, орки, дракониды и остальные. Это великое государство – демосвират Джунов, занимавшее, по праву сильнейшего, самый большой, самый красивый и богатый континент Йул, готовилось встретить 2000 год старой эры по древнему календарю летосчисления.

Однако все праздничные приготовления, связанные с этим событием, были омрачены таинственным и зловещим глобальным явлением, приход которого в этот мир не предвещал ничего хорошего. Высоко в небе из прежде незаметной точки в считанные недели расползлась, будто раковая опухоль, покрывая чудовищные расстояния от горизонта к горизонту, огромная кроваво-красная воронка. Вырывающиеся из самого её центра скрученные в огромные спирали газообразные ответвления пребывали в постоянном круговом движении, словно бы кто-то невидимый, скрывающийся за облаками, раскручивал ножи гигантской мясорубки в попытке перемолоть атмосферу целой планеты. Днём из-за неё повсюду стоял полумрак, а ночью сердцевина воронки изрыгала в сторону земли всполохи ярких молний, почти незаметных днём, которые подсвечивали всю эту жуткую картину приближающегося апокалипсиса.

Поначалу возникшая повсюду ужасная паника, реально грозившая глобальным хаосом и низложением власти, со временем сменилась всеобщим ступором, безразличием и апатией. Всё живое на планете будто затаилось, выжидая и смирившись с надвигающейся неизвестной участью. Правители безмолвствовали и в тайне обращались за помощью к тем, кто называл себя провидцами. А таких в это неспокойное время развелось превеликое множество. Однако истинных мастеров предвидения среди бесчисленных шарлатанов и мошенников были единицы, если вообще таковые были. И лишь один, признанный всеми, обладал сверхмощными уникальными способностями обозревать будущее, благодаря, как считали многие, созданному им же тайному магическому предмету.

- Величайший, милостиво прошу прощения, что нарушаю ваше Безмолвие, но все входы перекрыты личной охраной Великого правителя-администратора, а его паланкин уже приближается к северным воротам, - раздался за спиной Великого оракула взволнованный юношеский голос.

На просторной открытой веранде огромного овального зала, расположенного под куполом самой высокой в Гипате - столице великого государства Джунов, башни, застыла неподвижным каменным изваянием фигура стоящего на коленях человека. Его костлявые оголенные почти до локтей от спавших рукавов дорогого одеяния руки, украшенные многочисленными браслетами и испещренные вязью загадочных татуировок, были устремлены к небу, а лицо с закрытыми глазами обращено вниз, к земле, казавшейся с высоты такой же далекой, как и бескрайнее небо. Всё помещение было пронизано гнетущей тишиной, и ничто, казалось, не смело потревожить этого величественного уединения и спокойствия. И только скрюченные в судороге сильно дрожащие пальцы, сплошь унизанные дорогими перстнями, указывали на жесточайшее напряжение сложившегося на полу почти пополам тела, подтверждая его живую сущность и нарушая призрачную картину всеобъемлющих безмолвия и неподвижности.
Самый известный среди Великих магов демосвирата Джунов волшебник, Великий оракул Ди-Вонтур, полное имя которого было Ди-а-Меган Вин-рио-а-Тур, пребывал в ритуальном состоянии Глубокого Внутреннего Безмолвия. Постигая будущее в видениях, посредством открывающейся его внутреннему взору череды картин грядущих событий, он испытывал такие невыносимые страдания и животный ужас, что его сознание уже вплотную приблизилось к той опасной черте, за которой восприятие перестает отличать реальный мир от больных иллюзий.

- Величайший…, простите…, Величайший…? – наконец-то сознание Ди-Вонтура обрело способность различать внешние звуки.
- А…, это ты…, мой нерадивый ученик? – с трудом разлепив спёкшиеся губы, выдохнул оракул.
Его блуждающий, ещё неосознанный взгляд выхватил из окружающей реальности стройную фигуру молодого человека, уже пребывавшего в том самом возрасте, когда кажется, вот-вот, перешагнёшь незримую и неуловимую границу, отделяющую юность от зрелости.
- Ну…, что ещё там? Разве тебе неизвестно, что когда я в Безмолвии, никто, ты слышишь, никто не имеет права тревожить меня? - уже полностью придя в себя, голосом, не терпящим возражений и привыкшим повелевать, продолжил Великий маг.
- Да, Величайший, известно, но… к вам пожаловал сам Великий правитель-администратор, - всё ещё взволнованным, но уже более уверенным голосом, ответил ученик, покорно склонившись перед учителем в низком поклоне.
«Ну да, конечно, правитель-администратор…, сам…, собственной персоной…, ишь ты, великий…, а ведь если бы не я, кем бы сейчас он был...», - пронеслось в мыслях у Ди-Вонтура.
- Вели подать мне воды и вина… для дорогого гостя, - передёрнул плечами оракул, представив испещренное следами оспы и вечно лоснящееся от жира лицо правителя-администратора, которого он не выносил до состояния брезгливости.

«Все бегут ко мне, как крысы, почуявшие, что судно дало течь и вот-вот пойдёт ко дну… А зря! Уже поздно… Никто не выживет, никто… даже Великие маги…», - с нервным злорадством и деланным весельем, граничащим с безумием, присущим иногда обречённому на верную смерть человеку, размышлял Ди-Вонтур. «Сами во всём виноваты, жадные, беспринципные людишки, возомнившие себя Великими Мастерами, превзошедшими Самого Создателя. Все вы сгинете, все… кроме, разве что…», - и взгляд Великого оракула остановился на его ученике.

- Поди сюда, Тка-Рик, - устало позвал ученика Ди-Вонтур. - Догадываешься ли ты, что это за штука в небе, и что грядёт?
- Да, учитель. Говорят, что это - проклятье Всевышнего всем живущим на Сарнауте, которое погубит всех нас, весь народ Джунов и другие народы, - не долго думая, ответил Тка-Рик, опускаясь на колени около своего учителя.
«Хм…, интересно, а ведь правду говорят. Откуда что берётся? Хотя..., о чём ещё могут подумать люди при виде такого небывалого ужаса в небе?», - промелькнула у оракула внезапная мысль.
- Ну, что ж. Раз ты готов к правде… До того момента, как мой порог переступит нога этого никчемного выскочки, нашего правителя, я посвящу тебя в тайну грядущего. Именно тебя, Тка-а-Литан Рич-ти-а-Ник, мой ученик, - продолжил Ди-Вонтур, устало усаживаясь и прикрывая рукой глаза в попытке сосредоточится и воскресить в памяти недавно увиденное.

Недолго помолчав, он заговорил.
- Уже в течение нескольких недель, каждый день, я изучаю вероятности грядущих событий, стараясь проникнуть как можно глубже в будущее, - медленно, с расстановкой подбирая каждое слово, начал своё откровение оракул. - И сегодня я дошёл до конца. Конца всему. Конца нашей расы. Слушай же и запоминай. Не пройдёт и двух дней, как через эту воронку, которая затмевает небосвод, на нашу бедную планету из глубокого Астрала придёт смерть. Это будут демоны. Наше проклятье. Ужасные гигантские чудовища. Такие, которых не могут себе вообразить даже одержимые манией убийства сумасшедшие в своих самых изощрённых болезненных галлюцинациях. Весь мир содрогнётся от этого вторжения. Почти всё население планеты будет уничтожено в первые недели. Особенно быстро погибнут те, кто не обладает навыками выживания – все эти лавочники, купчишки, землепашцы, а также женщины, дети и старики. Города превратятся в руины, леса и поля – в выжженную пустыню, живые существа – в прах. Оставшиеся спрячутся под землёй, выживая за счёт останков прежней цивилизации. Власть повсеместно утратит бразды правления. Разрозненными группами выживших станут руководить сильнейшие. Но хаоса не наступит. Всё будет подчинено только одной цели – уничтожению демонов. Реальное сопротивление им смогут оказать лишь маги, да и то, сражаясь целыми отрядами против одной такой твари. Но и они приноровятся побеждать не сразу. Очень жаль, что за все эти годы нами было создано так мало големов. Время…, время…, оно уже упущено. Именно время работает против нас…, - и Великий маг замолчал.

Со стороны казалось, что он з а д р емал. Но это было не так. Его глазные яблоки под закрытыми веками метались из стороны в сторону, а пальцы на прикрывающей глаза руке предательски дрожали.
- Величайший, а что будет с нами? - решился нарушить затянувшееся молчание Тка-Рик.
Оракул вздрогнул. Открыв воспалённые глаза, он долго и пристально смотрел на Тка-Рика, будто не узнавая и припоминая, кто это, и почему его оторвали от раздумий.
- Это противостояние, эта Великая битва на выживание будет продолжаться не один год, - вдруг, как ни в чём не бывало, словно бы и не было никакой заминки, продолжил усталым голосом Великий маг. – И мы победим. Мы не можем не победить, ибо наше проклятье - дело рук наших. Да, это преступное творение Великих магов, Великих безмозглых болванов, поощряемых властью, которые пытались, не умея совладать со своею жадностью, призвать магию, много магии, из Астрала. Именно они создали этот проход. Мы, несомненно, победим. Но наша раса сгинет в небытие. Выживут всего несколько человек. Среди них будешь ты. Да, да, именно ты, Тка-Рик, и ещё пятеро. Запомни их имена, потому что двоих из них, которым суждено будет сыграть важную роль в полном уничтожении нашего проклятья, тебе придётся разыскивать по всему миру. Один из них Ат-Зако, или просто Зак, из местечка Суслангер, что на юге континента, и его возлюбленная Лу-а-Джалла. Другого зовут Кир-а-Чит-Ла, сокращенно Кир, он спасется со своей девушкой по имени Тай-Илара. Последним будет Туи-лен, никчемный старик, которому повезёт больше всех нас. Его можешь не искать. А потом умрут и они. И ты останешься в этом мире последним из рода Великих Джунов.

- И что я должен буду делать? – воскликнул взволнованный Тка-Рик, не сдержавший чувств от услышанного, но тут же поправился. - Простите, учитель, за несдержанность!
- Жить. Жить и бороться, - не задумываясь, ответил Ди-Вонтур. - Ты будешь Великим магом. Ты уже умелый волшебник, но станешь Великим, как я и некоторые другие. Твой жизненный путь будет долог, так долог, что ещё при твоей жизни многие забудут твоё имя. Тебе придётся пережить немало страшных переломных в истории событий, одно из которых не менее чудовищно, чем предстоящее вторжение. Оно полностью изменит облик нашего мира. Имя ему – Ночь Беды. Время ему – 4015 год – последний год старой эры. Я не могу поведать тебе об этом в подробностях, ведь я не всесилен в своём умении. Живи, мой счастливый и несчастный ученик. И помни, вся твоя жизнь должна быть подчинена двум целям – полному уничтожению Проклятья Джунов, где бы ты с ним не столкнулся, и увековеченью памяти о нашей Великой цивилизации.

Произнеся эти слова, прозвучавшие прощальным напутствием, Великий оракул снова замолчал, не отрывая своего взгляда от ученика. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, но юноше показалось, что глаза старого мага увлажнились.
- Так и будет, Величайший, свою жизнь я посвящу выполнению твоего завета, - склонив голову, нарушил установившееся молчание Тка-Рик.
Великий маг протянул руку и с нежностью, которая была ему совсем не свойственна, будто прощаясь, потрепал своего ученика по голове, глубоко запуская в его густые волосы свои тонкие узловатые пальцы.
- А теперь о главном, - неожиданно вымолвил оракул, откинувшись назад на своём троне, и его ещё секунду назад казавшиеся добрыми глаза, окруженные россыпью мелких морщин на старческом лице, мгновенно преобразились в пронзительно холодный проницательный взгляд. - Знаешь ли ты, почему я в своё время выбрал именно тебя своим учеником? - прозвучал из его уст совсем уже неожиданный для Тка-Рика вопрос.
Юноша в отрицании мотнул из стороны в сторону головой, слегка пожав при этом плечами.
- Да будет тебе известно, что мой дар провидца зиждется не только и не столько на мощи моих естественных магических способностей, сколько на необыкновенной и чудесной силе, дарованной мне старинным артефактом. Это - нечто, похожее на амулет. Вот он. - и оракул протянул изумленному ученику свою открытую ладонь левой руки.

На ладони красовалась одна из татуировок, которых на теле Великого мага имелось в избытке. Она представляла собой круг, по величине не более голда - джунской золотой монеты, кайму которого составлял витиеватый, ни с чем несравнимый узор, а в центре круга угадывалось нечто, напоминающее открытый глаз. Лишь необычный для тату красный цвет особым образом выделял её среди других. Это украшение на ладони Великого оракула было хорошо известно каждому, кто хоть однажды встречался с ним. Оно было своего рода его визитной карточкой, так как большинство других татуировок скрывалось под многочисленными одеяниями, принятыми у джунов.

Вконец растерявшись от услышанного, Тка-Рик решился переспросить.
- Величайший, так значит многочисленные слухи о вашем магическом предмете, правдивы? Но, я вижу всего лишь рисунок на руке, а где же сам амулет?
- Он внутри ладони. А на коже проступает лишь точная проекция его отражения, - окончательно ошеломил своего ученика оракул. - Этот артефакт чудесным образом самостоятельно выбирает себе хозяина и при соприкосновении, оказавшись в нужных руках, мгновенно и безболезненно растворяется в живой плоти, оставляя на её поверхности лишь своё отображение.
- Выбирает…, растворяется… в живой плоти…, - только и смог вымолвить растерявшийся и изумлённый Тка-Рик, ведь такое признание способно было поразить даже искушённого в своём деле волшебника.
- Именно, сам выбирает. И этот амулет выбрал тебя, как в своё время меня самого. Я знаю это, наверное. А отдать хозяину свою неимоверную магическую силу амулет в состоянии лишь тогда, когда находится внутри его живой плоти. В мёртвом теле он существовать не может априори, и покидает очередного хозяина всякий раз, когда тот умирает. Настало время передать амулет тебе. - продолжил удивлять своего ученика Великий оракул, внутренне наслаждаясь эффектом, произведённым его признанием.
Но после этих слов лицо Тка-Рика заметно посерело, утратив привычные краски, словно бы на него набросили невидимую темную погребальную вуаль. Юноша упал на колени перед своим учителем и, обхватив его ноги, крепко прижался к ним всем телом.
- Учитель, заклинаю вас, не умирайте! - воскликнул юноша, только теперь в полной мере осознав, насколько дорог был ему этот старый брюзга, которого он знал с самого раннего детства, придирчивый по мелочам и жестокий за малейшее непослушание, но по-настоящему добрый и до всеобщего непонимания справедливый человек.

Вырвавшиеся в критическую минуту на волю добрые слова юноши растревожили в душе Великого мага глубоко скрытое и строго контролируемое им ответное чувство. Ди-Вонтур всегда в тайне гордился своим учеником и любил его, как любит заботливый, но строгий отец своего единственного сына. В молодости, годами проводя магические тесты среди толп детей в поисках преемника, Ди-Вонтур никак не ожидал, что рядовой случай подбросит ему этот подарок прямо к воротам его собственного дома. Именно там безвестная нищенка, умерев в преждевременных родах, оставила ему и всей цивилизации Джунов своё продолжение, оказавшееся, по воле судьбы, их общим и единственным живым наследием.

- Не волнуйся, малыш, - впервые за все эти годы голос Ди-Вонтура дрогнул, откликаясь на переполнявшие его чувства.
Он поднял юношу с колен, улыбнулся в ответ на закипавшие в его глазах слёзы, и, ещё раз по-отечески потрепав по голове, мягко, но твёрдо отстранился.
- Сейчас я не умру. Мне ещё жить целых два дня. Но амулет станет твоим сегодня.

С этими словами Великий маг подошёл к одному из многочисленных сундуков, стоявших у стен по всей окружности овального зала, и, достав из него нож с длинным клинком и рукоятью в дорогой оправе, быстрым и точным движением отсёк себе левую кисть. При этом ни один мускул не дрогнул на лице мага, ни один звук боли не нарушил окружающую тишину, лишь только заметно расширились зрачки его скрывающихся под густыми бровями глаз.
Когда отсечённая от живого тела уже мёртвая плоть коснулась пола у ног Великого оракула, маленький золотистый кружок, возникнув будто бы из ничего, покатился звонким колёсиком в сторону своего нового хозяина.

- Подними амулет, Тка-Рик. Теперь он твой. И храни всё это в строжайшей тайне, - сказал Великий маг, производя быстрые магические пассы пальцами невредимой руки у кровоточащей культи, останавливая кровь и заживляя открытую рану.
Подождав, когда на левой ладони юноши в считанные мгновения появится круглое красное пятно, так напоминающее открытый глаз в обрамлении вычурного кольца, Ди-Вонтур, спрятав в глубоком рукаве свою укороченную руку, твердо распорядился: - А теперь можешь пригласить сюда эту гусеницу, нашего правителя-администратора. Я с большим удовольствием расскажу ёму во всех подробностях, как и когда он умрёт.
Громкий и мрачный смех Великого мага, усиливаясь эхом, ещё долго разносился раскатами по огромным залам и переходам его пока ещё самой высокой в столице Великого государства Джунов башни.

[TayFey]

Ого! Даже не стихи!

[gamer_perm]

Эх не все прочитал но помоему интересно

[gogoh003]

Стихи просто восхитительны.Побольше бы таких талантов.У меня тоже где то стих завалялся, но ему до твоего далеко, может и себя попробывать в творчестве поета то?

[JoRaw]

ГЛАВА I. ДЖЕНТЛЬМЕН УДАЧИ.
Аполинарий Метёлкин, по прозвищу «метла», весело насвистывая популярный в этом сезоне в портовых борделях и дешёвых тавернах мотивчик, умело и быстро чистил перочинным ножиком картофель на камбузе астрального пиратского судна с весёлым и ничего не обещающим названием «НАКОСЯВЫКУСИ». Делать это ему приходилось не впервые, так как всякому юнге на любом корабле, а тем более пиратском, зачастую доставалась самая неприятная и унизительная работа. Перед ним уже стояло три наполненных очищенной картошкой ведра, когда зычный голос боцмана, старого одноглазого орка, умевшего выражаться лишь отборной бранью, до предела замусоренной междометиями и местоимениями, от чего его всегда малопонятные и бессвязные фразы полностью утрачивали какой-либо смысл, донёсся до слуха юноши.

- Юнгаааа…, ох уж…, хэх…, я того…, я ж тебя…, дерьмо тебе в сапоги…, ну уж…, это же…, даааа…!!!
После такого, более чем красноречивого, изложения мыслей и чувств, как обычно, примерно в том же исполнении последовало перечисление в самых непотребных выражениях всего того, что должен был сотворить каждый из трёх почитаемых Триединой церковью святых великомучеников с нарушителем душевного спокойствия доброго и заботливого боцмана.
Услышав всю эту тираду воплей и устрашающих проклятий в свой адрес, Аполинарий даже ухом не повёл, хотя боялся драчливого боцмана так же сильно, как откормленная в амбаре мышь боится изголодавшегося на помойке кота. Да и как здесь было не бояться, когда все свои самые веские аргументы боцман всегда выражал не словами, а тумаками огромных, будто пудовые гири, кулаков. Однако, зачастую, следовавшие от него в чей-нибудь адрес угрозы, ничем не заканчивались, оставаясь лишь угрозами, так как все решения о физическом наказании нарушителей принимались исключительно капитаном.

Выбежавший на звуки боцманского рыка взъерошенный кок, нервно облизнул зажатую в руке побывавшую не в одной кастрюле поварёшку, от которой ещё шёл пар, поправил сползший до самых бровей замусоленный поварской колпак, и, подбоченясь, чтобы хоть как-то походить на бывалого астрального волка, спросил: - Слышал, метла? Это, кажется, по твою душу. Чего это ты такого опять натворил?
Швырнув последнюю картофелину в ведро, Аполинарий, не глядя на кока, беспечно ответил: - Да демон его знает, боцман, на то и боцман, чтобы всегда орать, а моё дело - его подальше посылать.
После чего юноша быстрым движением вытер о свои штаны нож, подкинул его в воздухе, и, ловко поймав за лезвие двумя пальцами, метнул с разворота наобум в сторону деревянной лестницы. И надо же было такому случиться, что в этот самый момент по той же лестнице спускался боцман в поисках провинившегося в чём-то, только ему одному известном, юнги. Прошуршав в воздухе стрекотанием крыльев летящей стрекозы, меткий и острый снаряд завершил свой полёт в правой ягодице боцмана, издав под занавес смачный чмокающий звук. Боцман замер на месте, тараща свой единственный глаз на юнгу, и ещё не осознавая, что торчащая из его задницы рукоятка перочинного ножа, дело рук этого самого юнги. Аполинарий же в свою очередь таращил вылезшие из орбит глаза на результат своего более чем удачного броска, поразившего вместо деревянной лестницы вполне живую двигающуюся и говорящую массу.
- Хоть лезвие вытереть догадался, - глядя на торчащий из зада боцмана нож, только и смог вымолвить остолбеневший от случившегося кок, не без труда вынимая изо рта поварёшку, которой от увиденного он чуть было не подавился.

Затянувшаяся пауза у застывших в оцепенении двух непосредственных участников и одного невольного очевидца случившегося неожиданно завершилась раздавшимся с камбуза громким шипением убежавшего из кастрюли от закипания очередного несъедобного пойла, которым кок постоянно потчевал команду. Именно этот посторонний звук вернул всех к неприглядной действительности.
Встрепенувшись, будто петух, увидевший соперника, боцман, набрав в свои могучие легкие не мерянное количество воздуха, заорал, что было мочи: - Полундраааа…! - чем, наверное, насмерть перепугал не только находившихся на верхней палубе матросов, но и маячивших на большом удалении за бортом корабля астральных демонов. Затем из глотки обезумевшего боцмана, хватающего от возмущения ртом воздух, начали прорываться какие-то обрывки очередной неоконченной фразы: - За… за…, уф…, за…, за…, - получившие на долгожданном выдохе более чем странное завершение: - Закусаю зайку, - проорал, наконец, боцман, что в переводе на доступный пониманию язык, по-видимому, должно было означать: «Загрызу з а с р а н ц а». После чего, выхватив из-за пояса короткий абордажный ятаган, разъярённый орк бросился к юнге, даже не удосужившись вытащить из ягодицы орудие преступления.

Любивший жизнь больше золота, вина, женщин и лихих сражений, Аполинарий Метёлкин рванул от боцмана со всех ног, не разбирая дороги, мысленно взывая о заступничестве к Тенсесу, единственному почитаемому церковью Света святому.
Не известно, чем бы в итоге завершились эти гонки с препятствиями по всем закоулкам корабля, трупом ли с перерезанным от уха до уха горлом не успевшего насладиться жизнью юнги, или трупом задохнувшегося в одышке от быстрого бега старого боцмана, если бы Аполинарий, уклоняясь в очередной раз от клинка орочьего ятагана, на полном ходу не наскочил бы на капитана, который неожиданно, в самый неподходящий момент, появился на палубе из своей каюты. Врезавшись со всего маху в кэпа, а именно так величала капитана вся команда, Аполинарий, словно резиновый мячик, отскочил в падении метра на два назад, будто бы столкнулся не с обычным человеком, а с его бронзовой копией.
Капитан одной из самых известных во всех слоях Астрала пиратских шхун, каниец по рождению, воин по профессии и пират по призванию, известный под именем Антуан Бриз, которого за глаза все называли Дефлоратор, памятуя о его пристрастии к юным девицам, обозревал стальным взглядом растянувшегося в полный рост у его ног юнгу и задыхающегося поодаль от недостатка дыхания согнувшегося пополам боцмана.

Это был невероятно умный, хитрый, предельно храбрый и настолько же жестокий человек, умеющий в совершенстве обращаться со всеми известными видами оружия и владевший обширными навыками магических заклинаний. Именно названные качества в значительной мере позволили ему снискать должное уважение и почёт среди соперников, капитанов других пиратских кораблей, а также удерживать на коротком поводке весь этот разномастный сброд, сплошь состоящий из убийц, воров, мошенников, насильников и иных проходимцев, одинаково преследуемых властями обоих противоборствующих государств, Империи и Лиги, и являющихся его командой вольных братьев-пиратов, более известных повсеместно, как джентльмены удачи.
- Почему на шхуне бардак? - не повышая голоса, но выделяя каждое слово, что указывало на нарастающее раздражение, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, капитан. При этом его грозный взгляд продолжал сверлить онемевших со страху нарушителей спокойствия.
Среди команды, успевшей уже сбежаться к месту очередной разборки, которые случались крайне редко, моментально установилась мёртвая тишина. В глазах испуганных матросов в эту минуту отражались, будто картинки в магическом зеркале, набегавшие мысли о жестоких пытках, применявшихся в качестве наказания за различные проступки: карцер - «застенок»; кожаный бич - «почеши спинку»; калёное железо - «тавро капитана»; «рулетка палача», больше известная под названием «подари на память пальчик»; «удочка судьбы», или по-другому «наживка для астрального демона», и многие другие вполне садистские забавы, так радующие душу каждого настоящего пирата и частенько добавляющие к его многочисленным боевым шрамам всевозможные дополнительные бытовые увечья.
Поскольку на заданный капитаном непростой вопрос ответа так и не последовало, Антуан Бриз, не любивший повторять дважды, рявкнул: - Старпом?! - что могло означать только одно, первая для экзекуции жертва была определена.
Из толпы матросов тут же вывалился невысокого роста, плюгавый, но с предельно страшной рожей, хадаганец, по прозвищу «мистер Моль», по своему положению занимавший пост старшего помощника капитана, а по сути, являвшийся его «правой рукой» в любом деле и преданным заместителем.
- Слушаю, кэп? - только и успел заикнуться старпом, как мощный и короткий удар под дых заставил его сложиться пополам и рухнуть головой в стоящее неподалеку ведро с водой для мытья палубы, поскольку обе его руки мгновенно приросли к обиженному капитаном месту на животе.

Никто из команды даже и не подумал двинуться с места, чтобы помочь старпому, поскольку у пиратов в таких случаях всегда и везде действовал один неписанный закон - «каждый за себя». И лишь только юнга, уже очухавшийся от столкновения с капитаном, вскочил на ноги и, не смотря на всякие там правила, помог старпому отползти в сторону и привалиться к ближайшей стене.
Никак не отреагировав на поведение юноши, замечать которого, казалось, капитан считал ниже своего достоинства, Антуан Бриз обвёл собравшихся уже не столь суровым из-за частично выпущенного пара взглядом и, остановившись на одноглазой жертве хулиганской выходки юнги, более миролюбиво произнёс: - Боцман?! – что, однако, также не предвещало ничего хорошего для владельца этого звания.
Опытный и потому осторожный боцман, этот старый астральный волчара, который никогда и никого не боялся, кроме своего капитана, не стал повторять ошибку старпома и лезть с докладом прямо под горячую руку Бриза, а лишь молча, оставаясь на безопасном расстоянии, развернул к капитану свой огромный зад, демонстрируя вместо ответа всё ещё торчащий из него перочинный нож.
Увидев в заднице орка рукоятку ножа, Антуан Бриз расхохотался так неожиданно и так громко, что в первую секунду окружавшие его матросы шарахнулись во все стороны. Но заметив изменения в настроении капитана, вся команда, сперва, несмело, а затем, всё более заражаясь смехом своего вожака, стала ржать, гоготать и даже повизгивать от рвавшегося наружу смеха. При этом многие тыкали пальцем в сторону зада боцмана, а самые отважные пытались даже пошевелить рукоять ножа. И лишь только сам пострадавший, всё более и более хмурясь, возвышался среди этой беснующейся толпы могучей скалой в позе отрешённой независимости: на широко расставленных ногах, с гордо поднятым к Астралу лицом и скрещёнными на груди руками.

Вдоволь насмеявшись и утерев шёлковым кружевным платком проступившие от смеха слёзы, Антуан Бриз, всё ещё продолжая подсмеиваться, произнёс: - Да…, в такую мишень попасть даже юнге под силу. - чем вызвал среди матросов новый взрыв хохота.
- Как же тебя угораздило подставиться? - спросил у боцмана капитан, наконец-таки перестав смеяться. - Да и за что тебя сопляк этак пожаловал?
- Дык…, я ж сюды опускался, а он вдруг… вжик…, жах…, и прямо сюды чпок. Ага…, - начал в своей обычной манере изложения докладывать боцман.
- Всё ясно, - прервал его капитан. - Боцмана – в лазарет, мальца – в кандалы. Позже решим, что с ним делать.
Однако, после этих слов капитана собравшиеся на палубе пираты неодобрительно зашумели, переглядываясь между собой и зыркая на одноглазого орка. Сам же потерпевший, всё ещё пребывая в возбуждённом состоянии, хоть и несмело, но всё же отважился подать голос: - Дык…, как же? Это ж…, по кодексу пиратов…, надо…? Он же…, - и боцман снова, повернувшись к капитану спиной, повертел, как бы напоминая, из стороны в сторону своим огромным задом, да так энергично, что, засевшее в нём орудие преступления, скорее оскорбительное, нежели опасное для здоровья орка, наконец, покинуло столь гостеприимное место, жалобно зазвенев по настилу палубы.
- Кровя ему, поганцу, пустить…, самого боцмана подрезал…, передать его в руки боцмана..., да тут не меньше, как «рулеткой палача» попахивает…, - начали со всех сторон раздаваться несмелые возгласы пиратов, отчего у Аполинария по спине забегали мурашки.
Капитан, мгновенно оценив настроение команды, которое нельзя было не принимать в расчёт, поднял руку, что сразу же вернуло толпу в состояние, близкое к гипнотическому трансу.
- Джентльмены! - не повышая голоса, произнёс Антуан Бриз, поигрывая вдруг оказавшимся в его руках магическим жезлом и медленно переводя пристальный взгляд с одного пирата на другого, отчего каждый из них сразу же отводил в сторону глаза. - Мне послышалось, или кто-то из вас решил дать мне совет, как наказать юнгу? Или быть может кто-то, - голос капитана несколько усилился, - усомнился в моём знании правил пиратского кодекса?
Возрастающее с каждым произносимым словом напряжение, установившееся среди присутствующих на палубе, по завершению фразы достигло своего апогея. Со стороны казалось, что любой матрос готов сию же секунду рвануть отсюда куда-нибудь подальше, и только опасность привлечь к себе внимание капитана парализующим образом заставляет каждого оставаться на своём месте.
Быстро подавив недовольство матросов своим авторитетом и открытой демонстрацией возможности скорой и жёстокой расправы за любое проявление неподчинения, Антуан Бриз, немного поразмыслив, объявил приговор.
- Курс на ближайший необитаемый аллод. Надеюсь, что именно там самое подходящее место нашему маленькому юнге, не умеющему вести себя подобающим образом в обществе истинных джентльменов. Не так ли, господа?

Хитрющий пройдоха, Антуан Бриз, всегда и в любой ситуации умел наладить контакт с окружающими, разрядить любую напряженную ситуацию, или даже склонить противника на свою сторону. Вот и сейчас этот последний, казалось бы, никчемный вопросик, обращенный к пиратам, был ничем иным, как огромным подвохом, который, как и следовало ожидать, подвёл каждого из них к мысли, что решение принято с учётом его мнения.
Услышав долгожданное и уже не подлежащее обсуждению решение о судьбе юнги, толпа пиратов одобрительно заголосила на все лады, выкрикивая хвалебные слова в адрес капитана и проклятия в адрес юнги.
- Джентльмены, я вас более не удерживаю от выполнения ваших обязанностей. - вкрадчивым голосом промолвил капитан. И все члены экипажа кинулись врассыпную выполнять ранее определенную каждому работу.
- Мистер Моль! - не поворачивая головы, ледяным голосом обратился капитан к старшему помощнику, даже не сомневаясь в его присутствии, который, действительно, как ни в чём не бывало, уже стоял навытяжку у него за спиной. - Прошу вас проследить, чтобы несомненно благородные устремления и разносторонние способности этих джентльменов в полной мере удовлетворяли насущным потребностям судна.
Уж что-что, а помнить и мстить капитан умел отменно.
С этими словами он неуловимым движением растянул свою телескопическую подзорную трубу и занялся изучением горизонта. Инцидент между боцманом и юнгой был исчерпан.

А двумя часами позже, когда спущенный за борт маленький бот с единственным пассажиром направлялся к маячившему невдалеке от корабля, казавшемуся необитаемым аллоду, у Антуана Бриза на душе скр е б л и, по меньшей мере, две дюжины бешенных кошек. Именно до такой степени ему было жаль этого немного развязного и очень уж шустрого, но, в то же время, храброго и сметливого парнишку, которого два года назад он отбил в драке на ножах у толпы пьяных моряков в портовом кабаке одного из Лигийских городов. И хотя на своём судне капитан являлся непререкаемым авторитетом, почти богом для своей команды, но даже он не в силах был преступать незыблемые законы вольных пиратов. А закон в подобном случае требовал пустить кровь провинившемуся. Как говорится: «око за око», «зуб за зуб». Поэтому необитаемый остров для юнги был своего рода подарком от капитана.
- Прощай, малыш! Свидимся ли ещё, кто знает? - только и смог прошептать Антуан Бриз.
Когда шхуна снялась с якорей и начала своё движение прочь от аллода, Аполинарий в глубокой молитве отчаянно взывал ко всем святым, моля лишь об одном – вернуть его на корабль и не оставлять в этой богом забытой глухомани практически на верную погибель. Иногда, по жизни, ему удавалось достучаться до Святой Обители, и Высшие Силы чудесным образом выручали его. Так было, когда он первый раз встретился с капитаном, так было ни однажды в боевых схватках, так случилось и сегодня утром в стычке с боцманом. Это ободряло душу, укрепляло веру и вселяло надежду. А потому, ещё крепче прижав друг к другу соединённые у груди в молитвенном экстазе ладони, Аполинарий Метёлкин перевёл взгляд с раскинувшегося над ним необъятного Астрала, где, как он полагал, обитают все святые, на пиратский корабль в надежде получить очередной чудесный ответ на своё обращение к Высшим Силам.
И он его получил. На корме удаляющегося от него на всех астральных парусах судна красовалась до боли знакомая ему надпись: «НАКОСЯВЫКУСИ».

[JoRaw]

Это первая Глава рассказа)

[Reinkaos]

стих норм, но вот размер подправить и получилось бы гораздо лучше)
неужели самого не корябают расхождения в некоторых четверостишиях?))))

[Jiburagan]

Очень большой рассказ и очень интересный

[JoRaw]

стих норм, но вот размер подправить и получилось бы гораздо лучше)
неужели самого не корябают расхождения в некоторых четверостишиях?))))

Спасибо за комменты всем.
Всё правильно, кое-что действительно в стихе "карябает", только вот насчёт подправить... вряд ли получится). Чтобы подправить, надо заменять слова, или словосочетания, что в условиях рифмы...) вообщем словарного запасу не хватает))) Как говорится, стихи писать - не в ухе ковыряться))
Тут и так, рифмуя, всё время то затылок чешешь, то макушку, уже все волосенки извёл. Вон Маяковского на фотках видел? Весь лысый был, а с "карябками" всё же проблемы были)). Не буду возражать, если предложишь какие-нибудь коррективы в стих.
Если честно, то этот стих вообще-то даже не эпиграф. На самом деле я весь свой рассказ (который в прозе) хотел полностью переложить на стихи (так сказать, второй вариант для любителей), но завершив пролог в стихах, что-то расхотелось продолжать (тема исчерпана... да и волос и так уже мало осталось))). Вот я его в виде эпиграфа и прилепил.
Но меня больше интересует мнение о прозе... если дочитали до конца хоть один из отрывков)

С уважением... Ваш...

[JoRaw]

ГЛАВА II. АГЕНТ ИМПЕРИИ.
В тени огромной арки в крепостной стене Новограда, служившей горожанам проходом к портовой пристани, прямо на голой земле сидел, привалившись спиной к прохладной каменной кладке, затрапезного вида и неопределённого возраста забулдыга-оборванец. Время от времени он бурчал себе под нос что-то неразборчивое и, то и дело, щурясь на солнышко, протягивал к проходящим мимо свою грязную ладонь, в надежде получить хоть какое-то подаяние. Но никто не обращал внимания на сирого и убогого замарашку, кроме, разве что, некоторых добросердечных пожилых крестьянок из соседнего Светолесья. А потому, в лежащей между его ног рваной соломенной шляпе, служившей также удобной ёмкостью для пожертвований, можно было рассмотреть две медных пуговицы, огрызок недоеденного яблока, ломоть ржаного чёрствого хлеба и ржавую гнутую подкову.
Это кормёжное место, считавшееся у городских попрошаек одним из самых прибыльных в Новограде, всегда было до предела заполнено нищими, сумевшими заплатить установленную мзду городской страже. Но сегодня здесь, почему-то, расположился лишь один представитель этого самого многочисленного и самого незаметного сословия.

Время тянулось медленно и однообразно. Так бы и сидеть оборванцу весь день на том месте, если бы ближе к вечеру, когда солнце уже засобиралось к себе в опочивальню, рядом с ним не растянулся на мостовой, споткнувшись о неровно уложенный булыжник, проходивший мимо богато одетый эльф. Оборванец отреагировал мгновенно. Проявив неожиданное рвение, он помог держащемуся за ушибленное место эльфу подняться на ноги и оправить его дорогие одеяния. После чего между нищим и богатым состоялся на первый взгляд ничем не примечательный, но, однако же, несколько странный для любого проницательного наблюдателя разговор.
- Не думал, что мне когда-нибудь придётся пасть ниц перед нищим бродягой и, если не облобызать, то уж точно вдоволь нанюхаться вони от его грязных ног. – скривился в болезненной усмешке всё ёще страдающий от ушибов эльф, внимательно разглядывая забулдыгу - оборванца.
Ничуть не смутившись сказанных в его адрес нелицеприятных слов, попрошайка, низко поклонившись эльфу, брякнул:
- Может быть богатый господин пожертвует пару голдов на чистые носки и приличную обувь для бедного канийца, чтобы в будущем не огорчать свой нос?
- Ну ты и наглец, - рассмеялся в ответ его словам эльф. - Вот тебе за смелость и остроумие один голд, сходи в кабак «Пей первым гибби», который находится в дальнем тупике квартала гибберлингов, и выпей за моё здоровье. Да смотри, чтобы тебя не запинали за твой острый язык приличные господа.
Теперь уже пришла очередь смеяться нищему.
- Ха-ха-ха, уморили. Господину, видимо, не известно, что приличные господа не посещают упомянутый господином кабак? То место лишь для таких, как я. – и оборванец продолжил хихикать.
Эльф не стал спорить, кинул в шляпу нищего сверкнувшую золотом в лучах заходящего солнца монету и, уже уходя, неопределенно ответил:
- Кто знает, что на самом деле может скрывать под собой чёрный плащ и широкая шляпа.
Через минуту эльф уже скрылся за ближайшим поворотом, как будто бы его никогда и не было. И лишь блеск золота в наполненной всяким мусором шляпе и ещё не растворившийся окончательно в воздухе шикарный запах дорогого парфюма служили материальным подтверждением неожиданного происшествия.
Выудив из соломенной шляпы золотую монету, забулдыга-оборванец решил не пренебрегать советом такого высокородного и доброго господина и, не мешкая, со всех ног бросился в кабак, название которого сулило столько преимуществ маленьким гибберлингам.

А поздним вечером того же дня в самом дальнем и тёмном углу самого дрянного кабака на окраине Новограда, где пили горькую, беспробудно дрыхли от перепоя, а, очнувшись, снова пили горькую самые отвратительные представители социального дна, все эти профессиональные городские нищие и попрошайки, вышедшие в тираж за ненадобностью проститутки, мелкие воришки и мошенники, промышляющие среди доверчивых и малограмотных крестьян, и прочие подобные им отбросы общества, за небольшим засаленным столом расположились, укрывшись от посторонних глаз, две неприметные фигуры. Оба собеседника были в чёрных длиннополых плащах и надвинутых на самые глаза шляпах, надёжно скрывающих их лица.
- Ну, так что вы решили? - спросил один из собеседников у другого, подавшись вперед всем телом. По его нетерпеливому движению было видно, что ожидаемое решение значило для него многое. И это не укрылось от внимания его более сдержанного и уверенного в себе партнера.
- Ну, что ж, как я уже неоднократно повторял, в этом разбитом вдребезги мире нет ничего, что нельзя было бы снова соединить, проявив волю. Я сделаю это, но… исключительно на своих условиях. - последовал неспешный ответ.
- Всё, что захотите. Мой господин заранее согласен на любые ваши условия. - заверил проситель, проявляя прежнее нетерпение и бросая настороженные взгляды на растворившиеся в полумраке и утратившие от клубов табачного дыма и чадящего камина чёткость очертаний фигуры посетителей забегаловки. После чего продолжил: - Я весь - внимание.
- Всего два пустяшных условия. Первое – пожизненный пост Наместника Кватоха и Главы Великого Совета Лиги, с упразднением какой бы то ни было власти и политического влияния Великого Мага, - задумчиво, как бы оценивая каждое сказанное слово, ответил тот, кто ставил условия, но взглянув на помрачневшее лицо собеседника, уточнил: - естественно, под протекторатом Империи. И второе – 10 миллионов голдов лично мне.

Выслушав выдвинутые условия, произнесённые тоном, словно бы речь шла не о судьбе государства, а так, ни о чём - ну, типа, почём нынешним летом прошлогодний снег, заметно нервничавший господин (а в том, что это был действительно господин, а не типичный завсегдатай кабака, сомневаться уже не приходилось) откинулся на спинку перекошенного стула, безотрывно уставившись прямо в глаза собеседнику. Со стороны могло показаться, что между закадычными друзьями произошёл неожиданный разлад, и один из них вот-вот встанет и навсегда покинет другого.
- Вы требуете невозможного. - после некоторого молчания произнёс, не проявляя, однако, ни в голосе, ни в движениях никакого волнения, расстроившийся. - Вам ведь хорошо известно, что в случае успеха верховные органы власти должны быть полностью ликвидированы, отменён действующий свод законов и наложен запрет на расовые и региональные традиции. Все и всё здесь должно будет подчиняться не наместнику столичного аллода, верховодящему в Великом Совете независимой Лиги, а наместнику будущей колонии Империи, назначаемому её верховным правителем, Великим Яскером. А что касается денег, то я просто поражён вашей алчностью. Да и в имперской казне сейчас, в условиях войны, просто нет такой суммы.
- Послушайте, уважаемый! - его собеседник оставался предельно спокоен, будто бы обсуждалась сделка о продаже коровы. - Судя по тому, что вы всё-таки успели обдумать мои требования перед тем, как рассказать мне очередную байку о ваших с Яскером мечтах и трудностях, я делаю вывод, что выдвинутые условия вполне приемлемы. А чтобы положить конец препирательствам и неуместному торгу, прошу вас не заставлять меня дезавуировать своё заявление о ранее данном согласии. Да, кстати, и не повышайте голос, любезный, произнося имя вашего любимого Яскера, потому, как даже эти в дымину пьяные голодранцы вокруг нас, распознав хадаганца, в считанные секунды оставят от вас в этой вонючей харчевне лишь мокрое место и тусклую Искру вашей мелочной душонки.
- Да, с вами действительно трудно спорить и практически невозможно торговаться. Хотя, наверное, и на этом поприще вы бы сделали, если бы захотели, столь же успешную карьеру. Придётся уступить вашим требованиям. – неожиданно быстро согласился, поднимаясь со стула, вполне довольный состоявшейся сделкой хадаганец, внешне игнорируя прозвучавший последним явно оскорбительный выпад собеседника. - Нам остаётся только ожидать от вас приятных известий. Однако, в последний перед уходом момент он задержался у стола, как-будто что-то внутренне решив для себя, после чего, улыбаясь, произнёс:
- Напоследок, маленькая личная просьба моего повелителя. Если уж вы решили полностью выпотрошить нашу казну, то хотя бы сделайте что-нибудь для того, чтобы в ближайшее время Лига отказалась от наступательных боевых операций на суше и в Астрале. Имперские войска сейчас не в лучшем состоянии. Наши героические воины уже стали забывать, как выглядят эти самые голды… в отличие от наших порой никчемных агентов. - ответный укол был сделан. - Ну, а теперь прощайте. Надеюсь, до скорой встречи. - и он, кивнув на прощанье, пряча лицо и кутаясь плотнее в плащ, быстро направился к выходу.
- Это вряд ли. - произнёс в полголоса ему вслед новоиспечённый агент Империи, связывая свои слова с пожеланием удалившегося о новой встрече. - Будущий правитель обновлённой Лиги не опустится до встреч с такими жалкими людишками, как ты.
И лицо человека в чёрном тронула лёгкая презрительная улыбка. Поднявшись из-за стола вслед за ушедшим и слегка отряхнув плащ, он быстрыми шагами покинул заведение.
- И это тоже вряд ли. - произнёс в полголоса вслед уходящему имперскому агенту затрапезного вида и неопределённого возраста забулдыга-оборванец, вылезая из-под соседнего стола, где он всё это время валялся незамеченным, изображая до смерти упившегося алкоголика. - Будущий правитель обновлённой Лиги, конечно, не опустится до встречи с жалкими людишками, хотя бы уже потому, что им сперва надо стать. А вот нынешний правитель Лиги, несомненно, будет безмерно рад лично принять рядового осведомителя.
И лицо сотрудника Тайной канцелярии Департамента внешних сношений Лиги тронула лёгкая презрительная улыбка.

[JoRaw]

ГЛАВА III. ВЕЛЬМОЖА.
Встречный ветер приятно освежал лицо, мелодичный перестук копыт убаюкивал сознание, а двигающиеся в седле в такт бега скакуна бёдра отзывались приятными дурманящими приливами тепла внизу живота молодой наездницы. Всё это вызывало неподдельный глубокий восторг каждый раз, когда ей удавалось, с разрешения строгого отца, вырваться из каменного городского мешка для верховой езды на просторы сказочно прекрасных ландшафтов Светолесья. Вот и сейчас, казалось, ничто не может сравниться в своём очаровании с этой пьянящей и захватывающей дух ездой на резвом коне. Причудливой нескончаемой змейкой несётся навстречу и прячется под копытами скакуна извилистая тропинка, по обеим сторонам мелькают силуэты будто бы проносящихся мимо деревьев и кустарников, то и дело перебегают слева направо и наоборот, постоянно меняя направление, пробивающиеся сквозь неплотную лесную крону лучи тёплого яркого солнца.
Счастье, восторг…, ещё быстрее, ещё…, и маленькие шпоры сильнее врезаются в жаркую плоть. И вдруг, справа, из-за кустов…, чёрная огромная тень наперерез…, резкий рывок в сторону…, звук глухого удара…, визг разъяренного вепря и ржание охваченного болью смертельно раненного коня…, неуловимо короткое чувство полёта и мельтешение размазанных картинок…, боль и поглощающая все чувства темнота.

- Очнитесь, леди, очнитесь. Да откройте же глаза! - мужественное и не лишённое привлекательности лицо зрелого мужчины нависло сверху, когда молодая девушка смогла, наконец, прийти в себя и открыть глаза. - Как вы себя чувствуете, что-нибудь болит? - в её сознании продолжал раздаваться, исходящий как будто бы ото всюду, приятный, но твёрдый в своих интонациях голос.
Когда же сознание вернулось окончательно, девушка почувствовала, как крепкие руки сжимают её тело, приподняв над землёй, а голову поддерживает на весу большая и тёплая ладонь. Ей было приятно и уютно в этих крепких объятиях сильных мужских рук. Хотелось вновь закрыть глаза и насладиться спокойным сном. «А у него, оказывается, глаза редкого серого цвета», - от чего то, вдруг, подумалось девушке. «У него…», - сознание вдруг резко изменило движение мыслей, озадачив хозяйку массой остающихся без ответа вопросов: «Кто это? Почему он держит меня? Что со мной?». И уже вспомнив случившееся, разум обожгла другая мысль: «Где этот ужасный вепрь? Что с моим конём, жив ли он?». Видимо все эти вопросы отразились на её лице, потому что незнакомец вдруг улыбнулся и произнёс:
- Не беспокойтесь, опасность миновала, зверь мёртв, я убил его. Вы можете встать на ноги?
Когда она поднялась, то сразу же увидела невдалеке распростёршегося на земле неподвижного скакуна, а чуть поодаль тушу дикого кабана, с разрубленной почти до основания головой. От увиденного в сочувствии к бедному любимому коню сжалось сердце, а вид крови и внутренностей убитого зверя вызвал лёгкий приступ тошноты. И только потом она почувствовала несильную ноющую боль в колене.
- Немного болит нога, - сказала девушка, при этом быстрыми движениями оправляя на себе мятую и местами порванную одежду и всё сильнее смущаясь под пристальным взглядом красивых глаз на ставшем вдруг почему-то таким знакомым лице мужчины.
- Не беда, если ничто другое не болит. А вашу ногу осмотрит мой домашний врач – один из лучших в Новограде. - вселяющим уверенность голосом произнёс незнакомец. - А вам сильно повезло не свернуть шею в падении, да ещё на полном скаку. Наверняка вы очень отважная наездница. Ах, извините, - тут же поправился он, - кажется, из-за всего этого я не успел представиться.
- В этом нет необходимости, я узнала вас. - ответила девушка, с заметным удовольствием опираясь на подставленную в помощь руку кавалера. - Трудно не узнать человека, - продолжила она, - которого знают в государстве, наверное, даже нищие.
- Вот и вы уже мне льстите, как многие, прекрасно осознавая, что это, несомненно, не так, - вновь заговорил мужчина, явно довольный тем, что его всё-таки узнали. - А как, позвольте спросить, имя столь несравненной красавицы, которой я сумел оказать эту незначительную услугу?
- Вот тебе раз, - весело рассмеялась девушка в ответ на его последнюю фразу, - ещё не зная, кто я, вы уже намекаете, что я вам обязана за уничтожение зверя. А вы, оказывается, опасный человек, с вами надо быть настороже. Ладно, не хмурьтесь, я пошутила. А зовут меня Эльвира Волкова, или просто Эля. - и девушка снова звонко рассмеялась.
- Во искупление вины за допущенную оплошность позвольте вам преподнести в дар своего ручного ездового льва взамен вашего погибшего коня и ещё раз предложить помощь одного из лучших врачей, - склонился в глубоком поклоне её собеседник, пряча определённо странную, лукавую улыбку, появившуюся у него сразу же после того, как девушка назвала своё имя.

Тем не менее, Эльвира не обратила на это никакого внимания, купаясь в лучах тщеславия и небезосновательно полагая, что явно понравилась своему новому знакомому, столь известному в высоких кругах. Она даже позволила себе немного флирта с этим явно немолодым, но всё ещё очень привлекательным мужчиной. Решительно отказавшись от помощи врача, она, немного поиграв в деликатность, приняла предложенное ездовое животное на условии вернуть его хозяину по приезду в Новоград.
Уже прощаясь со своим новым старым знакомым, не удержавшись от очередного соблазна ещё раз испытать на зрелом мужчине свои женские чары, Эля, играя многозначительной улыбкой, как бы между прочим задала слегка провокационный вопрос:
- А как бы вы предпочли получить назад своего ездового льва, в сопровождении слуги, или его новой наездницы?
Улыбнувшись в ответ прозвучавшему в вопросе столь неприкрытому желанию продолжения неожиданной встречи, мужчина, целуя кончики пальцев на протянутой для расставания девичьей руке, негромко, но твёрдо произнёс:
- Я буду очень счастлив сегодня вечером познакомить вас со всеми закоулками моего скромного жилища в Новограде.
После этих слов Эльвира отдёрнула руку от лица мужчины, которую тот всё ёще удерживал у своих губ, и больше изображая гнев, нежели действительно гневаясь, выкрикнула уже на ходу, удаляясь на пришпоренном льве:
- Никогда моя нога не переступит порог дома неучтивого кавалера.
А её знакомый незнакомец снисходительно улыбался вслед удаляющейся юной наезднице, и в его глазах в этот момент можно было прочитать: «Как же ещё много на свете неопытных и наивных простушек, души которых предстают открытой для беглого прочтения книгой».

А уже через несколько часов хозяин этих мыслей, находясь в библиотеке своего роскошного двухэтажного дома, раскинувшегося широким и богатым фронтоном с тыльной стороны башни Великого Мага Кватоха, неподалеку от городского Аукциона, принимал в своём чертоге очередного гостя, относящегося скорее с категории надоедливых просителей, вечно напрашивающихся с визитом к нужному человеку в надежде разрешить свои насущные проблемы.
В то время, как сам хозяин дома вальяжно расслабился в большом мягком кресле за широким столом, что со всей очевидностью указывало на уже укоренившуюся привычку принимать людей, не выходя из-за стола, гость, напротив, в просительно напряжённой позе мостился на самом краешке предложенного ему стула. Это был невысокого роста, в меру упитанный пожилой господин, лицо которого ни на минуту не покидало выражение глубочайшей озабоченности и тревоги. И был он ни кем иным, как Главой гильдии Подрядчиков Новограда Прохором Волковым.
- Так, чего же вы всё-таки просите? - спросил напрямик хозяин дома, видимо, не желая вытягивать из гостя по крохам мучавшие того проблемы, о содержании которых ему было уже давно и доподлинно известно. - Вы ко мне напрашиваетесь с визитом уже не первый раз, а встретившись, ведёте нескладные разговоры, всё ходите вокруг да около, не касаясь сути дела.
- Умоляю, помогите. - решился, наконец, открыться поощряемый хозяином дома проситель, - Ещё никто не догадывается о моём критическом финансовом положении, но скоро все узнают, и тогда меня ждёт полный крах и разорение. Компаньоны отвернуться, кредиторы накинутся, как голодные псы на засохшую кость, банки закроют кредитные линии. Я лишусь своего поста, состояния, положения в обществе, да что там говорить – всего. Что же тогда будет со мной, с моей семьёй? - и проситель, ещё более осунувшись, опустил голову, уставившись немигающим взглядом в свои ноги.
Было видно, что его мысли витают где-то далеко-далеко от действительности, а мечущееся в поисках решения под грузом непреодолимых проблем сознание рисует страшные картины предстоящего краха.
- Денег я вам не дам ни голда, любезный Прохор. – последовал жесткий по форме и жестокий по содержанию ответ его собеседника.
- Ну, если не денег, то хотя бы помогите с контрактом, и я смогу, хоть как-то, уладить часть своих финансовых вопросов, - встрепенулся проситель. – На Великом Совете Лиги в скором времени будет рассмотрен очередной бюджет, и, по сведениям из достоверного источника, якобы, планируется выделение значительных средств на ремонт всего Эльфийского квартала Новограда. Вот, если бы моей гильдии подрядчиков перепал этот государственный контракт, то возможно…, - и Прохор Волков замолчал, ожидая, что хозяин, рассмотрев озвученное им предложение, завершит фразу, высказав то, или иное решение.
Так и произошло. Собеседник, немного подумав, завершил начатое предложение, хотя и не в пользу Главы гильдии Подрядчиков Новограда.
- То возможно… вам удастся использовать часть выделенных государством средств на погашение собственных долгов? Я же не думаю, что вам удастся расплатиться по векселям исключительно за счёт честно полученной прибыли. – и хозяин дома весело улыбнулся, глядя в посеревшее от этих слов лицо гостя.
- Спасите. Умоляю. Это в ваших силах, я знаю. – только и смог прошептать пересохшими от волнения губами Прохор Волков.

Тот, к кому были адресованы эти слова, поднялся из-за стола и, расхаживая по комнате и не обращая никакого внимания на находившегося в полубессознательном состоянии от личных переживаний человека, о чём-то надолго задумался. Наконец, видимо, приняв какое-то окончательное решение, он, круто развернувшись на месте, уселся обратно в кресло и, внимательно разглядывая просителя, вкрадчиво и как бы невзначай спросил:
- А скажите, любезный, вашу дочь зовут случайно не Эльвира? - и увидев на лице просителя недоумение, продолжил, - Сегодня в Светолесье я имел возможность познакомиться с нею при весьма печальных обстоятельствах. Вам что-нибудь известно об этом?
- Нет, не известно, кроме того, что Эльвира, как обычно, каталась на коне, и тот, испугавшись дикого кабана, свернул при падении шею, а дочь отделалась лишь лёгким испугом и неопасным ушибом. А какое это имеет отношение к вам? - продолжая удивляться заданному вопросу, настороженно спросил Прохор Волков.
- Да никакого, забудьте. - последовал быстрый ответ хозяина дома, совершенно уверенного в том, что столь незначительный на первый взгляд вопрос, заданный в нужный момент разговора, должен был привести к совершенно определённым последствиям.
- С подрядом на ремонт Эльфийского квартала я вам помогу, - продолжил хозяин, меняя тему разговора, как вроде бы ничего и не было сказано о происшествии в Светолесье, - но при условии, что вы мне заплатите за эту услугу под перёд сто тысяч голдов. Поскольку интересующий вас вопрос будет рассматриваться Великим Советом послезавтра, то денег я жду от вас либо сегодня вечером, либо, крайний срок, завтра до полудня.
- Но, откуда же я возьму…, - начал было Глава гильдии Подрядчиков свой новый вопрос, с намерением продолжить переговоры. Но тут же получил более чем жесткий ответ:
- На этом - всё. Не смею вас больше задерживать.

Поздним вечером того же дня расчётливого во всех отношениях вельможу неожиданно посетила столь ожидаемая им, на самом деле, гостья. Девушка явилась в этот известный многим горожанам, но незнакомый ей прежде дом, скрывая лицо под густой вуалью, а спустившиеся на город сумерки изменили её силуэт до неузнаваемости. Привратник, будучи предупреждён заранее, пропустил её внутрь, не задавая лишних вопросов, лишь обронив в ответ на замешательство юной особы, не знавшей, как представиться и объяснить причину столь позднего визита, несколько слов:
- Господин уже ожидает вас. Прошу Вас проследовать в библиотеку.
Удивлению гостьи не было предела. «Возможно меня принимают за другую? Ну, да это и к лучшему, тем более что для такого визита у меня есть веские основания», - пронеслась в сознании девушки успокаивающая мысль, когда она, сопровождаемая слугой, освещавшим ей путь зажжёнными свечами в массивном канделябре, поднималась на верхний этаж уже погрузившегося в полумрак особняка. Проводив гостью до нужной двери, слуга тотчас же незаметно удалился. В коридоре было темно, тихо и неуютно. И сейчас девушка, почему-то, ощущала себя не желанной гостьей на пороге жилища приглянувшегося ей мужчины, а как будто бы у черты, отделяющей её от всей прежней беззаботной жизни избалованного повышенными вниманием и любовью близких подростка, черты, за пределами которой ей предстоит совершать поступки взрослого человека, полностью отвечая за себя саму. Когда всё ещё растерянная юная леди неуверенной рукой открывала тяжёлую дубовую дверь библиотеки, раздавшийся при этом щелчок, почему-то, воспроизвёл в её сознании звук захлопнувшейся мышеловки, многократно усилив прежде возникшее чувство тревоги.
- Прошу вас, Эльвира, входите, - раздался из дальнего угла комнаты уже знакомый ей, всё такой же приятный и такой же твёрдый в своих интонациях голос. - Рад, что вы откликнулись на предложение посетить моё скромное жилище. Видите, я ожидал вас.

Хозяин дома встретил гостью в дорогом, богато украшенном кружевами и замысловатой вязью на оторочке канийском костюме. Его лицо, как и прежде, казалось открытым, располагало к доверию и вселяло чувство защищённости. Немного расслабившись и поверив в удачу предстоящего непростого для неё разговора, где она должна была выступить в новой для себя роли просителя, девушка, откинув с лица вуаль и не откладывая дела в долгий ящик, заявила:
- Ещё раз благодарю за оказанную помощь, но я к вам по делу. Речь пойдёт…
- … о делах вашего отца, не так ли? - неожиданно перебил её собеседник. Последовавший за этим вопрос не стал для девушки неожиданностью, хотя и оказался весьма неприятным.
- Вас прислал отец уладить свои дела, или вы пришли ко мне по собственной инициативе?
- Я - сама. Отцу ничего не известно. Но я случайно узнала, что он был сегодня у вас, и именно от вас зависит его судьба, судьба всей моей семьи… - запнувшись на секунду, Эльвира продолжила, - …и моя судьба.
Девушка опустила глаза. От нахлынувшего унижения её щёки сделались пунцовыми.
- Ваша судьба и судьба вашей семьи зависит исключительно от вас, Эльвира. - спустя некоторое время, прозвучал неподлежащим пересмотру приговором ответ человека, в руках которого действительно находилась и сама девушка и все её родные. Самым неприятным для Эли было то, что в ходе разговора голос её собеседника приобретал выраженные стальные нотки, отчего девушке становилось всё более не по себе.
- Пойдёмте со мной, я всё-таки познакомлю вас, как и обещал, со всеми закоулками моего скромного жилища. - предложил собеседник, протягивая Эльвире руку.
Когда девушка взглянула в эти редкого серого цвета ещё недавно казавшиеся ей красивыми глаза ставшего вдруг таким незнакомым своего недавнего знакомого, она сразу всё поняла. На ватных ногах, будто заворожённая пронзительным и полным желания взглядом этого, на самом деле, эгоистичного и жестокого человека, она проследовала за ним, уже не рассчитывая на его добродетель и сострадание. Её вдруг охватило глубокое чувство нереальности всего происходящего, а тело сковали навалившаяся опустошающая безысходность и парализующее безразличие. Она ощущала себя надломленной веточкой, оторвавшейся волею судьбы от породившего её дерева и увлекаемой мощным потоком бурлящего водопада, которому не было никакой возможности сопротивляться.
Когда же так понравившийся ей поначалу, и так разочаровавший теперь мужчина овладел ею, последней осознанной мыслью, проскользнувшей где-то в закоулках затуманенного от жарких ласк рассудка юной девушки, были соскользнувшие тихим шёпотом с её губ слова:
- Неужели это всё происходит со мной?
Как ни странно, на её почти неуловимый и ни к кому не обращенный вопрос неожиданно последовал абсолютно ясный и недвусмысленный ответ, отчётливо произнесённый её, теперь уже, любовником:
- Да, детка, всё это происходит с тобой. Здесь и сейчас. И запомни, милая, в этом разбитом вдребезги мире нет ничего, что нельзя было бы снова соединить, проявив волю.

[JoRaw]

Кто-то скажет, что эта глава (которая вверху) про... любовь, кто-то скажет, что она про... изнасилование, а кто-то назовёт это... деловым соглашением между женщиной и мужчиной. А я скажу, что эта глава про... ездового льва))). Хотите проверить? Прочтите)

С уважением... Ваш автор...

[ShaggySmith]

Начал читать... Черт возьми, из-за тебя сегодня раза 4 мимо нужной станции в метро проехал!
Нравится, определённо

[mrhoop]

КГ. АМ.
PS: Не интригует. Не осилил.

[Sipb1k]

КГ. АМ.
PS: Не интригует. Не осилил.

Многобуквие чуждо?

[TheSwordmen]

что вообще значит КГ АМ? Коммент *авно Автор Малыш? (не в обиду) А йа по совету Самурайки почитаю))))

[tixijomut]

Ух ты! Здорово!

[mrhoop]

Афтор, извиняй Начало отталкивает просто Решил почитать - понравилось Оформил бы еще и вообще супер будет
Ps: Креатиф "Гуд". Афтор "Молодец"

[JoRaw]

ГЛАВА IV. ПРЕДВОДИТЕЛЬ.
На тёмном полотне ночного небосвода маленькими звёздочками то тут, то там уже засверкали, отражая свет удалившегося светила, разбросанные по всему Астралу одинокие островки-аллоды, когда в рабочем кабинете Главы Лиги и величайшего мага современности бесшумно отворилась потайная дверь, умело замаскированная под многочисленные полки с книгами, которых здесь было в избытке. Через неё в тёмное помещение бесшумно проскользнула тенью почти незаметная фигура. А уже через минуту вошедший зажёг на большом письменном столе в центре комнаты стоящие в подсвечниках две большие свечи. Неяркий свет, хотя и не полностью осветил помещение, но был достаточен, чтобы уверенно передвигаться. И только после этого из того же тайного прохода в кабинет прошествовал второй человек, основательная поступь, размашистые уверенные движения и громкий командный голос которого, наряду с полной ориентацией в явно знакомом ему пространстве, выдавали в нём хозяина этого самого кабинета.

- Больше света, Клавдий, - громко произнёс Айденус, скидывая со своих плеч прямо в руки к вовремя подскочившему слуге широкий чёрный плащ. Туда же последовала и оказавшаяся в руках шляпа с большими полями. - И принеси воды умыться. Живо.
- Сию минуту, Ваше Могущество, - раздался в ответ вкрадчивый голос слуги, в котором слышались явно выраженные подобострастные интонации.
Когда свет дополнительно зажженных свечей выдавил последние сгустки темноты из дальних углов просторного кабинета, и омовение после пыльных улиц Новограда было завершено, Великий маг с удовольствием развалился в своём мягком кресле у камина с бокалом любимого гибберлингского вина, которое ему поставлял сам Фроди Непоседа – Глава Палаты Старейшин общин гибберлингов, и, по совместительству, тонкий ценитель вин и искусный винодел.
- Ну что ж, пока всё идёт по плану. Я надеюсь, о моих тайных отлучках из башни никто, по-прежнему, не догадывается? - голова Айденуса слегка повернулась в сторону слуги.
- Никто, Ваше Могущество, даже телохранители из Департамента службы охраны. - подтвердил верный слуга, выныривая из-за спинки кресла.
- Интересно, как скоро он появится здесь? - произнесённые Великим магом слова, казалось, были обращены в никуда.
И будто отвечая на его вопрос, в дверь кабинета негромко постучали, после чего в дверном проёме появился начальник ночного караула, располагавшегося повсюду во внутренних покоях башни Великого мага.

- Ваша Милость, прошу извинить, но к Вам на аудиенцию прямо сейчас просится агент Тайной канцелярии. Я, конечно, указал ему на неурочное время и нарушение субординации, но он настаивает, говорит, что вопрос неотложный и касается национальной безопасности.
- Ну, раз настаивает, зови, - удивительно быстро согласился Великий маг, покидая удобное кресло и пересаживаясь за рабочий стол. - Вот, наконец, и он.
- Клавдий, запиши дословно всё, что сообщит агент, - своевременно распорядился маг, так как уже в следующий момент в кабинет буквально ворвался сопровождаемый начальником стражи тайный агент, выглядевший, однако, как забулдыга-оборванец.
Но внешний вид контрразведчика нисколько не смутил Великого мага, которого, казалось, в этом мире ничего уже не может удивить. Отпустив начальника караула и дождавшись, когда двери за ним плотно закроются, Айденус перевёл взгляд на вошедшего, слегка приподняв брови в немом вопросе. Тайный агент, не сводивший глаз с Великого мага и верно истолковавший поданный ему знак приглашения к разговору, склонился ещё раз в глубоком поклоне, после чего начал доклад.

- Прошу простить, Ваша Милость, за столь позднее вторжение к вам, но вопрос касается измены со стороны, вы не поверите, одного из членов Великого Совета Лиги. Не более часа назад я стал свидетелем того, как сам Глава защитников Лиги, главнокомандующий войсками государства Избор Иверский, тайно встретился с резидентом имперской разведки здесь, в Новограде.
В ответ на своё заявление агент ожидал от Главы государства любой возможной в таких ситуациях реакции, от внешне скрытого недоверия, основанного на полном неприятии очевидного, до проявлений открытого взрыва возмущения, сопровождаемого обвинениями в непрофессионализме, но только не той, которая реально возымела место быть.
- Ну, почему же я вам не поверю? - абсолютно лишённым каких-либо эмоций голосом спросил Айденус. - Вы - агент Тайной канцелярии с незапятнанной репутацией, в здравом уме, сообщаете об измене высшего сановника, очевидцем которой явились. В этих обстоятельствах у меня нет оснований не верить вам. А теперь расскажите обо всём более подробно, под запись. - И Айденус кивнул в сторону своего склонившегося над бумагами за приставным столом слуги.
Когда тайный агент в мельчайших подробностях воспроизвёл обстоятельства встречи в кабаке «Пей первым гибби» Избора Иверского с имперским шпионом и состоявшегося между ними разговора, Великий маг, после недолгих раздумий, задал агенту вполне ожидаемый вопрос.
- Откуда вам стало известно о встрече Главы защитников Лиги с вражеским лазутчиком? - при этих словах тяжёлый, словно бы парализующий взгляд мага, как-будто бы впился в забегавшие из стороны в сторону глаза сотрудника тайной службы. И хотя агент был готов к этому вопросу, слова заранее заготовленной лжи дались ему с большим трудом.
- Я оказался в этом кабаке случайно, и появление в нём двух незнакомцев, явно не из числа завсегдатаев, привлекло моё внимание. Остальное было делом личного профессионализма. - промямлил, не выдержав проницательного взгляда Великого мага и опустив глаза, тайный агент.

«Ага, вот оно что. Так значит, прямой приказ, так удачно и незаметно для постороннего глаза отданный тебе этим ловким эльфом, твоим непосредственным начальником, был всего лишь случайностью», - молча размышлял Айденус, продолжая слушать перешедший почти что в бормотание ответ агента, в который раз с любопытством наблюдая за внешними проявлениями остающихся неизменными с незапамятных времен низменных страстишек, так пагубно влияющих на природу человеческой сущности.

Но это оказался ещё не последний неприятный для агента вопрос.
- А почему вы, штатный сотрудник контрразведки, направились с докладом именно ко мне, минуя Главу Тайной канцелярии Департамента внешних сношений Лиги, Хранителя Тайн Любомудра Сомова? - при произнесении этих слов губы Айденуса тронула едва заметная улыбка.
- Ваша Милость…, - от этого вопроса агент заметно растерялся, - я, как преданный ваш слуга… полагал, что… Вы должны узнать первым, что… дело особой важности и… не терпит отлагательств, и каждая минута промедления может… грозить непредвиденными последствиями, ведь ещё не известно, что именно замыслил предатель. - при этом содержание ответа агента менялось на ходу всякий раз, реагируя на малейшие изменения выражения лица Великого мага.
- Да…, - уже не скрывая улыбки и неотрывно глядя прямо в глаза агенту, подвёл к завершению весь разговор Глава государства, - высокий профессионализм, истинный патриотизм и личная преданность - ваши несомненные качества, я этого не забуду.
Поклонившись, тайный агент быстро ретировался, многократно повторяя уверения в своём глубоком почтении.
Когда же двери за ушедшим затворились, Великий маг весело и громко рассмеялся.
- Да…, - уже несколько позже, успокаиваясь от безудержного смеха, еле вымолвил Айденус, - дозированная ложь, неприкрытый карьеризм и утончённое лицемерие… - вот его несомненные качества, и я этого точно не забуду. Ну, вот скажи, как можно жить и управлять этим государством дальше?
- Ваше Могущество, но мне показалось… - раздался было из угла кабинета вкрадчивый голос слуги, чья попытка высказаться по этому поводу была пресечена на корню.
- Это - риторический вопрос, Клавдий, и твоё мнение никого не интересует. - полностью придя в себя и взяв под контроль чувства, Великий маг надолго задумался.

А подумать было о чём.
«Избор Иверский, прославленный в прошлом воин, опытный стратег и искусный оратор, Глава защитников Лиги, постоянный член Великого Совета Лиги, третий по могуществу человек в государстве после меня самого и Главы Великого Совета и Совета наместников Воисвета Железного…», - размышлял Великий маг, незаметно переместившись в удобное и любимое кресло у камина.
«Заняв относительно недавно пост главнокомандующего вооружёнными силами Лиги, Иверский очень уж быстро приобрёл политический вес в Великом Совете, подлиную любовь и уважение среди защитников Лиги и превратился из незаметного прежде сановника в одного из самых влиятельных лиц в государстве, и, отнюдь, если посмотреть правде в глаза, не за счёт свой должности…», - выражение лица Айденуса становилось всё более озабоченным.
«И что может произойти, если Избор призовёт преданные ему силы выступить против кого-то ещё, кроме Империи? Насколько велика эта угроза? Кого можно противопоставить ей, и где взять эту силу…?», - тревожные вопросы множились в голове у Великого мага с быстротой нарастающей лавины, не находя правильного ответа.
Наконец, вернувшись к реальности от тяжёлых мыслей об Изборе Иверском, Айденус, найдя глазами слугу, неожиданно спросил:
- А давно ли поступали вести от Дмитрия Светлого, нашего прославленного воина, Героя Лиги, и как вообще идёт разведка дальнего Астрала?
Услышав вопрос господина, слуга засуетился, зашуршал многочисленными бумагами в разноцветных папках и, наконец, выудив нечто, похожее на клочок замусоленной салфетки, поспешил с докладом.
- Позволю себе напомнить Вашему Могуществу, что последний доклад от Светлого поступил на прошлой неделе, более известий не было.
Да…, - опять растягивая первое слово, пробурчал себе под нос Великий маг - и что он там, интересно, делает?

* * *

- И что, интересно, я тут делаю? - подумал Дмитрий Светлый, прохаживаясь по мостику астрального корабля, этого снаряжённого под верхушку мачты всевозможными припасами и оружием тяжёлого галеона, бороздящего вот уже второй месяц малоизученные и столь же безжизненные секторы дальнего Астрала.

[SamuraiWoWster]

Этот рассказ настока большой, что я его боюсь прочитать и постоянно забываю)))) (запись в ежедневнике - прочесть рассказ Жоры...)

И прочти личное сообщение. Тебе адресовано)

[eslavo]

Автор, респект. Лучшее что я читал, и хочу читать далее на форуме. Произведения других авторов дальше первого предложения читать не хочется, твои - за милую душу. Правда есть и один минус. Много, очень много причастных и деепричастных оборотов. Прошу, в дальнейшем избегай этого, не засоряй текст. Склоняю голову пред настоящим талантом.

[JoRaw]

ГЛАВА V. ГЕРОЙ.
Уже несколько изнуряюще скучных, похожих одна на другую, недель разведывательный корабль Лиги утюжил бескрайние просторы глубокого Астрала. Основной целью экспедиции была разведка в дальних секторах имперских военных кораблей и торговых судов, новых не захваченных никем аллодов, пригодных для строительства военных баз и разработки месторождений полезных природных ископаемых.
Руководил всем этим Дмитрий Светлый - ветеран войны, которого знали все жители Лиги, от мала до велика, и которого, не без оснований, почитали Великим Героем. Его портреты были развешаны в каждом государственном учреждении, военном училище и во всех школах, где служили наглядным пособием для патриотического воспитания молодых лигийцев, и, для пользы дела, удобной драпировкой повсеместно наличествующих в стенах щелей, потрескавшейся окраски, облупившейся штукатурки и других напоминаний о трудностях военного времени.
Славу героя, с приложением к ней должности командира, Дмитрий Светлый снискал ещё во времена первых схваток с Империей на Святой Земле, благодаря, или, скорее, вопреки особенностям своей однозначно неординарной личности. Его натура представляла собой этакую гремучую смесь, замешанную на исключительно бесшабашном, не знающем тормозов, характере и абсолютно безбашенной отваге, убийственным дополнением к которым являлись ограниченность мышления и временами проявлявшая себя ослиная упёртость. И как при таких талантах Дмитрию удавалось выходить из всех сражений невредимым, оставалось загадкой даже для его родных и близких. Большинство же списывало это невероятное везение на удачу, дарованную Дмитрию его Святым Покровителем. В любом случае завистники постоянно бубнили за спиной героя известную фразу: «Дуракам везёт».

А ему действительно невероятно везло. В этот самый момент Дмитрий Светлый, развалившись на мягкой кушетке в своей просторной каюте, тщательнейшим образом изучал через огромную лупу эротический журнал с изображениями обнажённых эльфиек в самых непотребных позах. При этом он с явным удовольствием подхихикивал, присвистывал, похрюкивал, улюлюкал и частенько выдавал фразы, типа: «Вот это - да, мать моя - женщина!», «Не может быть, они же все, вроде, худенькие!», «За таким достоянием даже крыльев не видно», и им подобные, только ему одному понятные изречения.
И вот, в самый захватывающий момент, когда Дмитрий уже исходил слюной от женских прелестей и даже намеревался незаметно проскользнуть на камбуз, где посудомойкой работала единственная на корабле женская особь - престарелая страшная канийка, больше напоминавшая орчиху, к нему в каюту без доклада прямо-таки вломился капитан судна.

- Ваше Превосходительство, корабельный сканер обнаружил сразу пять имперских вымпелов к северу от нас. Их корабли направляются в нашу сторону. Необходимо принять срочные меры…, - После чего, немного помедлив, с явной тревогой в голосе капитан спросил, - Какие будут указания?
И вызвана эта тревога была, отнюдь, не самим фактом появления где-то там, за горизонтом, превосходящих сил противника, а возможной реакцией на это неадекватного командира. Как и ожидал капитан, самые худшие его предчувствия оправдались. Дмитрий Светлый отреагировал на слово «имперский», как бык на красную тряпку.
- Ага-а-а, импы-ы-ы! Прекрасно! Слушай команду! – подскочив на кушетке, он заорал с такой мощью, что даже находившиеся на дальней палубе матросы вытянулись по стойке «смирно». - Свистать всех наверх, пушки и лучемёты - к бою, десант - к перехвату врага на абордаж. И где, демон побери, мой меч?
После этой команды капитану стало как-то нехорошо. От нависшей вполне реальной угрозы неминуемой гибели его лоб мгновенно покрылся бисером обильного пота, а ошалелое сознание непроизвольно стало воспроизводить ужасные картины ближайшего будущего. Капитан вдруг ясно представил себе, как к его ненаглядной хрупкой вдове, ещё не успевшей надеть по нём траур, уже сватается сосед-мясник, этот наглый слоноподобный с орочьей рожей хозяин мясной лавки, постоянно оказывавший ей недозволенные знаки внимания. А когда его вечно жирные от мяса руки по-хозяйски нырнули в объемное декольте вдовушки, капитан почувствовал себя на грани потери сознания. Именно эти невыносимые мысли, подкреплённые яркими образами разбушевавшейся фантазии, укрепили его решимость возразить безрассудному рубаке.

- Ваше Превосходительство, но против нас превосходящие силы врага. Сразу пять корветов… Они нас просто сотрут в порошок.
- Ну и что? Главное - бить импов! - рявкнул в ответ Дмитрий Светлый, занятый в платяном шкафу выуживанием из груды тряпья отдельных частей своего доспеха.
- Но…, - капитан окончательно растерялся, даже не зная, какие ещё доводы привести, чтобы воспрепятствовать безрассудному приказу о самоуничтожении. - Но…, ведь мы же погибнем напрасно, и…, к тому же..., предоставим Империи счастливый случай раструбить повсюду, что им удалось победить самого известного в Лиге героя.
- Плевать! Главное - бить импов! – прозвучало в ответ очередное подтверждение убийственного приговора Светлого, рыскавшего по всей каюте в поисках своего меча.
После этих слов на капитана было больно смотреть. Казалось, уже ничего не могло изменить ситуацию, и капитан на негнущихся ногах двинулся к выходу, навстречу смерти. Умереть за родину он не боялся, потому и служил в военном флоте, но умереть по-глупому, за так, ему, ой, как не хотелось. А вот в том, что сам автор этого бессмысленного и, где-то даже преступного, распоряжения, прославленный Герой Лиги, каким-нибудь чудесным образом снова спасётся, он нисколько не сомневался.
И вдруг, уже подойдя к самому выходу, капитана осенило. Преисполненный последней надеждой спасти себя и команду, он, как бы между прочим, спросил у своего командира, который в этот момент, уже полностью облачённый в доспех, лихо рассекал найденным под кроватью мечом воздух в окружающем его пространстве.

- Последний вопрос, Ваше Превосходительство. Какую причину невыполнения приказа Великого Совета Лиги мне указать в судовом журнале, на тот случай, если он всё-таки попадёт в Новоград?
После этих слов Дмитрий Светлый застыл на месте, подобно соляному столбу, с занесённым над головой мечом, не дорубив очередного воображаемого врага.
- Какой такой приказ? - не меняя положения тела, испуганно спросил великий Герой. При этом его глаза, отображая наивысшее напряжение мозговой деятельности, сфокусировались на переносице, под насупившимися бровями.
- Приказ о проведении разведки нейтральных аллодов, - не моргнув глазом, продолжил развивать мысль капитан.
- А почему…, это…, мы его не выполним? - прежде слегка озабоченное выражение лица Героя Лиги сменилось выражением бескрайней тревоги, однако, его первоначальная крайне неудобная поза изменений не претерпела.
- Ну, так…, - смешался в очередной раз от явно глупого вопроса капитан, - Если имперские корабли нас уничтожат, а они непременно это сделают, то мы не выполним приказ о разведке аллодов.
- Так, так, так, так… - наконец-то, начало доходить до Героя Лиги. - Ах, какое коварство... Ах, они негодяи… Решили сорвать нам выполнение задания Великого Совета… Мы тут летим себе по делу, никого не трогаем, а они - нападать из-за спины… Нет, ну - мерзавцы… Не Империя, а какая-то шайка хулиганов Яскера… - возмущению Светлого, казалось, не было пределов.
- Кхе…, кхе…, - напомнил о себе капитан судна.
Мечущийся из угла в угол Дмитрий Светлый, погружённый в свои мысли и раздосадованный коварными намерениями врага сорвать экспедиции выполнение задания, наконец-то обратил внимание на переминавшегося с ноги на ногу капитана.
- Как? Вы ещё здесь? Немедленно…, Вы слышите…, немедленно… выполняйте приказ Великого Совета, - язык легендарного героя даже в такой ситуации отказывался произносить слово «отступать».
Приободрившийся внешне и ликующий внутри капитан со всех ног бросился на мостик, на ходу бормоча себе под нос странные слова: «Самым лучшим во всём Новограде филейкам пока рано отправляться на мясной прилавок, они ещё послужат военно-астральному флоту».

А через несколько часов улепётывания на полном ходу туда, куда глаза глядят, лишь бы подальше от импов, смотрящий на мачте, подтверждая данные радара, уже орал во всё горло: «Алло-о-о-о-д. Впереди по курсу алло-о-о-о-д».
«… после чего мы обнаружили необитаемый аллод. Имперские корабли нас не преследовали, то ли не заметив, то ли разглядев его личный флаг на мачте. Скорее всего - второе. В любом случае им сильно повезло, ведь при нападении импам пришлось бы, без каких-либо надежд на победу, сражаться с самим Великим Героем Лиги», - капитан отложил в сторону ручку, завершив очередную запись в судовом журнале.
Перечитав ещё раз написанное, он улыбнулся своим мыслям: «Это что же получается? Один галеон Лиги испугал аж пять корветов Империи? Похоже на правду. Так, наверное, и рождаются легенды о героях? Теперь понятно, как ему удавалось столько лет выходить сухим из воды».
А Дмитрий Светлый ни о чём таком не думал. В это время он с удовольствием подхихикивал, присвистывал, похрюкивал и улюлюкал, продолжая рассматривать так понравившийся ему журнал.

[tixijomut]

За что ж вы Дмитрия так? Ну, прям, ничего святого для вас нету

[JoRaw]

ГЛАВА VI. РОБИНЗОН.
Когда паруса пиратской шхуны скрылись за горизонтом, душу Аполинария Метёлкина стали разрывать, словно дерущиеся за кость псы, сменяющие поочерёдно друг друга чувства всепоглощающего отчаяния, парализующего страха и безысходной апатии, навеянные неопределённостью его дальнейшей судьбы. Но уже через пару часов бурные душевные переживания были прерваны ими же спровоцированным и внезапно навалившемся на юнгу глубоким сном. Аполинарий заснул прямо на берегу аллода, в том месте, куда пристала его шлюпка, и где он отчаянно молился Святым Заступникам в надежде спастись от уготованной ему смертельной участи. И снился ему сказочно красивый сон, который, однако, внезапно и странно обрывался на самом интересном месте.

«Аполинарию снилось, будто он всё ещё находится на своем пиратском корабле, в кают-компании, где с сигарой в зубах, бокалом гибберлингского вина в одной руке и явно выигрышным раскладом карт - в другой, режется в покер с капитаном Антуаном Бризом, его старшим помощником «мистером Молью» и одноглазым боцманом. Капитан то и дело подбадривает его, дружески похлопывая по плечу, искренне удивляется его небывалому везению и безостановочно восхищается умением просчитывать правильные ходы. Старший помощник заискивающе заглядывает юнге в глаза и каждый раз весело смеётся в ответ на его остроумные и всегда к месту сказанные замечания по ходу игры. А ужасный одноглазый боцман, всё время проигрывая Аполинарию крупные суммы голда и при этом пуская от умиления слюни из своей клыкастой орочьей пасти, то и дело подливает в его бокал вино и наперегонки со старпомом предлагает ему очередную дорогую сигару из красивой коробки. И вот, когда уже все ставки оказываются биты удачливым юнгой, и денежки игроков перетекают в его карманы, капитан, продолжая всё также весело улыбаться Аполинарию, предлагает всем развлечься, подавая знак старшему помощнику. Дружная компания под звон бокалов и весёлые шутки охотно соглашается. Сигары продолжают дымить, вино искриться в бокалах, а голды позвякивать в кошельках друзей… «Мистер Моль», повинуясь приказу капитана и поглощая очередную порцию вина, нетрезвым голосом командует боцману приступить к развлечению. И одноглазый орк с улыбкой заботливой няньки, встав со стула и приблизив свою расплывшуюся от безграничного счастья физиономию к самому уху Аполинария… вынимает из своей задницы перочинный нож юнги и что было мочи орёт страшным голосом: «Загрызу засранца»…»

Вмиг очнувшись ото сна, Аполинарий пружиной подскочил на ноги с выпученными, как у жабы, от ужаса глазами, и таким же мокрым от проступившего по всему телу обильного пота. Отдышавшись и придя в себя от жуткого сна, юнга прислушался к своим ощущениям. В животе непрерывно и требовательно урчало. И только теперь он осознал, насколько сильно голоден. Наскоро поев из припасов, заботливо оставленных для него в шлюпке сердобольным коком с молчаливого согласия капитана, Аполинарий, приободрившись и почувствовав себя новоиспечённым Робинзоном, двинулся вглубь острова. Давно уже пора было ему поближе познакомиться со своим новым пристанищем.
На вершину холма, возвышавшегося почти посередине острова, где он ещё накануне приметил огромную груду кусков скальной породы, Аполинарий взобрался, примерно, часа за полтора. Двигаться в гору, даже по пересечённой местности, было легко, если тебе всего восемнадцать, желудок не отягощён чрезмерным объёмом пищи, а за плечами болтается лишь небольшая котомка.
Когда юнга достиг намеченной цели, его взору с высоты холма открылся необыкновенный по своей красоте пейзаж. Пологие склоны возвышенности с одной стороны были подёрнуты ярким зелёным покрывалом сочной травы с многочисленными латками разноцветья полевых растений. По другую сторону холма от самой его вершины на десятки метров вниз тянулись бурные поросли кустарника, переходящие в густой лес, границы которого сливались с горизонтом. Лесной массив прорезали многочисленные проплешины, в некоторых из которых, о, слава Тенсесу, поблескивала в лучах света водная гладь. Лишь одно обстоятельство омрачало эту прекрасную картину - нигде, до самого горизонта, не было заметно признаков разумной жизни.

Вдоволь насладившись окружающей красотой, юнга стал внимательно рассматривать обломки, как он поначалу думал, скальной породы. И только тут, на вершине холма, ему удалось рассмотреть, что эта груда камней на самом деле является руинами созданного живыми существами поселения. Пробираясь между каменными завалами, Аполинарий, то и дело, наталкивался на останки сохранившихся колонн и полуразрушенных стен уже вросших наполовину в землю строений. А в самом центре некрополя он обнаружил сохранившиеся фундамент и круглый цоколь некогда возвышавшейся здесь башни, сложенной из тщательно обтёсанных камней, которых в окружающих завалах было предостаточно. И повсюду неумолимое время наложило свою печать. Всё вокруг было покрыто толстым слоем грязи, поражено наростами мха, плесени и грибов, и оплетено побегами дикого плюща. В дополнение к общей печальной картине чьей-то трагедии это археологическое кладбище было окутано полным безмолвием. Здесь, почему-то, даже не было слышно привычного гомона птиц. Лишь в тёмных углублениях каменного хаоса, то тут, то там, слышалось предостерегающее змеиное шипение.

Побродив несколько часов по руинам, юнга начал спускаться с холма в сторону леса, чтобы разведать и, при случае, пополнить запасы питьевой воды. Но, не пройдя и ста шагов от последних каменных завалов в нужную ему сторону, Аполинарий вдруг почувствовал, как почва внезапно уходит у него из-под ног. На секунду перед глазами мелькнуло ясное астральное небо, и он ощутил мгновения свободного падения в темноту. Всё произошло так быстро, что Аполинарий даже не успел испугаться, а куча сухих полусгнивших листьев, веток, травы и всякого мусора на дне ямы спасла от повреждений.
Колодец, куда он провалился, а в том, что это действительно искусственный колодец, Аполинарий уже не сомневался, был достаточно глубоким. Открывшееся его взору на высоте, примерно, десяти метров большое отверстие позволяло свету свободно проникать на всю глубину и освещать отвесные и абсолютно гладкие стены сооружения, испещрённые вязью многочисленных трещин. Рассмотрев всё, как следует, юнга понял, что оказался в западне, отчего его сердце сразу же сдавили тиски нарастающего леденящего страха. Приложив усилия и кое-как справившись с волнением, юноша обречённо плюхнулся на кучу мусора у одной из стен, привалившись к ней спиной. Необходимо было хорошо подумать о том, что предпринять в такой ситуации. От переживаний губы юноши пересохли, сильно хотелось пить, но теперь воду надо было беречь. Отстегнув походную фляжку от пояса, Аполинарий дрожащими руками отвинтил колпачок и, уже было, припал к горлышку, когда, вдруг, непослушные пальцы выронили драгоценный сосуд. Вода начала быстро вытекать из фляжки, просачиваясь куда-то в глубины настила из мусорных отходов. Именно это и привлекло внимание юнги. «Интересно, как глубоко подо мною находится настоящее дно колодца?», - промелькнула в его сознании мысль, когда он уже закрывал подобранную фляжку.

Поскольку других вариантов что-либо предпринять не было, Аполинарий, не теряя времени, начал расчищать у одной из стен скопившиеся за долгие годы завалы. Эта работа заняла три долгих часа, пока его взору, наконец, не открылась ровная и гладкая поверхность небольшого участка каменного дна. При этом Аполинарий погрузился на глубину, соразмерную его росту. Казалось, что все эти усилия бессмысленны, но юношу как будто что-то подталкивало продолжать работу. Достигнув дна колодца, он начал аккуратно расширять вокруг себя свободное пространство, как вдруг, на открывшемся участке стены обозначился контур провала. Затаив дыхание и пытаясь унять затрепыхавшееся от волнения сердце, Аполинарий запустил руку в образовавшуюся щель прохода, преодолевая сопротивление мягкой на ощупь и податливой трухи того мусора, что заполнял его. И проникшая в проход на всю длину рука не обнаружила какого-либо препятствия на своём пути. Не было там и мусора.
«Вот она, помощь Высших Сил церкви Света. Святой Тенсес никогда не оставлял меня в трудных ситуациях», - подумал Аполинарий, с интересом разглядывая уже полностью расчищенный им правильной формы прямоугольный проём достаточно большого прохода, явно связывающего колодец с какими-то подземными коммуникациями. «Или канализация, или водопровод», - размышлял юнга. Но отметив относительно чистые стены колодца и самого прохода, остановился на втором варианте.
- Ну, а теперь - в путь, джентльмен удачи, - сказал сам себе Аполинарий и, опустившись на четвереньки, полез навстречу неизвестности.

(продолжение следует)

[JoRaw]

Всем привет! Вот, решил реанимировать и продолжить свой очеееень большой рассказ).
Прошу.., всем, кому интересно...

ГЛАВА VII. КУКЛОВОД.
Минутная стрелка в форме уменьшенной копии двуручного меча на огромных искусно выполненных в виде боевого щита настенных часах, располагавшихся прямо над входом в просторный зал заседаний Великого Совета Лиги, беззвучно качнулась и накрыла своим обоюдоострым клинком цифру «30». В утробе гигантского механизма что-то заурчало, затем отчетливо послышались удар нечто тяжёлого о металл и последовавший за ним звук, в высшей степени правдоподобно напоминающий стон смертельно раненного человека.
Великий Маг Айденус - Глава Конклава Великих Магов Лиги и Глава государства, устремил уставший от повседневных забот взгляд своих серых глаз на эти самые «часы войны» – подарок гильдии Мастеров Новограда, которые каждый раз, в полночь и пополудни, изрыгали двенадцать душераздирающих воплей, как предполагалось, умирающих на поле сражения солдат в напоминание Великим о тяготах продолжительной и кровопролитной войны.

«Святые великомученники, половина первого! Прошло всего-то полтора часа, а ощущение, будто заседание совета длится уже полдня», - промелькнула в сознании Айденуса мрачная мысль.
Великий Маг нетерпеливо заёрзал в глубоком кресле, пытаясь изменить положение порядком затёкшего тела, а затем, устроившись удобнее, медленно обвёл взглядом всех присутствовавших в зале постоянных членов совета, подолгу задерживаясь на каждом из них. При этом его глаза заметно стекленели в своей неподвижности, а умное не выражающее никаких эмоций лицо приобретало ещё большее подобие маски, указывая на глубокую задумчивость.

«Вот они, все здесь, мои немногочисленные ближайшие сподвижники и помощники. Собрались, как положено, чтобы обсудить текущие проблемы государства и в который раз попытаться решить главный, не решаемый уже сотни лет вопрос: что же делать дальше с этой всем набившей оскомину войной, развязанной ещё в стародавние времена двумя Великими дураками. Да, да.., именно, дураками, искры которых уже давно покинули мир Сарнаута – Тенсесом, моим непутёвым учителем, и его сумасбродным другом Незебом. А ведь ещё Великий Скракан, их наставник, мудрейший и могущественнейший из всех известных миру магов, предупреждал этих высокомерных безумцев, что их бессмысленные постоянные споры об устройстве эффективной политической власти ни к чему хорошему не приведут. А сколько раз в запале дискуссий они ссорились и даже били друг другу физиономии с последующим тяжёлым примирением? Не счесть числа тем конфликтам. Вот и доигрались до глобальной войны на самоуничтожение. Хорошо ещё, что от астральных демонов кое-как вместе отбились. Действительно, дураки! Это они.., да.., именно они разрушили и этот мир, и мою былую дружбу с Яскером... Вчера вот, как и прежде молча, он лишь выслушал моё очередное предложение об обмене пленными, которых и кормить-то уже нечем, и прервал телепатический контакт, оставив без всякого ответа. Хоть бы слово проронил... А ведь он никогда прежде не отличался сдержанностью в разговорах, только и дай, что поболтать, посплетничать... Явно игнорирует... Ну, пусть себе тешит самолюбие. Скоро сам свяжется со мной».

- Переходим к вопросу о положении дел на фронтах и дальнейших планах военной кампании, - пробился к сознанию Айденуса, преодолевая его тягостные внутренние размышления, голос председательствующего в совете Воисвета Железного.
Глава Лиги перевёл взгляд на говорившего. Воисвет Железный, взяв непродолжительную паузу, безотрывно и вопросительно смотрел на него. Айденус чуть заметно одобрительно кивнул, что, однако, не укрылось от внимания большинства присутствующих на заседании совета. Но скрывать что либо в стенах этого зала не было особых причин. Те из них, кто доподлинно знал закулисную подоплёку всего этого «демократического» шутовского балагана, прикрывавшего волюнтаристские решения одного человека, которому, на самом деле, подчинялось всё и везде, уже давно не задавали ставших ненужными вопросов. Они преданно служили своему предводителю, безоговорочно выполняя его волю, а свои собственные суждения во благо общего дела, конечно, решались высказывать ему лишь в условиях строгой конфиденциальности общения.

«Железный Воисвет, мой старинный друг и не единожды проверенный боевой товарищ», - снова погрузился в свои размышления Айденус. - «Теперь величина - Великий Маг, член Конклава Великих Магов Лиги, Глава Великого Совета и Совета Наместников аллодов Лиги, наместник Кватоха, Паладин первого Круга. Всех титулов и не упомнить. Важный стал.., умно выражается... А когда-то и двух слов связать не мог. Теперь же каждый сопляк в Лиге к месту и не к месту цитирует его ставшую крылатой фразу, со временем превратившуюся в официальный девиз всего государства: «Наша жизнь - служение будущему». Эк, завернул.., весьма патриотично. Именно этот слоган помог ему в последний момент обойти своего ближайшего конкурента на первых в его жизни выборах на пост наместника Кватоха, проводившихся ещё в старой доброй Кании. Да.., время летит… Нет, ну вы посмотрите! Уже реликтом стал, а всё равно тупит... Хоть говори, хоть ни говори, а всё-таки Воисвет не может оперативно проводить заседания совета, всё время мямлит и уходит в сторону от существа рассматриваемых проблем. И вправду говорят: сколько коня не корми, дредноутом не станет. Послал же Святой Тенсес помощничка! Да и все остальные - словно сонные мухи сегодня. Да.., как же иногда всё-таки хочется навсегда прикрыть эту лавочку и не тратить впустую столь драгоценное время. Но.., не стоит этого делать, наверное. И не потому, что плебс Лиги этого не допустит. Допустит, уж я то знаю. Народу только и нужно, чтобы набить жратвой чрево и утолить кровью Арены и военных сражений свою неисчерпаемую жажду чужой смерти. И я это обеспечиваю в избытке. Но очень уж не хочется, чтобы все они потом называли меня «вторым Яскером», а вторым я никогда и нигде не буду».
И Айденус, отвлёкшись, перевёл взгляд на единственную присутствующую на совете женщину.

«А вот и Смеяна, всегда рядом с Воисветом - член Конклава Великих Магов, постоянный член Великого Совета и Совета Наместников аллодов, наместник Умойра. Всё такая же… Хлебом не корми, дай примазаться к начальству… А ещё - Великий Маг.., или Магиня? Постой-ка.., где-то я уже слышал такое … магиня! Ах, да.., в «Краткой истории мира Сарнаут». Как там было-то? Ага.., вот, вспомнил: «Смеяна - бальзаковского возраста волшебница Великая, или Магиня, родом из канийского Умойра. На деле ж, если б видел кто, «великая» ходячая умора. Мельком взглянуть - миниатюрная принцесска: маленькие стопы, носик, ушки. А присмотреться - также глазки, голова и грудь, и по характеру «яга», и беспробудно водку пьёт, причём из кружки». Да.., очень смешно описали. Жаль вот только, что автор той «Краткой истории…» куда-то безвестно сгинул… А ведь в точку попал.., она и вправду любит лишку спиртного хватить. А вот о её тайных пристрастиях с извращёнными желаниями к молоденьким гибберлингам автору, по-видимому, ничего не известно. Ну да ладно, пусть себе развлекается… Главное, что она у меня на строгом ошейнике».

- Слово предоставляется Великому Магу, Ивану Подвижнику, - неторопливо прозвучал зычный голос Главы Великого Совета.
Со своего места неспешно поднялся невысокого роста человек с утончёнными и невыразительными чертами лица, золотым эльфийской работы пенсне на длинном носу, которое придавало его облику вид безобидного учёного червя. Порывшись в ворохе принесённых с собою бумаг, он бережно выудил одну из них и стал читать заранее заготовленный текст, немного, словно бы нараспев, растягивая слова.

«Ванька! Великий Маг, член Конклава Великих Магов, постоянный член Великого Совета и Совета Наместников аллодов, наместник Форокса. А ведь на Форокс его ещё Тенсес в своё время посадил наместничать. Хорош.., как всегда в своей манере.., опять шпаргалку достал. Интересно, кто пишет ему такие умные речи к каждому заседанию совета? И ведь неплохо кто-то пишет, глубоко разбирается в теме обсуждения. Надо бы выяснить.., такой человечек всегда пригодится для более достойного применения, чем калякать Ваньке витиеватые речи с заранее известными выводами и поднимать его самооценку. Возможно кого-то, но меня, брат, не проведёшь…».

- Так, вот! Моё предложение следующее, - уже завершая выступление, Подвижник мельком бросил свой взгляд на Айденуса, подобно тому, как лоцман, уверенно знающий путь, на всякий случай всё же сверяется с компасом. - Необходимо срочно приступить к подготовке глобального наступления наших сил на всех стратегически важных аллодах. Наряду с этим, думаю, пришло время нанести удар и по имперской столице.
На этот раз наместник Форокса выразительно посмотрел на Главу Лиги, как бы отчитываясь в молчаливом диалоге о том, что возложенное на него поручение выполнено, после чего неторопливо занял своё место, явно внутренне расслабившись. Но, не тут-то было…

- Уважаемые члены Совета! Это просто несерьёзно! – вдруг откуда-то с места раздался громкий, властный и спокойный в своей уверенности голос.
Все присутствующие, за исключением одного лишь Айденуса, искренне удивляясь нарушению установленного распорядка, нежели сути заявления, как по команде, повернулись к Избору Иверскому. А голос, действительно, принадлежал именно ему - Главе защитников Лиги, главнокомандующему войсками, постоянному члену Великого Совета и руководителю военного департамента.
- Да, да, несерьёзно! - повторил Иверский, вставая и без приглашения перемещаясь к центру огромного зала.
Председательствующий тоже было подхватился встать, но, перехватив более чем выразительный запрещающий взгляд Айденуса, нехотя уселся обратно в свое красивое, обитое дорогой парчой, и удобное кресло.

- Уважаемые члены Великого Совета! - продолжил, уже расположившись в центре, на виду всего собрания, главнокомандующий. - Положение дел таково, что в ближайшем будущем наши военные соединения не смогут обеспечить выполнение задач наступательных операций. Поскольку сделать это они просто не в состоянии. Империя в данный момент, несомненно, обескровлена, но и наши ресурсы не безграничны. Воины устали, требуется перевооружение флота и пополнение армии. Между тем казна истощена. Да вы всё сами прекрасно знаете. Не понятно только, к чему в условиях такого жалкого финансового положения и наличия многочисленных нерешённых проблем понадобилось.., к примеру, снаряжать столь дорогостоящие и, по-моему мнению, абсолютно бесперспективные дальние разведывательные экспедиции? Так, вот.., насчёт наступления... Всем известно, что наступающий несёт удвоенные потери при хорошей организации обороны противником. Поэтому я решительно против наступательных операций в ближайшее время, хотя, мысля стратегически, они и кажутся объективно обоснованными. Наступать сейчас – значит проиграть впоследствии. Это моё твёрдое убеждение.
Высказавшись и не ожидая вопросов, Иверский молча проследовал к своему месту.

Все присутствующие в зале заседаний, включая председательствующего, выжидательно смотрели на Айденуса.
- Ну, что ж, несколько неожиданное, но весьма разумное заявление, - как бы отвечая на немые вопросы членов совета, промолвил Глава государства. - Хотя и выслушали мы его в нарушение установленного регламента. Однако, мне хотелось бы уточнить, о каких затратных разведывательных экспедициях здесь был затронут вопрос?
- Ваша Милость, я имел в виду непонятную лично для меня затею с экспедицией Дмитрия Светлого. Странная спешка, непонятная секретность, неограниченное финансирование… И почему-то она не была согласована с военным департаментом? Или у кого-то имеются секреты от моего ведомства? - внёс ясность Иверский, внешне демонстрируя лёгкое негодование, хотя его голос оставался, как прежде, совершенно спокойным.

Достаточно было одного мимолётного взгляда Айденуса, чтобы со своего места сорвался, будто цепной пёс, защищающий хозяина, Любомудр Сомов - Хранитель Тайн, Глава Тайной канцелярии Департамента внешних сношений и постоянный член Великого Совета Лиги.
- Ваше Могущество, позвольте мне пролить свет на этот вопрос, – обратился он к Главе государства, игнорируя председательствующего в совете Воисвета Железного, на что, однако, никто не обратил внимания. – Его превосходительство, уважаемый Избор Иверский, несомненно, невольно заблуждается, полагая, что экспедиция Светлого преследует военно-разведывательные цели. Но это на самом деле не так. Экспедиция носит сугубо научно-исследовательский характер, и потому вопрос о её подготовке не подлежал согласованию в военном департаменте. Мне же, в свою очередь, интересен другой вопрос. Откуда его превосходительству, нашему главнокомандующему, стало известно об этой экспедиции и деталях её подготовки, хотя, возможно, в том и не было большого секрета? - и на лице Сомова появилась блуждающая ехидная улыбочка, хотя взгляд выражал высшую степень сосредоточенности и напряжённого внимания к собеседнику.
- В том действительно не было большого секрета, - только и ответил Иверский, внешне вроде бы утративший всякий интерес к обсуждаемому вопросу.

Конечно же, с этой экспедицией всё обстояло как раз прямо наоборот. Её подготовка проходила в условиях строжайшей секретности при непосредственном участии Тайной канцелярии и под руководством самого главы государства. Руководитель экспедиции, Дмитрий Светлый, для прикрытия был якобы отправлен в длительную командировку на один из дальних аллодов Лиги. Члены команды отбирались самым тщательным образом, пройдя все этапы жесточайшего отбора с многоуровневой и разносторонней проверкой на лояльность. Об участии в экспедиции они оставались в неведении до самого её начала. В распоряжение команды был выделен один из мощнейших астральных галеонов, оборудованный самыми современными видами вооружения, защиты, навигационной техники и чудовищной энергетической силовой установкой. В конце концов, сама экспедиция, её состав и цели были утверждены секретным решением Тайного Великого Совета Лиги. Лишь немногие из постоянных членов совета были в курсе дела, и только избранные знали о подлинных целях экспедиции.
Именно поэтому, так ненавязчиво и искусно, вроде бы вскользь затронутая Иверским тема этой экспедиции, вызывала у Айденуса больше вопросов, нежели его неприятие предложений о наступлении войск Лиги на фронтах.

«Иверский.., Иверский.., какую же игру ты ведёшь? Или это всего лишь отголоски твоего ущемлённого самолюбия? Мальчика, видите ли, не поставили в известность… Хотя.., вряд ли… Ну, что ж, во всяком случае кое что стало проясняться».
- Ну, что ж? Если сам главнокомандующий не уверен в успехе наступательных операций, то о победе в этом деле нечего и думать. Вопрос о наступлении пока что отложим. – подвёл итог Айденус, на диву всем очень уж легко согласившись с явно недостаточно аргументированными доводами Иверского.
Это было более чем неожиданно, скорее, невероятно. Сам Айденус изменил свои первоначальные планы, согласившись с молодым полководцем. В зале установилось полное безмолвие.
- Кхе.., кхе… Переходим к последнему вопросу повестки, – несколько растерянно от столь неожиданного поворота событий пробубнил председательствующий. – На рассмотрение выносится вопрос о выделении средств на реконструкцию Эльфийского квартала в столице. Слово предоставляется главе союза восьми эльфийских домов Арманду ди Дусеру.

Айденус, скрепив в замок пальцы на согнутых в локтях руках, и уперев в них подбородок, задумчиво посмотрел на эльфа.
«Арманд ди Дусер - Глава союза Восьми эльфийских домов, постоянный член Великого Совета Лиги. Вот уж кого точно боготворят эльфы, недолюбливают гибберлинги, опасаются канийцы и люто ненавидят абсолютно все народы Империи, особенно орки, находящиеся, как ни странно, с эльфами в дальнем родстве. Арманд… – глава самого многочисленного и самого жестокого среди всех эльфийских домов – дома Бабочки. Хитрец по повадкам и скрытный жестокий изувер по натуре, лично принимающий участие в пытках пленных орков, которых эльфы готовы уничтожать всегда, везде и в любом количестве, отвечая по полной мере на аналогичное отношение к ним самих орков. И здесь у них не просто взаимная «любовь», здесь – ещё негласное соревнование за первенство зваться древнейшим народом Сарнаута. А ведь, действительно, только два этих народа смогли дотянуть из древности до наших дней, не погибнув и не регрессируя. Ещё – ящеры-дракониды, но они давно уж одичали, превратившись почти что в зверей. Поэтому-то эльфы и орки всё время пытаются хотя бы как-то, пусть даже ценой полного уничтожения всего вида, превзойти друг друга в своём негласном состязании. Ну и пусть себе уничтожают друг друга. С этими древними всегда было не просто и всегда надо быть настороже. Всё время им что-то нужно, и всем они вечно недовольны…».

Об этом размышлял Айденус, рассеянно слушая выступление главного эльфа Лиги. Много чего в своей жизни за долгие столетия повидал Великий Маг, но даже ему от тех жестокостей, которые вытворяли с врагами на вид выдержанные и дружелюбные эльфы, иногда, становилось как-то не по себе. А ведь по негласному соглашению с Армандом ди Дусером, глава Лиги поставлял эльфам, кроме захваченных непосредственно ими врагов, всех пленённых орков, которых эльфы методично и жестоко уничтожали.

- Именно катастрофическое состояние по причине чудовищного износа сооружений в Эльфийском квартале, которые являются одними из самых древних построек в Новограде, а потому имеющих непреходящую историческую ценность, требует незамедлительного вмешательства государственной казны для капитального ремонта. И ссылки на тяготы, связанные с войной, тому не помеха, учитывая её перманентный характер. Поэтому…, - но эльф не успел завершить начатой фразы.
- Позвольте, позвольте..! – подскочил, возмущаясь, со своего места Фроди Непоседа - Глава Палаты Старейшин общин гибберлингов и постоянный член Великого Совета. – Хотелось бы напомнить уважаемым членам Совета и, особенно, многоуважаемому, его превосходительству, Главе эльфийского союза, что сооружения в квартале Гибберлингов относятся к не менее древней застройке, но, как видите, мы не требуем у казны средств для их ремонта, а справляемся своими силами. Неужели эльфы так обнищали, что не в состоянии содержать в потребном виде свой квартал?
- Увольте меня, господа, от выслушивания оскорблений всяких там… - начал было отыгрывать жесткую подачу гибберлинга надменный эльф, когда обоих прервал, как всегда, спокойный, хотя уже порядком уставший, Айденус.
- Довольно, уважаемые, довольно! Мы здесь собрались, я уверен, не для того, чтобы выслушивать ваши любезности, адресованные друг другу. Вопрос ремонта Эльфийского квартала предварительно уже рассматривался на Малом Совете, рекомендации были приняты, и никто не возражал, а значит, нам осталось лишь утвердить сумму расходов и, главное, определить подрядчика для его осуществления. Кто выскажется?
- Да! Кто желает высказаться? – напомнил о себе председательствующий, пытаясь хотя бы формально поддержать свой статус и требования к соблюдению установленной процедуры.

- Позвольте мне. – продолжил всё ещё остававшийся у трибуны Арманд ди Дусер. – Сегодня я намеревался просить Совет увеличить сумму выделенных для ремонта средств, но.., - и он мельком кинул не предвещавший ничего хорошего взгляд в сторону гибберлинга, - но.., по ряду причин, учитывая финансовые сложности, связанные с войной, я соглашусь с ранее оговоренной суммой. Она действительно не маленькая. И поэтому нам необходим честный подрядчик, которому можно полностью доверять. И такой подрядчик есть. Я предлагаю заключить контракт с гильдией Мастеров Новограда.
- Ну конечно же с ними, с кем же ещё!? – взметнулся со своего места Фроди Непоседа. – Если принять во внимание, что главой гильдии является Илона ди Ардер. По-другому и быть не могло. Чтобы эльфы выпустили из своих рук такие деньжищи? Посмотрите, господа, этот летающий народец хочет поставить одного из своих над всеми денежными потоками. Если работы будет проводить гильдия Мастеров, возглавляемая эльфийкой, мы ни обновлённого квартала никогда не увидим, ни наших денежек.
- Да чтоб ты околел тут же! – повысил на него голос Глава эльфов.
Видимо, известное всем неотъемлемое качество натуры всех эльфов – выдержанность, в случае с гибберлингами не работало.
- Только разве что после тебя.., - парировал гибберлинг.
- Прекратите немедленно этот троллинг! – вскипел Воисвет Железный в попытке обуздать разгорячённых спорщиков.
- О.., конечно.., про троллей – это к нему! – продолжал гримасничать и выкрикивать непотребности в адрес эльфа Глава гибберлингов. – Пусть прикарманит государственные денежки, может, наконец-то, латки поставит на свои поношенные штаны.
- Да, я тебя сейчас удавлю собственными руками! – выкрикнул в ответ разволновавшийся не на шутку Главный эльф.

И когда уже разгоряченные до предела эльф и гибберлинг собирались вцепиться друг другу в глотки, в зале заседаний снова раздался громкий и уверенный, с нотками металла, голос Избора Иверского.
- Предлагаю, уважаемые члены Совета, при таких обстоятельствах для соблюдения паритета обратиться к гильдии Подрядчиков Новограда, возглавляемой всем вам хорошо известным Прохором Волковым.
- Никогда..! Ни за что..! – выкрикнули практически одновременно эльф и гибберлинг, и тут же удивленно уставились друг на друга, осознав, что в чём-то они всё-таки оказались единодушны. Но мгновения солидарности оказались лишь мгновениями.

Эльф ещё более требовательно продолжил настаивать на кандидатуре Илоны ди Ардер, а гибберлинг, оказывается, не прочь был лично прибрать к рукам этот государственный заказ, предлагая передать его самим гибберлингам – Семейке Покладистых. В конце концов, в вопросе о подрядчике, чаша весов склонилась в пользу второго названного кандидата - Прохора Волкова, что было понятно всем членам Великого Совета, за исключением разве что самих зачинщиков скандала. Но их уже было не остановить. Обоюдные претензии и оскорбления посыпались с новой силой, как грибы из переполненной корзинки. Предводитель эльфов и Главный у гибберлингов, продолжая осыпать друг друга изощрённой бранью, постепенно сходились, подобно дуэлянтам, пока разделявшее их расстояние не сократилось до опасной близости.
Видя, что эльфа и гибберлинга уже не остановить, во всяком случае, до тех пор пока огонь в костре их ненависти не погаснет сам по себе, либо не случится какого-либо кровопролития, члены Великого Совета начали, от греха подальше, активно покидать зал с молчаливого согласия Воисвета Железного, тем более, что Айденус неожиданно, в самый разгар свары, исчез из своего кресла, телепортировавшись в неизвестном направлении.

И вот, в тот момент, когда дверь в зал заседаний Великого Совета Лиги закрылась за спиной последним покинувшего зал Воисвета Железного, в помещении, где остались лишь оба разгневанных до предела спорщика, вдруг раздался душераздирающий вопль умирающего… - «часы войны» пробили один час пополудни!

(продолжение следует)

[xMyRaVeYx]

Жду продолжения )

[Zharkoff]

Очень здорово!
Токо побольше Метелкина и приключений, не интригами едиными)

[JoRaw]

ГЛАВА VIII. НАСЛЕДНИК ДЖУНОВ.
Всепоглощающая темнота, сопровождаемая невыносимо безжизненной тишиной, угнетала сознание, усиливая и без того почти болезненные ощущения одиночества и страха, парализующим образом сковывала волю, препятствуя любым попыткам активных действий. Так, по-видимому, чувствовал себя каждый из тех несчастных, кому довелось окончить свой жизненный путь, будучи заживо замурованным в стену, или погребённым глубоко под землёй. Примерно так же чувствовал себя Аполинарий Метёлкин, вот уже более часа пробирающийся на ощупь в кромешной темноте на четвереньках по узкому лазу, берущему своё начало из глубокой ямы, куда накануне ему случайно довелось угодить. Ко всему прочему его обоняние оскорблял и будоражил крайне неприятный запах сырости, гнили и плесени, который, однако, не особо затруднял дыхание. Кожей открытых участков тела Аполинарий ощущал едва различимое встречное движение тёплого воздуха, что вселяло надежду обнаружить в конце пути выход на поверхность, или хотя бы куда-нибудь. Чтобы как-то сопротивляться нарастающему страху, сковывающему будто тисками всё тело, новоиспечённый диггер пытался разговаривать сам с собой.

«-Ну, ты и простофиля, Метёлкин, демон тебя побери! Как же ты додумался пойти осматривать этот безлюдный остров, не прихватив из лодки хотя бы одну спичку, или, на худой конец, доисторический кремень с кресалом, которые где-то там попадались на глаза? - спрашивал себя Аполинарий, утирая со лба тыльной, более чистой, стороной руки капли обильного пота. - Я всегда подозревал, что ты, Метёлкин - недоумок. И сегодня я в этом убедился окончательно. Кстати, интересно, сколько ещё ты здесь будешь ковыряться?». « Только демон, наверное, это знает, Метёлкин, - ответил на свой же вопрос Аполинарий. - Если бы не пришлось ползти на карачках, уже давно куда-нибудь, да вышел. Вот и колени уже болят, и ладони саднит. Хорошо ещё, что проход всего один, уж точно не заплутаю». «-Не надейся, дурачок - впереди ждёт тупичок. Сколько дурню не ползти - свою шкуру не спасти», - начал подкалывать себя, стараясь приободриться, приунывший исследователь подземелий, выражая вслух особо беспокоившую его мысль, в надежде побыстрее свыкнуться с нею на случай неудачного развития событий.

В этот момент его ладонь опустилась во что-то жидкое, скопившееся в небольшом углублении. «Вот и водичка появилась, а значит…, - пришла на ум соответствующая его ощущениям мысль. – Значит.., значит.., да демон его знает, что это значит», – неожиданно завершил свои не вполне сформировавшиеся рассуждения бывший юнга, поскольку на ум ничегошеньки разумного не приходило. Однако лезть во что-то явно мокрое, липкое и скользкое не было никакого желания, поэтому Метёлкин решил на время остановиться и передохнуть.

Но уже на второй минуте неподвижного ничегонеделанья растянувшемуся на животе с закрытыми глазами Аполинарию стало казаться, будто ему слышится отдалённый, почти неуловимый гудящий звук, похожий на тот, что издаёт в полёте шмель. «А вот и первые признаки шизы…», - накатила сама собою очередная невесёлая мысль. Переключить её на что-нибудь другое не удалось, и потому, встряхнувшись и стараясь не обращать внимания на липкую грязь, первопроходец старинных подземелий продолжил свой путь.

По мере движения замеченный ранее звук начал проявлять себя всё отчётливее. Более того, в нём появились свистящие и шипящие нотки. И уже через двадцать-тридцать метров Аполинарий абсолютно уверился, что впереди его ожидает неминуемая встреча с чем-то, или кем-то. О втором варианте ему не очень хотелось думать, так как разогреваемое неизвестностью воображение подкидывало в топку ненасытного страха дополнительные порции топлива в виде жутких картинок, к примеру, огромной затаившейся змеи-людоеда, или гигантского паука, плетущего свои сети для диггеров-недоумков, а быть может, то действительно был рой диких пчёл, построивших здесь свой город-улей… От этих мыслей Аполинария начало потряхивать. Ноги, вдруг, повели себя подобно пудовым металлическим шарнирам, покрытым огромным слоем ржавчины, а руки предательски дрожали и всё время норовили подломиться, угрожая тому, что собственно и порождало причину всего этого безобразия, плюхнуться вниз и уткнуться прямиком в мерзкую по ощущениям жижу. Именно поэтому Метёлкин что есть мочи… рванул вперёд.

Как говорят пираты, переиначив известную мудрость о неизбежности смерти: двум победам не бывать, а одной - не миновать. В надежде, именно, на победу в этой опасной, но вынужденной экскурсии по рукотворным катакомбам, Аполинарий, стараясь ни о чём не думать и гоня прочь любые мысли, на пределе сил торопился навстречу своей изменчивой судьбе. Истерзанные неровностями пути ладони и колени безжалостно горели внутренним огнём, всё более требовательно сигнализируя хозяину о своём несогласии подменять стопы ног. Все мышцы сложенного в гармошку тела уже ломило, особенно сильно болела долгое время согнутая спина. Из-за учащённого дыхания не хватало воздуха. Кровь яростно пульсировала в висках, вторя частым ударам сердца. Едкий пот обильными струйками скатывался по испачканному лицу, заливая глаза и рот, вынуждая жмуриться, отплёвываться и предпринимать обречённые на неудачу попытки сдуть концентрированными порциями выдыхаемого воздуха наиболее крупные капли. Но всё это не пропало даром, и предпринятые усилия, в конце концов, привели к ожидаемому результату. Все навязчивые размышления о страшилках полностью рассеялись, передав эстафету единственной мысли, которая полностью овладела сознанием и настоятельно требовала прекратить непомерную нагрузку и остановиться.

Именно это и произошло. Впереди в кромешной темноте узкого лаза Аполинарий, вдруг, отчётливо различил слабое голубое свечение, позволяющее рассмотреть ещё не вполне оформившиеся в полумраке контуры прямоугольного прохода. «О, чудо! Наконец-то Святой Тенсес вспомнил обо мне», - подумал Аполинарий. Радости его не было предела. И куда что подевалось? Тяжкая усталость, ещё секунду назад переполнявшая каждую клетку тела, полностью исчезла. А на последний десяток метров в своём завершающем рывке до обнаруженного прохода согбённый в три погибели спринтер просто не обратил внимания. Достигнув его уже ползком, Аполинарий осторожно, словно бы боясь вспугнуть чуткую дикую птицу, высунул голову из прохода в примыкающее помещение, из которого исходил замеченный им загадочный приглушённый свет. Картина, открывшаяся взору ещё мало что видевшего в своей жизни молодого человека, поразила его своей грандиозностью до состояния ступора.

Это был огромный по размеру абсолютно круглый зал, больше напоминавший пещеру из-за грубо обработанных стен из вулканического базальта, в котором с лёгкостью могла бы разместиться парочка астральных кораблей. Во многих местах громоздились завалы этой каменистой горной породы, образовавшиеся, по-видимому, в результате частичного обрушения свода. По окружности зала тянулась снизу вверх серпантином, словно гигантская змея, обвивающая сосуд, вырезанная в камне стены лестница, в завершении которой почти под куполом овального потолка с большого расстояния лишь угадывался контур прямоугольного прохода. Но не он привлёк основное внимание столь настойчиво искавшего выход из каменной ловушки удачливого искателя приключений. Своды этого поразительного, похожего на древний амфитеатр зала подпирали несколько так же плохо обтёсанных каменных колонн, расположенных таким образом, чтобы его середина оставалась свободной. И именно в этой сердцевине перед взором случайного открывателя чужих тайн предстало огромное, сильно вытянутое от пола к потолку абсолютно плоское овальное подобие зеркала, излучающее холодное голубое свечение и издающее монотонный явно выраженный жужжащий звук. То там, то тут по его искрящейся глади в хаотичном беспорядке проскакивали электрические разряды, напоминающие небольшие молнии. Зеркальная поверхность со стороны казалась затуманенной. При этом она заметно вибрировала и колебалась, словно ослабшее в пяльцах тонкое шёлковое полотно, обдуваемое неиссякаемыми порывами лёгкого ветерка. Метёлкин таращил на величественный объект выпученные до невозможности глаза, будучи не в силах оторвать от него взгляд. Ничего более грандиозного в своей жизни он никогда не видел, но, несмотря на это, точно знал, что располагалось перед ним.

А располагался перед ним гигантский портал. Да и как можно было не опознать его, столь схожего с обычными магическими порталами, используемыми повсеместно для перемещения на расстояние. Однако, по сравнению с ним все они выглядели, будто детские игрушки. Какой же магической мощью надо было обладать, чтобы активировать этакую махину? Но главная загадка заключалась даже не в том, кто мог располагать таким запасом магической энергии, чтобы развернуть этот чудовищный по своим размерам и энергозатратам портал, ведь современные маги на такое вряд ли были способны. Разве что сам Айденус, или Яскер? Да и то, не факт. Более важным и непонятным для Аполинария оставался другой вопрос: откуда, при отсутствии в непосредственной близости живых магов, исходила та мощнейшая энергия, что постоянно подпитывала портал, не давая ему закрыться? А о том, как давно этот портал был открыт и сколько времени существует в активном состоянии в этом погребённом под руинами и забытом даже святыми великомучениками месте, не хотелось даже задумываться. Все эти мысли роились, наперегонки перебивая одна другую, в голове ошарашенного наблюдателя непознанного, взрывая его перегруженное потоком информации сознание новизной и невероятностью увиденного.

Так, в осмыслении открывшейся ему невообразимой картины прошло минут десять. Наконец, придя в себя и оторвав взор от ожившей сказки, Аполинарий начал оглядывать своё ближнее окружение в поисках возможности спуститься в зал, так как выход из его лаза оказался на порядочной высоте. Метрах в пяти под ним в полумраке просматривались выдолбленные в стене ступени призывно раскинувшейся спиральной лестницы, приглашающей своей доступной близостью начинающего спелеолога спуститься и продолжить обследование пещеры, либо поиски выхода на поверхность. Цепляясь за многочисленные выступы и углубления в практически отвесной стене, Метёлкин достаточно быстро достиг вожделенных ступеней. Однако, необходимо было решить, куда двигаться дальше? Вниз – пренебрегая опасностью, навстречу неизвестности, к удивительному порталу и ещё, демон знает чему, возможно затаившемуся в темноте закоулков гигантской пещеры, или, всё-таки, вверх – повинуясь разуму и осторожности, к долгожданной свободе из подземного плена, ожидающей за виднеющемся под самым сводом выходом? Конечно же, неопытная удаль, подстёгиваемая любопытством, взяла верх над проницательной осторожностью. Молодость, что с неё возьмёшь? И Метёлкин, недолго думая и повинуясь внутреннему порыву, направился вниз.

В двух местах лестница была сильно повреждена обвалом скальной породы, и поэтому юноше пришлось с разбегу перепрыгивать через зияющие чернотой большие провалы, рискуя, если не сломать, то серьёзно повредить ноги. Но для любимца фортуны и в этот раз всё обошлось благополучно. Спустившись без особых трудностей, Аполинарий направился прямиком к порталу, который снизу казался ещё более величественным и невероятным. На пути к нему любознательному дуралею предстояло обогнуть очередную внушительную груду камней, чем-то неуловимо, но всё же отличавшихся от других каменных завалов, которых в пещере имелось предостаточно. Лишь подойдя к ним ближе и внимательно присмотревшись, глазастый умник всё же разобрал, что здесь было необычного. В куче разных по величине и форме осколков каменной породы выделялись несколько явно обработанных человеческой рукой прямоугольной и кубической формы больших гранитных камней и плит, которые теснились вплотную друг к другу и, по-видимому, являлись останками неизвестного сооружения, попавшего под обвал. Обходя по кругу эту преграду, любопытный юноша приблизился с противоположной стороны к одному из таких гранитных кубов, несколько граней которого не были ничем завалены. По величине куб доходил Аполинарию, примерно, до пояса. Присмотревшись к нему повнимательнее в окружающем полумраке, нарушаемом лишь отблесками искусственного свечения гигантского портала, выполнявшего ещё и роль своеобразной подсветки, случайный очевидец чудесных явлений застыл от увиденного на месте. Воистину, Святой Тенсес в очередной раз решил удивить своего ярого приверженца.

На идеально отшлифованной поверхности гранитного куба угадывалось стилизованное лицо какого-то каменного идола. Без особого труда в двух окружностях величиной с кулак можно было опознать выгравированные искусным резцом глаза, а далее – разделяющую их перегородку условного носа и два абсолютно прямых поперечных валика, представляющих собой губы. Конечно же, этому каменному подобию лица было далеко до естественных человеческих очертаний, но в том, что это было именно лицо, у Аполинария не осталось никаких сомнений. Осмотрев всё внимательно и даже потрогав рукою пустые каменные глазницы, настырный искатель приключений двинулся далее к порталу. Однако, не пройдя и пяти шагов, он услышал за своей спиной какой-то шорох, и даже не шорох, а так, какое-то еле уловимое кратковременное шуршание. Напряжённые всё это время до предела нервы здорового молодого организма выдержали и на этот раз. Бежать не пришлось. Несмело оглянувшись, воспитанник отважных пиратов не обнаружил в оставленной за спиной груде камней ничего такого, что подтвердило бы его слуховые галлюцинации. Всё оставалось без изменений, на своих прежних местах: огромная куча камней и торчащий из неё куб гранитной головы… с вытаращенными на Аполинария живыми глазами. В груди юноши что-то судорожно сжалось, упало глубоко в штаны, придавив так сильно, что очень захотелось в туалет. Однако, единственное, что Аполинарий смог сделать - закрыть глаза. Но это не помогло, а стало ещё страшнее. Налившиеся свинцом ноги упорно не желали двигаться, а потому, Аполинарию предстояло каким-то образом разруливать ситуацию, оставаясь на месте. Приоткрыв щёлкой один глаз, молодое подобие одноглазого боцмана с пиратского судна ничего такого, что лишь мгновение назад привело его в дикое паническое замешательство, не заметило. Голова-куб оставалась на том же месте, глазницы идола были по-прежнему закрыты… Судорожно сглотнув, Аполинарий почувствовал, как сильно хочется пить.

Когда юный храбрец, наконец-то, полностью пришёл в себя, утолил жгучую жажду и справил внезапную нужду, он ещё раз покосился на пустоглазую кубическую голову, под самым носом которой он навалял всё то, что от страха не удержалось у него в животе, и, глубоко вздохнув, с чувством выполненного долга отмщения каменному страшиле спокойно направился к порталу. «И привидится же такое?», - только и смог сказать себе уже опытный знаток привидений. По ходу движения, чтобы как-то переключиться с течения жутких воспоминаний в более трезвое русло, Аполинарий начал размышлять об истоках своей неожиданной находки: «Интересно, всё-таки, кто и зачем создал эту голову, и почему она находится в помещении, где расположен телепортационный механизм? И вообще, кому принадлежит всё это: огромный поземный зал, невероятный магический портал, каменная голова идола? Хорошо бы найти хоть что-нибудь, указывающее на их хозяина». Ответ на все эти вопросы Метёлкин обнаружил прямо у своих ног, подойдя вплотную к порталу.

Поначалу присыпанные толстым слоем пыли, песка и мелкого щебня одеяния, на которые невнимательный юный странник случайно наступил, были приняты им за ком какого-то грязного тряпья. Но покопавшись в нём и выудив из-под наносного мусора, Аполинарий опознал обрывки нечто, похожего на рубаху, удлинённый кафтан и дорожную накидку. Тут же им были обнаружены довольно хорошо сохранившиеся останки ороговевших от времени кожаных башмаков причудливой формы – без каблуков и с длинными острыми носами, загнутыми кверху. Но самой неожиданной и неприятной находкой оказались человеческие кости, высыпавшиеся из поднятой полуистлевшей одежды, либо основательно прилипшие к ней во время тления того, кому это всё когда-то принадлежало. С чувством лёгкого омерзения откинув в сторону всё это гнильё, случайный посетитель древних гробниц обратил внимание на присыпанную землёй кожаную сумку, по форме напоминающую тубус. Подняв её с земли и кое-как очистив от пыли и грязи, счастливый обладатель чужого клада открыл сумку, с трудом содрав упорно сопротивлявшуюся крышку-конус, и разве что не уткнулся носом в её содержимое. Как и предполагал Аполинарий, в сумке были бумаги, точнее один старый туго свёрнутый трубочкой свиток пергамента, на котором неизвестным для начинающего полиглота шрифтом было что-то нацарапано. Решив на всякий случай не выбрасывать этот раритет, который возможно стоил приличных денег у торговцев антиквариатом, или на худой конец букинистов, молодой человек спрятал его в свою котомку и собрался уже продолжить обследование портала, когда мимолётный отблеск драгоценного металла из-под кучи мусора под ногами юного золотоискателя заставил застыть на месте.

Всего в полуметре от обнаруженного в полуистлевшей одежде скелета на каменной плите красовался припылённый золотой медальон круглой формы, или что-то подобное ему, величиной с голд. Аполинарий, осторожно удерживая медальон двумя пальцами за торец, поднял его и принялся внимательно изучать, почти вплотную приблизившись к светящейся зеркальной плоскости портала, чтобы лучше рассмотреть находку. А посмотреть было на что. Утончённой красоты и высочайшего мастерства ювелирной огранки витой рисунок окаймлял по окружности эту дорогую вещицу, в середине которой неизвестным искусным мастером было выгравировано Всевидящее Око. Почему на ум поэтическому юноше пришло именно это название - «Всевидящее Око», сам он так и не смог осознать, но эти два слова, единожды спонтанно возникнув в его мыслях при первом взгляде на медальон, сразу и навсегда закрепились в памяти. Именно так Метёлкин и решил назвать найденное украшение, подумывая оставить его себе в пользование. Вдоволь налюбовавшись необычной красотой драгоценности, этот известный среди пиратов жонглёр перочинных ножей, уже привычным движением пальцев подкинул медальон в воздух и слету поймал его в ладонь левой руки, зажав в кулаке, как будто оставалось лишь произнести всем известную фразу: «Орёл, или решётка?». Именно эти слова произнёс любитель азартных игр, загадав на «орла» предпринять попытку покинуть пещеру не через обнаруженный им ранее проход, ведущий, скорее всего, лишь на поверхность необитаемого острова, а воспользовавшись пространственным порталом, в надежде переместиться на обжитой аллод. Наспех помолившись Святому Тенсесу, Аполинарий в предвкушении лёгкого решения трудного для него выбора медленно разжал ладонь и… рухнул, потеряв сознание, прямо в портал.

(продолжение следует)

[Firespector]

автору большой респект

[JoRaw]

ГЛАВА VIII. НАСЛЕДНИК ДЖУНОВ (продолжение).

Сильно чесался кончик носа, но, сколько Аполинарий не пытался теребить и драть его ногтями, зуд не проходил. Оглядевшись вокруг, Метёлкин с удивлением обнаружил себя в совершенно незнакомом месте, на крыльце большого двухэтажного здания, на вид старенького, но ухоженного, с аккуратно выкрашенными в угрюмый серый цвет стенами и примитивными решётками на окнах, над входом в которое большим красным пятном выделялась прямоугольной формы вывеска: «Военкомат Игшского Военного Округа (ИВО)». Рядом со зданием располагалось несколько капитальных построек, назначение которых сложно было разобрать. Множество людей в военных и партикулярных мундирах в одиночку и группами постоянно входили в эти здания, или покидали их. Однако, присутствие многочисленных военных и гражданских чиновников, сновавших туда-сюда, почему-то не вызывало у Метёлкина никакого беспокойства. При этом молодого человека наполняло странное чувство нереальности происходящего. Прямо перед ним, в середине небольшого дворика, примыкающего к зданию военкомата, возвышалась одинокая неподвижная фигура здоровенного орка в военной форме, не обращающего абсолютно никакого внимания на Аполинария, словно бы его не существовало вовсе, и поглощенного созерцанием совершенно другого объекта. И хотя личность орка Аполинарию была незнакома, он, почему-то, уже знал его имя и должность - шаман-краевед Шрам Лесных. А в это время грозный вояка своим злобным безотрывным взглядом прямо-таки высверливал дыру в пробегавшем мимо него молодом орке, обладателе размалёванного во все цвета радуги ирокеза и модного среди отвязной молодежи прикида панка. И в тот момент, когда этот фанат чингачгука уже потряхивал своим ирокезом в непосредственной близости Шрама Лесных, упорно делая вид, что не замечает его, шаман что есть мочи гаркнул в его сторону: «Стоять-бояться!». Молодой орк, видимо предвидя такое развитие событий, застыл на месте, как вкопанный, вытаращив глаза на шамана, при этом явно избегая его взгляда. «Новобранец?», – ещё раз гаркнул на бритоголового Шрам Лесных и, не ожидая ответа, продолжил свирепо орать: «Понаехали, понимаешь, со всей Империи новобранцы, бегают тут, покоя не дают. Слушай сюда, свежее мясо! Здесь ты никто, и звать тебя никак. Ни один орк не назовёт тебя другом. И так будет до тех пор, пока ты не пройдёшь военную подготовку и не станешь настоящим воином! Твоя помощь стране будет не только своевременна, но и освящена благословением духов! Это приказ Шквала, нашего главного шамана! Все воины Империи проходят подготовку в Игшском Военном Округе на учебно-тренировочном полигоне. И ты тоже попадёшь туда, в это сито, через которое отсеивают не только слабаков и трусов, но и таких, как ты – любителей чужих задниц. Что ты так сердито на меня вылупился? Или я не прав? Тогда почему у тебя в ухе торчит серьга? Даже дуракам известно, что её носят либо пираты, либо п е д е р а с т ы. Но, что-то я не вижу поблизости твоего пиратского судна». При этих словах Аполинарий машинально схватился за левую мочку своего уха, которую он заранее проколол под обещанную ему Антуаном Бризом серьгу после похода, как требовал того Кодекс пиратов, в дальние секторы Астрала, и возблагодарил Святого Тенсеса, что не успел заработать её. «Слушай команду, новобранец!», - продолжал орать на новичка Шрам Лесных, - «Безобразие на голове сбрить, серьгу из уха убрать, шмотки выбросить на помойку! Быть готовым отбыть на учебно-тренировочный полигон! Да не таращи на меня глаза, а то вылезут. Думаю, тебе сильно не повезёт, ха-ха, если попадёшь к Струне из клана Головастых. А то, знаешь ли, он - орк старой закалки, может сначала оглоблей по башке садануть, и лишь потом разговоры разговаривать. Кругом, марш!». И Шрам Лесных, отвесив увесистый пинок под зад замешкавшемуся призывнику, весело рассмеялся. Служба новобранца началась. У Аполинария опять сильно зачесался кончик носа, да так, что захотелось чихнуть. Организм автоматически отреагировал на внезапно проявившийся рефлекс. Подчиняясь ему, молодой человек не осознано зажмурился, с силой вобрал в себя воздух и… очнулся.

«Что это было? Сон? Видение? Всё, как будто наяву», - промелькнула первая мысль в раскалывающейся от боли голове. Сильно чесался нос. Кое-как разлепив глаза, Аполинарий, всё ещё лёжа на чём-то твёрдом и не двигаясь, скосил их, как смог, на столь сильно беспокоившее его место. На самом кончике носа сидел чёрный паучище. Гробовую тишину большой подземной пещеры взорвал дикий, безумный вопль крайне испуганного человека. Орал Метёлкин. При этом он, уже смахнув паука со своего носа, продолжал подпрыгивать на месте и хлестать себя по лицу ладонями в надежде раздавить то, чего там уже давно не было. Через минуту чувство безудержного страха и отвращения покинули юного арахнофоба, и он, всё ещё учащённо дыша, наконец-то решил осмотреться.

Пещера. Опять огромная полутёмная пещера, хотя значительно меньших размеров, чем та, из которой он вывалился через… Святой Тенсес, портал! Оглянувшись назад, Аполинарий, наконец, вспомнил всё, до самого последнего момента. Неясно было лишь то, как он попал сюда, но и это не долго оставалось загадкой. Ближняя к молодому человеку стена пещеры являла собой огромное полотно магического портала, которое всё также вибрировало и колебалось, рассеивая по подземелью слабый голубоватый свет. Постояв несколько секунд в оцепенении и, наконец, решившись, уставший пугаться юноша медленно поднёс к лицу открытую ладонь левой руки, уже зная, что увидит на ней вместо исчезнувшего куда-то золотого медальона, найденного им на трупе неизвестного. На ладони чёткими очертаниями просматривался теперь уже лишь рисунок того самого медальона. «Красная метка», - почему-то пришли на ум Аполинарию складные слова. И он, вдруг, понял, что уже никогда не освободится от неё. Вся внутренняя сущность, возможно даже душа, молодого человека на каком-то клеточном уровне подсказывала ему, что в этом живом отражении медальона («Нет-нет, не медальона.., амулета.., да.., именно, амулета», - поправило услужливое сознание), кроется что-то магическое и невыразимо могущественное. И лишь от одного осознания этого внутреннего чувства лоб юноши в тот же миг покрылся обильной испариной, а спина и ладони заметно вспотели. Пошевелив пальцами левой руки, как будто проверяя, не мешает ли странный рисунок двигательным функциям, носитель причудливого клейма ещё раз осмотрелся.

В дальнем углу пещеры просматривался внушительных размеров проход. «Ну, хоть на карачках ползти не придётся», - вздохнул с облегчением Аполинарий, направляясь к нему. О том, чтобы вернуться обратно через портал, не возникло и мысли. Идти по тёмным длинным переходам пришлось опять же в кромешной темноте, практически на ощупь. В поисках выхода прошло около получаса. Откуда-то появился раздражающий обоняние ужасный запах отхожего места. Хотя голова болела уже не так сильно, но из-за распространившейся вокруг вони начало подташнивать и пошатывать из стороны в сторону. Видимо сказывались признаки давно мучавшего голода и последствия ушиба, полученного при падении на землю, свидетельством чему служила обнаруженная на затылке большая шишка. Остановившись и вдоволь напившись воды, от чего организму стало значительно лучше, потенциальный пациент не успел сделать и трёх шагов, как почти по колено провалился в какую-то траншею, наполненную вязкой жидкостью, по ощущениям находившейся в постоянном направленном движении. Стало понятно, что проход из пещеры перегорожен канализационным стоком. Отогнав тут же возникшую мысль повернуть назад, начинающий ассенизатор продолжил поиски выхода, направившись по движению сточных вод. Метров через пятьдесят неприятный запах усилился, и исследователь выгребных ям, свернув на очередном повороте, оказался в канализационном коллекторе, освещённом узкими полосками скудного света, пробивавшегося из щели водостока под самым его потолком. Рядом с водостоком виднелись вбитые в стену ржавые скобы, служившие лесенкой, упиравшейся на самом верху в круглую металлическую крышку канализационного люка.

«Вот она, долгожданная свобода!», - не удержавшись, громко воскликнул узник помойки, от чего по вонючим переходам канализации разнеслось нешуточное эхо. Уже через секунду Аполинарий с учащенно бьющимся сердцем всматривался в окружающее его пространство через образовавшуюся от приподнятой крышки щель. Первым, что бросилось в глаза, был огромный красочный транспарант, размещённый по всей площади глухой стены одного из многоэтажных зданий угрюмого серого цвета аккурат напротив выглядывающего из зловонного подземелья наблюдателя. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы настроение у Апполинария опустилось ниже нулевой отметки. На малиновом полотнище этой агитационной растяжки аккуратными столбиками каллиграфического шрифта мозолили глаза строки из патриотического стихотворения народного поэта:

«Мы летаем, как птицы, в дозоре,
Только в снах обретая покой,
Бороздим мы Астрала просторы,
Лишь мечтая вернуться домой.

Но как ступит ботинок кованный,
На брусчатую твердь Незебграда,
Оживёт в пирсы порт закованный,
И душа возвращению рада.

Кто-то скажет, что город - уродина,
Пыльный путь в него упирается,
Но с него моя жизнь, моя Родина,
Вся страна моя начинается.

Я бреду по пустынным улицам,
Только гравий хрустит под ногой,
Древних зданий фасады сутулятся,
Все мы смертны, лишь город живой.

К монументу Астральной Угрозы,
Старый Орк подошёл в телогрейке,
Стёр украдкой сверкнувшие слёзы,
В память сгинувшей в битве семейки.

Здесь в почёте всяк, труд уважающий,
Те, кто пашут и сеют для нас,
Потому, может, столь освежающий,
Старой Площади фирменный квас.

Я от Старой к Имперской шагаю,
Мои вера и твёрдость растут,
Свою жизнь я народу вверяю,
Пусть идеи Яскера живут!»

«Империя! Я в Империи, прямиком в Незебграде!», - от этих мыслей у представителя вольных пиратов, извечных противников Империи и Лиги, да к тому же еще канийца по происхождению, кровь отхлынула от лица. Кое-как подавив первый порыв сигануть в проплывающее глубоко под ним дерьмо и бежать без оглядки обратно к порталу, нерадивый ученик хладнокровных пиратов решил рискнуть и продолжить свои наблюдения, больше из распиравшего его любопытства, нежели практической выгоды для собственного спасения. Оставив в покое крышку канализационного люка, которая могла с головой выдать имперцам местопребывание потенциального каторжника, молодой человек, припав к соседней щели тротуарного водостока, сосредоточил своё внимание на снующих мимо военных, которых тут оказалось немалое количество. Армейские сапоги, кованные ботинки, щегольские штиблеты, женские туфельки на высоком, среднем, низком каблучке, на манке, и даже унты из звериных шкур проносились мимо пункта наблюдения любопытного дозорного, поскольку через отверстие водостока ничего более увидеть было невозможно. Всё это время Аполинарий лихорадочно соображал, возможно ли было в принципе предпринять попытку хоть как-то пробраться в город и улизнуть из него незамеченным. Однако тут же встал вопрос, как и куда пробираться далее, даже удачно покинув пределы столицы Империи? Ведь всюду его будут окружать лишь одни враги, готовые на всё за обещанную властями награду в тысячу голдов за голову каждого пойманного или убитого пирата. И в этот момент прямо у смотровой щели пребывавшего в тяжёлых раздумьях юного философа остановились два яловых сапога, с залихватски приспущенными вниз голенищами, напоминающими меха у гармони.

Постояв несколько минут неподвижно, сапоги вдруг заорали: «Стоять-бояться! Новобранец? Понаехали, понимаешь, со всей Империи новобранцы, бегают тут, покоя не дают. Слушай сюда, свежее мясо! Здесь ты никто, и звать тебя никак. Ни один орк не назовёт тебя другом. И так будет до тех пор, пока ты не пройдёшь военную подготовку и не станешь настоящим воином! Твоя помощь стране будет не только своевременна, но и освящена благословением духов! Это приказ Шквала, нашего главного шамана! Все воины Империи проходят подготовку в Игшском Военном Округе на учебно-тренировочном полигоне. И ты тоже попадёшь туда, в это сито, через которое отсеивают не только слабаков и трусов, но и таких, как ты – любителей чужих задниц…». А когда сапоги непозволительно грубо сравнили пиратов с гомосексуалистами, Аполинарий больше не сомневался, что весь этот разговор он точно уже слышал. Это стало для него настоящим откровением, которое по сути таковым и являлось, о чём начинающий провидец даже не догадывался. Внимательно дослушав весь монолог шамана до самого окончания, молодой человек вернулся к своим прежним размышлениям: «Неужели у меня был вещий сон? Как странно? Очень странно! Я всё помню в мельчайших деталях, даже то, под каким углом у шамана были стоптаны каблуки на сапогах». И наблюдательный мистификатор для проверки своих воспоминаний скосил глаза на маячившие прямо перед его носом подошвы Шрама Лесных. Всё оказалось именно так, как он запомнил во сне. Оба каблука были сильно истёрты по внутренней стороне стоп, подтверждая чудовищное плоскостопие грозного орка и полную некомпетентность военно-врачебных комиссий Империи. Конечно же Метёлкин не раз слышал и многое знал о вещих снах. Однако, ему самому ещё ни разу не доводилось испытать этот чудесный дар, которым, как предполагал юноша, святые духи наделяют истинно верующих праведников. А поскольку юный поклонник Святого Тенсеса себя к таковым не причислял, то и рассчитывать на вещие сны не надеялся.

В этот самый момент с улицы послышался смачный звук увесистого поджопника, которым шаман, завершив свои нравоучения, напоследок благословил на воинские подвиги зелёного новобранца, и внимание Аполинария вновь переметнулось от благостных размышлений к неприглядной действительности. Однако, чудеса чудесами, но надо было решать, что, всё-таки, делать дальше. В ходе долгих наблюдений из-под крышки сортира Метёлкину стало совершенно очевидно, что любые попытки выбраться на поверхность неминуемо должны были привести либо сразу же к виселице, либо не сразу, но опять же к ней родимой. Так, что вариантов не было вовсе, кроме единственно правильного, в пользу которого после долгих мучительных раздумий и был сделан безальтернативный выбор. Оно, понятно, гораздо приятнее было окунуться с головой во все прелести кипучей городской жизни: отведать достойных истинного гурмана помоев с дохлыми тараканами в третьесортной харчевне, насладиться изумительным вкусом прокисшего и помутневшего вина, испытать внеземную любовь в портовом борделе с подержанной девицей сомнительной красоты, призывно подмаргивающей тебе бланшем под глазом, и другие, несомненно полезные и приятные во всех отношениях достижения цивилизации, нежели ошиваться в одиночестве покинутым всеми робинзоном на безлюдном заброшенном аллоде в дальнем уголке Астрала, набивая до отвалу брюхо прожаренным на вертеле до хрустящей корочки свежим мясом дикой лани, давясь прохладной родниковой водой из чистейшего подземного источника, и изнемогая от физических нагрузок на свежем воздухе взамен всем прелестям венерических заболеваний. Но жить Аполинарию всё ещё очень хотелось. А потому, бросив опечаленный прощальный взгляд в прорезь водостока, отделявшего свободный мир от помойного застенка, новоиспечённый наследник джунов из коллектора направился обратно к порталу, прося у Святого Тенсеса поскорее вернуть его из вонючей канализации, ужасного подземелья и, заодно, проклятого необитаемого острова в лоно милой сердцу цивилизации, не подвергая, однако, его жизнь смертельному риску. Если бы Аполинарий знал, как близко исполнение его желаний.

(продолжение следует)

[JoRaw]

ГЛАВА X. ТОВАРИЩ ПО НЕСЧАСТЬЮ.
Если бы Дмитрий знал, как близко исполнение его желаний. А желание у Дмитрия Светлого в этот момент было лишь одно, поскорее выбраться из проклятого колодца, в который он так неожиданно и так постыдно провалился прямо на виду сопровождавшей его охраны в ходе осмотра этого забытого всеми святыми великомучениками необитаемого аллода. Мало того, что он, знаменитый во всей Лиге и легендарный герой, при падении в яму заорал от неожиданности и страха так громко, что распугал не только всю дикую живность на пару миль в округе, но сумел даже напугать закалённых в боях солдат из элитного отряда астральных пехотинцев. Так в дополнение к тому пассажу, он ещё и позорно скулил минут пять, стоя на карачках на дне ямы, на виду у подбежавших подчинённых, массируя ушибленный при падении зад, на который ему довелось столь удачно приземлиться и тем самым спасти другие части тела от возможных переломов. И вот сейчас, когда двое сопровождавших его бойцов, не сумев помочь ему вылезти из глубокого колодца, отправились к стоящему на приколе в паре миль отсюда кораблю за верёвками, Дмитрий Светлый, сидя на корточках и всё ещё морщась от медленно утихавшей боли, мечтал поскорее выбраться на поверхность и взорвать весь этот остров к демоновой бабушке. Но именно эти мечты в настоящий момент казались ему невыполнимыми.

Прошло уже достаточно времени, но помощь, почему-то, не появлялась. По всей видимости, как небезосновательно полагал Дмитрий, солдаты просто заблудились в высокой густой траве этих бескрайних полей, разыскивая маленькую незаметную норку со своим командиром внутри. При этом бездумно пулять в небо из имевшегося оружия и безостановочно орать, что есть мочи, для привлечения их внимания Светлый считал ниже своего светлого героического достоинства, отчего ещё больше злился и на себя, и на подчинённых. «Демон меня, верно, дёрнул, послать сразу обоих за верёвками. Кажись, заблудились, олухи. Лучше б один из них остался стоять у ямы истуканом, так бы сразу его заметили ещё издали. А теперь вот, сиди тут и жди, пока тебя разыщут, разве что прочесав тут каждый метр. Вот уж разговоров-то будет среди команды о том, как их прославленный командир по собственной глупости загремел в волчью яму и беспомощно просидел в ней, дурак дураком, весь день, и как потом его позорно тащили из этой ямы на верёвке, будто рыбку на удочке», - размышлял Светлый, заинтересованным взглядом безотрывно всматриваясь в утробу тёмного проёма обнаруженного им на дне ямы узкого лаза.

«Интересно, куда он ведёт? Может по нему я скорее выберусь из этой каменной западни, чем останусь дожидаться этих нерадивых тупиц?», - подумал Дмитрий и, достав из-за пояса магический жезл, пальнул из него файерболом прямо в распахнутый перед ним чёрный зев тоннеля. Концентрированный сгусток огня, издавая громкий низкотональный гул, искрящей во все стороны кометой унёсся в непроглядную тьму и, казалось, затерялся в бесконечности каменного лаза. Однако, уже через три-четыре минуты до слуха бесстрашного вояки приглушённым эхом донеслись отголоски всё же состоявшегося где-то взрыва. «Знать, до выхода не так далеко», - промелькнула ободряющая мысль, и Дмитрий Светлый без всяких сомнений и страха углубился внутрь лаза, даже не подозревая, что следует по уже проторённому таким же, как и он, везунчиком, пути.

Подчинение себе мыслящими существами огня и всего того горючего и горящего, что с ним связано, несомненно явилось одним из величайших достижений в развитии цивилизации. И очередным подтверждением этой непреложной истины стала та относительно несложная и быстрая прогулка, которую Дмитрий Светлый, в отличие от своего предшественника, совершил по обнаруженному им тоннелю, освещая себе дорогу с помощью факела, который он на скорую руку соорудил из подобранной в яме сухой ветки и оторванного от собственного мундира рукава, смоченного дорогим крепким ромом из походной фляги. Единственными неудобствами прогулки было лишь то, что гулять предстояло на четвереньках, а древко факела, за отсутствием третьей руки, пришлось заткнуть себе сзади, под ворот мундира. В таком виде Светлый со стороны походил на маленький танк-эгиду, из выставленной далеко вперёд пушки которого постоянно полыхал огонь.

Прошло немногим более часа, и Дмитрий уже расхаживал по обнаруженной им в конце пути огромной полуразрушенной пещере, то и дело огибая и перебираясь через сплошные завалы битой каменной породы, некоторые из которых уже являли собой плачевный результат запущенного им файербола. Взметнувшийся же под самые своды гигантский портал не вызвал у видавшего виды прославленного воина особого чувственного восприятия, к примеру, удивления и, тем более, восхищения. А чему, собственно, было восхищаться простому рубаке? Портал - он и на необитаемом аллоде портал, только непривычно большой. Интересовал же его всего один вопрос, куда этот портал был прокинут? И Дмитрий, не особо набожный по натуре, в этот момент просил Святого Тенсеса сделать так, чтобы портал оказался бы проброшен на какой-нибудь имперский аллод. Однако, он даже и не помышлял о том, что этот созданный чьей-то могущественной рукою чудесный магический механизм обеспечивал прямой путь в самое сердце так ненавистной ему Империи. Это была не просто удача, а Удача с большой буквы. Однако, до этой большой буквы необходимо было ещё дожить.

Народная мудрость гласит: «Беда всегда приходит нежданно». И это - истинная правда, с одним лишь важным дополнением из великого множества народных примет, которое по сути отражает главную причину прихода той самой Беды и заключено в известной всем фразе: «Не буди лихо, пока оно тихо!». Дмитрий Светлый всегда старался придерживаться мудрых советов знающих людей, не говоря уже о проверенных жизнью народных мудростях. Вот и в этот раз, преодолевая очередной завал на своём пути и перепрыгивая через большой гранитный камень правильной кубической формы, он с удивлением обнаружил следы, а, вернее, один, но очень большой и подванивающий след, недавнего пребывания в этой пещере живого существа. Могучая вонючая кучка, как оказалось, располагалась прямо под носом большой каменной головы, изготовленной неизвестным древним скульптором, имеющим, по мнению Дмитрия, явно искаженное представление о прекрасном. И вот, прославленный герой, руководствуясь очередной мудростью, почерпнутой, однако, из, видимо, только ему известных источников, пошурудил внутри кучки подобранной тут же палочкой и, конечно же, из самых лучших побуждений нарисовал этим условным пером на каменном лице древнего идола симпатичные, но не ставшие от этого менее вонючими, полукруглые бровки. А саму палочку прилепил в виде сигары в уголке губ каменного истукана, воспользовавшись опять же чудесным свойством повышенной липучести содержания могучей кучки. На вопрос, что подвигло грозного воина проделать все эти, по сути, детские манипуляции с гранитной головой погребённого под каменными завалами в затерянной пещере древнего идола, Дмитрий и сам не смог бы ответить. Но что-то его всё-таки подвигло - святые пути, как говорится, неисповедимы, хотя, возможно, и демон попутал. Так или иначе, лихо было разбужено, беда навострила лыжи вдогонку начинающему художнику-экспрессионисту.

Удовлетворённый наведённой красотой, Светлый продолжил свой полный скрытых опасностей путь. А опасаться было чего. Уже почти приблизившись к порталу, он, вдруг, услышал за спиной страшный грохот. Впечатление было таким, будто в очередной раз обрушилась значительная часть купола подземной пещеры. От неожиданности, повинуясь инстинкту самосохранения, Дмитрий тут же присел, согнувшись, на корточки и обхватил обеими руками наиболее ценную часть своего тела… - живот. Застыв каменным изваянием в позе повзрослевшего эмбриона, он выждал, когда страшный шум и гам за его спиной уляжется и только тогда медленно повернулся, чтобы осмотреться... Светлому герою Лиги не раз приходилось попадать в крутые передряги и смотреть смерти в лицо, однако, чтобы это лицо было столь ужасно, Дмитрий припомнить не мог. Буквально в десяти метрах от него возвышался во всю величину своего пятиметрового роста многотонный гранитный истукан, высвободившийся из-под прежде скрывавших его обломков битой породы. На его массивной кубической голове выделялась пара абсолютно живых, почти что человеческих, глаз под уже знакомыми Дмитрию симпатичными бровями органического происхождения. Эти живые глаза на мёртвом граните создавали настолько необычное и жуткое впечатление замурованного в камень гигантского живого существа, что тело храброго героя мгновенно покрылось гусиной кожей. Глаза монстра быстро вращались из стороны в сторону и, в конце концов, уткнулись прямо в того, кто, как предполагалось, нарушил их многовековой покой. Жертва была обнаружена. «Неужели это всё из-за бровок?» - только и успел подумать Светлый, так как каменный болван сделал в его сторону неправдоподобно большой шаг, при этом занося вверх для удара свою многотонную гранитную руку.

Но разве можно испугать истинного героя какой-то там каменной ручонкой? Не сдвинувшийся с места даже на сантиметр хладнокровный воин, увидев незамысловатую атаку своего необычного противника, лишь усмехнулся и неторопливо достал магический жезл. Рёв огненного файербола, выпущенного опытным воякой в каменное чудище, прорезал тишину огромной пещеры и точно врезался в самую середину надвигающейся гранитной скалы. Рвануло. Всё вокруг окутало непроглядное облако чёрной копоти. От взрыва у Дмитрия сразу же заложило уши. Умелый стрелок не спеша убрал на место жезл, нисколько не сомневаясь в неминуемо разрушительном результате своего удачного попадания. Когда же дым понемногу рассеялся, Дмитрий обернулся, чтобы убедиться в своей окончательной победе, и… тут же сиганул прямиком в портал. А в то место, где только что стоял невозмутимый герой, со свистом и скрежетом грохнулась огромная каменная глыба, представляющая кулак гранитного истукана. Сила удара была настолько велика, что глубина образовавшейся в мраморном полу воронки достигла полуметра.

Не каждый прыжок куда-нибудь, или через что-либо заканчивается удачно. Прыжок Дмитрия Светлого в портал оказался таким же. Ударившись о сверкающую и колышущуюся плоскость, отважный прыгун отскочил от неё назад, как мячик от стенки. При этом сверху на него обрушилось что-то тяжёлое, мягкое и… шевелящееся.
- А-а-а-а-а-а-а…, - на всю мощь разрывались в унисон два подвижных с безумными фонарями локомотива, случайно столкнувшиеся на единственном пути через бесконечный тоннель. От встречного удара оба разлетелись, кувыркаясь, в разные стороны, что, собственно, их и спасло. Второй удар гранитного кулака пришёлся как раз в том место, где только что барахтались, слившись в единый клубок, два извивающихся от страха тела.

Повторный досадный промах способен вывести из себя любого опытного охотника, чего уж было говорить о каменном профессиональном убийце. Эта, как выяснилось, злопамятная многотонная махина, проявляя чудеса подвижности, кинулась вдогонку за своими уже двумя потенциальными жертвами, приложившими к её позору, кто руку, а кто ещё кое-что посрамнее, которые в суматохе борьбы на выживание, крепко схватив друг друга за руку и не разбирая пути, вместе улепётывали со всех ног от наступающей им на пятки неминуемой смерти. При этом смерть для их скорейшего упокоения пустила в ход новые, более опасные, средства из своего, как оказалось, обширного арсенала. Громыхающая позади беглецов бегущая скала изрыгала из своего тела прицельные импульсы электрических разрядов невероятной мощности, от которых плавились даже случайно попадающиеся на их траектории камни. Обе живые мишени, а ими являлись не кто иные, как герой Лиги и отставной пират, что есть сил выкладывались на пересечённой местности, петляя между огромными завалами, перепрыгивая через многочисленные препятствия и уклоняясь от разящих насмерть сгустков раскалённой плазмы. Однако, это избиение младенцев долго продолжаться не могло. В какой-то момент один из беглецов оступился, и оба кубарем покатились по мраморному настилу пещеры. А садюга-истукан был уже тут как тут. Отставив в сторону своё изощрённое для убийства плазменное магическое оружие, от которого всё живое в мгновение превращалось в обугленное жаркое, ожившая скала в очередной раз обрушила свой убийственный кулак на распластавшихся друг на друге раскаявшихся шутников.

- Нет! Стой! - раздались одновременно два прощальных и абсолютно бесполезных в этой ситуации вскрика уже осознавших свою неминуемую смерть товарищей по несчастью. Но.., произошло чудо! Каменный убийца застыл на месте, как вкопанный, не завершив своего кровавого намерения. В застывших позах на месте своего возможно последнего пристанища пребывали и спасённые неизвестно по чьей воле два молодых человека. При этом загнанная дичь и безжалостный охотник продолжали во все три пары глаз пялиться друг на друга, ожидая дальнейшего развития событий. Но всё оставалось без изменений. Первым пришёл в себя Дмитрий Светлый, не привыкший по жизни долго демонстрировать своим врагам спину. Он с осторожностью подвигал онемевшей от железной хватки Аполинария рукой, которую в запястье насмерть сжимали одеревеневшие пальцы испуганного юнги. Каменный громила в ответ даже не шелохнулся. Осмелев, молодые люди уже вдвоём выбрались из-под зависшего над ними кулака-кувалды и отбежали на безопасное расстояние, укрывшись для верности за выступом ближайшей скалы. В изнеможении попадав прямо на холодный мраморный пол, оба везунчика, переведя дух, наконец-то расслабились и начали сперва подхихикивать, а затем уже громко и безостановочно хохотать. Сказывалось безумное нервное напряжение последних минут.

Говорят, ничто так не сближает людей, как совместное развлечение и выпивка. Первый шаг на пути к сближению двух незнакомцев состоялся. И за вторым дело не стало. Лигийский герой, продолжая всё ещё посмеиваться над удачно завершившимся для них обоих жутко опасным приключением, достал свою большую походную флягу с ромом и, сделав из неё три уверенных глотка, протянул её своему теперь уже напарнику. Аполинарий с жадностью припал к голышку тяжёлой фляги.
- Ты, вижу, ром уважаешь, - уверенно заявил Метёлкину Светлый, наблюдая за его жадными манипуляциями со своей флягой.
- Да уж, есть такое. Пью только ром, или вино, но предпочтение отдаю первому, - подтвердил догадку незнакомца удовлетворённый выпитым Аполинарий.
- Ну так продолжим, а то чувствую, меня ещё колбасит, - и Светлый надолго приложился к обжигающе крепкому напитку, практически не чувствуя его вкуса.
Так, за переходящей из рук в руки початой флягой рому и начали устанавливаться между ними доверительные человеческие отношения. При этом степень доверия менялась прямо пропорционально числу очередных глотков божественного напитка. От выпитого по телу ценителей крепкого рома уже давно разливались приятные волны согревающего тепла. В голове начинала раскручиваться весёлая карусель, а языки всё чаще норовили приклеиться к нёбу, что, однако, почти не мешало продолжению приятной дружеской беседы.

- Как думаешь.., что это… за идол такой? - неожиданно перевёл разговор от обсуждения любимых привязанностей к недавнему происшествию Метёлкин. - Мож это… того… какой святой, а эта пещера… храм? А он вдруг взял… да… обиделся? А то я тут… малость ему… подгадил.
- А…ясненько… так это был ты. А я уже… было подумал.., что… ик… импы тут… наваляли, - рассмеялся в ответ Светлый, поглядывая через плечо на каменного истукана. – Не боись… всё уже позади.
- А всё ж… почему это он… того… хотел нас порешить? Даже… пулял в нас молниями..?
- Он для этого… брат… и создан.., чтоб пулять в нас. Это, брат… джунский боевой голем.., - поразил Метёлкина своей компетентностью бывалый воин.
- Голем? Вот это… да! Я слышал… ик… о таких, но… никада не видал, - только и смог выговорить Аполинарий, удивлённо уставившись на голема.
- Так я тоже… таво… целого голема и не видал.., токо… части. Эт.., брат, великая ценность… целый голем, - продолжил удивлять бывшего юнгу бывалый солдат. - Ежели его завесть.., нет.., завести.., в общем, рас-ко-чега-рить.., во.., то… импам не поздоровится. Големы ведь… того… не убиваемые!
- Как так..? Неубиваемые.., - удивился Метёлкин.
- А так… Они же… того… магией… под самую завязку… на-фар-шро-ваны. Я его… када саданул… фаером.., сразу понял… что… голем, - заулыбался своим воспоминаниям Дмитрий Светлый, прикладываясь к фляге.
- А почему… тагда… их никто… не делает? - теперь уже Метёлкин удивил своим вопросом Дмитрия Светлого.
- Так… это.., где ж стоко магии… взять-то..? ..ик.., - не задумываясь над вопросом Метёлкина, пробубнил изрядно захмелевший герой.
- А маги… как же..? Они-то… что?
- Нашим магам… големы… того… не по зубам.., мочи.., нет, тьфу.., мощи… не хватает, - заулыбался в ответ на каверзный вопрос, бравируя своей осведомлённостью, Дмитрий.
- И чё теперь..? – с интересом спросил Аполинарий, уставившись на голема.
- Как выползим… отсель.., голема с собой в Новик… потянем.
Поднявшись с места, Метёлкин неуверенной походкой направился к каменному стражу.
- Эй… друг… ты куды? - забеспокоился Светлый, отхлёбывая очередную порцию спиртного.
- Так.., посмотреть вблизи… хочтся! - и отважный бывший пират, подойдя нетвёрдой походкой к голему почти вплотную, заглянул ему прямо в глаза.

Голем в ответ лишь моргнул. Отскочив на пару шагов назад, Аполинарий, немного протрезвев, от негодования, вызванного очередной волной страха, выпалил в сторону боевой машины, однако же, не вслух, а про себя, пару оскорбительных слов: «Пропади ты пропадом, неотёсанный каменный болван». То, что произошло в следующее мгновение, стало неожиданностью для обоих молодых людей. Каменный страж ожил, сдвинулся с места, выровнял положение своего туловища, застыв в стойке «смирно», его глаза скрылись под гранитными задвижками, и он опять превратился в холодную неживую каменную скульптуру.

- Вот… это номер.., - только и смог вымолвить Светлый. А взволнованный Метёлкин молча застыл на месте, небезосновательно подозревая, что именно его слова, хотя бы и не произнесённые вслух, явились тем заветным ключиком, который неожиданно подошёл к этому сложнейшему магическому замочку. Ведь это именно он в последние мгновения смертельной угрозы выкрикнул голему нашедшее у него столь неожиданный отклик слово «стой». «Но почему я? Ах, да… амулет!» - неразрешимо сложный вопрос и ему простой ответ слились практически одновременно воедино в обжигающей сознание своею чудовищно опасной правдой мысли. Аполинарий развернул вверх свою левую ладонь, вглядываясь в неё и в очередной раз пытаясь понять, какая же необыкновенная магическая мощь заключена в этом маленьком красном пятнышке. «Великие джуны! Палачи цивилизации и создатели чудес! Опасные и интересные!» - Аполинарий всё снова и снова повторял про себя ранее услышанные им где-то слова, уже по-новому осознавая их глубокий и страшный смысл.

- Пс-с-слушай.., друг мой ситный..! Ну-ка, быс-с-стренько… доложи мне тут. Ты… хто есть такой.., ваабще-та? - будто бы впервые увидев Метёлкина, ни с того, ни с сего встрепенулся Светлый, грозно сдвинув к переносице брови и выдавливая из себя слова заплетающимся от выпитого языком.
- Доложить..? Куда тут… доложить? Ик.., - ответил ему в той же манере, с трудом ворочая таким же одеревеневшим языком, Метёлкин.
- Да, не куда.., и не тут…, а хто ты есть такой?
- А-а-а.., пнятно! Я - это я! А, вот здесь ты хто..?
- Я..? Ты чё, ваааще..? Не слышал пра меня… совсем что ли? Темнота..! Светлый - я! Слыхал.., ик.., небось?
- Ха.., да какой ты светлый, когда… весь с голов до ноги.., нет…, с ноги до голов… Тфу, ты, демон! Чёрный ты.., а не светлый... Весь в пылюке вон.., а потому сам ты… темнота и есть.
- Да.., ты там… брось мне это тут… разговорчики в строю… Командир я… Дмитрием кличут, а Светлый.., это фамилия моё… такое. Герой Лиги… я! Чё.., не слыхал, чё ли?
- А-а-а.., вона как.., герой, гвришь? Тада.., понятна! А я… - Ап-п-полинарий… Метёлкин! Можно просто… метла.., для друзей. Пират.., ик.., я.
- Хто..? Где..? Пираты..? К оружию, брат.., щас… мы их…
- Да, кого… их то?
- Так, пиратов же…, сам сказал…
- Да это я.., я… пират…, дурья башка… Токо.., пираты меня… того… уволили.., бросили на этот вот… остров… памирать…
- Ах, воно как…, пират, значит… отставной. Это харашо.., это па-нашему…
- Эта, чё ж так? Чё хорошаго-то тут?
- А то, брат… Пилинарий…
- Не-не-не! Не Пи-ли-нарий.., а А-по-ли-нарий… панял? Зовут меня… так.
- Пнял.., чё ж не пнять! Это чё ж за имя такое? Так вот.., брат Аапо-пилинарий! Если б ты был… не уволенный.., я б тебя… того… арестовал бы... приказ такой… Сперва бить импов.., потом… пиратов.
- Ха..! Дык, импов же… тут нету… щас.
- Да..? Ну.., тагда… пиратов не бьём… ждём импов… побьём их, а потом… тебя.
- Не-е-е.., не хочу… меня… незя!
- Да.., и я не хочу… Нравишься ты мне… Аапо-пилинарий!
- А-по-ли-на-рий… я! Хотя.., демон с тобой. Раз не можешь запомнить… пусть… Пилинарий будет.
- Слышь.., брат. А ты… того… часом не имп? - задал извечно волновавший его вопрос Дмитрий Светлый.
- Хто? Я..? Не-е-е… Они все… там… за порталом.., - и Метёлкин махнул рукою в сторону портала. - Там проход… прям… в Незеба-град.
- Да ты… что? Быть не может..! - попытался вскочить с места Светлый, но это ему, почему-то, не удалось.
- Зуб даю… Сам видал.., - чиркнув большим пальцем руки по одному из своих зубов, поклялся на манер пиратов бывший юнга.
- Друган..! Аапо-пилинарий..! Ты.., ты.., да, ты… даже не представляшь… как это важно.., - радовался, как ребёнок, получивший долгожданную игрушку, Светлый. - В общем так.., слушай сюда, парень.., тут такой… расклад. Ты должен вступить… в армию.., срочно…, а то тебе… асетэпх будет.., как пирату.
- Это чё… за асетэпх… такой?
- Асетэпх… значит… Могила Тэпа, или… просто могила… Это на языке… Зэмов, тьфу проклятые, чтоб их… тот же Тэп и забрал…
- Пнятно.., а.., другие варианты… есть?
- Нету… Или армия.., или асетэпх!
- А.., на каких условиях… у вас… в армию примают? А..?
- Вообще-то.., это дело… с-угу-бо... добровольное. Мы - не импы… У нас никто никого… не принуждает… и не заставляет. Но! Но.., если откажешься.., то тогда… точно асетэпх.
- А какие… я буду иметь.., к примеру.., преф-ф-ференции?
- Ну.., какие? Ну.., если вкратце сказать.., вступил в армию… - остался в живых, ну, а если не вступил.., тогда асетэпх.
- Чёт.., не нравятся мне… эти преф-ф-ференции… в твоей армии. Вот, у нас.., у пиратов.., победил врага… - сразу тебе золото.., пленные женщины.., вино.., ну и всякое другое… А у вас… - один асетэпх!
- Да-а-а.., у вас лучше… Слушай.., а как вступить в пираты?
- Уже.., никак. Я в опале… щас.., не смогу… пристроить.
- Лан.., ежели нам незя к тебе в пираты.., тада… токо ко мне в армию. Слушай.., давай выбираться отсель. А то.., вдруг тут… ещё какой… асетэпх притаился? Да и меня..., поди.., там, наверху.., уже обыскались все.

Народных мудростей, как известно, целый воз и маленькая тележка, и очередная из них гласила, что друзья проявляются и проверяются в несчастье. И это был один из тех случаев, когда непреложная истина в очередной раз подтвердила своё непреходящее значение. Да и как было каждому из них не признать другом того, кто всем остальным хмельным напиткам предпочитал, как выяснилось, крепкий ром? И недавние товарищи по несчастью, уже в качестве закадычных друзей, крепко обнявшись за плечи, то и дело спотыкаясь и поддерживая друг друга, нетвёрдой походкой направились по серпантину крутой каменной лестницы вверх, к видневшемуся выходу, навстречу такой желанной свободе.

(продолжение следует)

[JoRaw]

ГЛАВА XI. ОТСТУПНИК.
«Осмотр аллода был завершён в рекордные три дня. Кроме таинственной пещеры, обнаруженной под останками разрушенной башни мага на руинах древнего поселения, ничего другого, что представляло бы какой-то интерес, найдено не было. После того, как наш командир, Дмитрий Светлый, совершив чудеса героического подвига, разобрался с обнаруженным в пещере големом и, заодно, спас от неминуемой гибели терпящего на этом необитаемом аллоде бедствие мальчишку-канийца, пострадавшего от рук пиратов, голем был искусно замаскирован и помещён на корабль, а пещера опечатана личной магической печатью Светлого. Пострадавший от пиратов, по личному приказу командира экспедиции, взят на борт корабля. Также получен приказ скорейшего возвращения в Новоград.
На вторые сутки пути корабельный сканер обнаружил в квадрате «Х» вымпел неизвестного корабля, класса бригантина, которым при проверке оказались останки пиратской шхуны «НАКОСЯВЫКУСИ», случайно наткнувшейся, как было установлено, на пять имперских корветов, повстречавшихся нам на пути к необитаемому аллоду. С разгромленного корабля, по приказу командира экспедиции, были эвакуированы двое неизвестных раненых пиратов, один из которых, по всей вероятности, является капитаном судна и, одновременно, главарём астральных разбойников. На какие-либо вопросы захваченные пираты отвечать отказались. Оба под усиленной охраной помещены в санитарный отсек до прибытия в столицу для предания военному трибуналу».

Капитан галеона перечитал написанное, ещё раз проверяя, не забыл ли он сделать необходимые ссылки на личные приказы Дмитрия Светлого в тех случаях, которые вопиющим образом нарушали все установленные для этой секретной экспедиции правила, а именно, принятие на борт корабля посторонних. В ситуации, когда эти требования выдвинуты самим Главой государства, подстраховаться даже таким образом было не лишним. Захлопнув судовой журнал, капитан, ненадолго задумавшись, криво усмехнулся своим мыслям: «Ай, да, Светлый! Кто бы мог подумать, что в этой дыре именно ему посчастливится, провалившись совершенно по-глупому в какую-то там яму, обнаружить настоящего совершенно целого и, видимо, к тому же вполне боеспособного, древнего голема, эту мощнейшую практически неуязвимую для магического оружия и неистребимую обычными средствами боевую машину, лучше которой никто до сих пор ничего не сумел создать. Везунчик! Определённо, везунчик! И опять ему вся слава, почёт и награды». Сведения же о том, что в пещере был, кроме того, найден таинственный магический портал, ведущий в столицу Империи, капитан побоялся доверить даже судовому журналу, тем более, что сразу после эвакуации голема из пещеры, портал начал истощаться, а к вечеру того же дня полностью деактивировался. Телепортационная связь с Незебградом была утрачена, и объяснить этот казус никто не был в состоянии.

- И как мне, прикажете, теперь докладывать об этом Айденусу? - в который раз спрашивал себя, всё более распаляясь и негодуя, Дмитрий Светлый, что, однако, не мешало ему вальяжно и расслабленно возлежать на удобной мягкой кушетке в своей просторной каюте с бокалом любимого дорогого рома в руке. Не смотря на то, что вопрос был из разряда риторических, Дмитрий получил на него нежданный ответ весьма неожиданного содержания. При этом, в роли мудрого советчика на этот раз выступил не внутренний голос героя, который, правды ради, никогда ничего дельного и путного не советовал, и всё больше прикидывался немым, а бывший пират, ставший лучшим другом, Аполинарий Метёлкин, которого Светлый любезно пригласил к себе на ужин с перспективой превратить его в добрую попойку.
- А ты ничего ему про портал и не говори вовсе, - безапелляционно выпалил своё неожиданное предложение новоявленный дружбан.
- То есть как, не говорить? - чуть не поперхнулся очередным глотком рома преданный своей стране и её лидеру герой, рассудок которого напрочь отказывался воспринимать столь крамольную идею. - Это же Айденус, величайший маг, да он, не то что меня, любого за версту насквозь видит, - и Дмитрий искоса с подозрением зыркнул на Аполинария, но, увидев на его открытом, добродушном лице хмельную беззаботную улыбку, вновь успокоился и расслабился. На этот раз внутренний голос уверенно подтвердил, что бывший пират вряд ли является врагом его столь горячо любимой родины. Но Метёлкин неожиданно для Дмитрия решил всё же поспорить с его внутренним голосом.
- Ну и что с того, что он - величайший маг. Вон, мой бывший босс, насколько уж крут и хитёр, а и то несколько раз купился на мой обман. Тут, друг, главное, следить за глазами.
- За чьими глазами? За его глазами? - не понял совета Светлый.
- Да, нет же. За своими. Когда ты врёшь, надо сделать так, чтобы твой взгляд казался максимально правдивым, при этом простодушным и, одновременно, преданным тому, к кому он обращён.
- Да, ладно, заливать тут, - усомнился герой, чья мимика отродясь не подчинялась воле и всегда отражала подлинные внутренние переживания. - А ну-ка, покажи, как надо глядеть? - заинтересовано попросил Дмитрий, желая удостовериться в том, что, оказывается, можно достаточно просто надуть даже самого Айденуса.

Аполинарий, собравшись с чувствами и немного поиграв для разминки мышцами лица, изобразил на нём благочестивую мину с выражением своего самого удачного, как он полагал, простодушно-доверительного взгляда. Светлый, в свою очередь, тоже уставился на Метёлкина, внимательно всматриваясь в выражение его лица и прислушиваясь к своему внутреннему советчику. Игра в гляделки длилась пару минут.

- Ну, как? Правдиво получилось? - спросил, наконец, не сомневающийся ни на секунду в своих способностях опытного лгуна и набивший на брехне мозолистую руку, а точнее, глаза, Метёлкин.
В ответ Дмитрий Светлый неопределённо пожал плечами, как-то неуверенно хмыкнул и, задумчиво почесав затылок, вынес свой окончательный вердикт, стараясь не особо сильно обидеть товарища:
- По мне, так больше смахивает на взгляд испуганного нашкодившего дурачка, которого не то, что бить, даже ругать жалко.
- Не может быть! - только и смог выдавить из себя Метёлкин. Удивлению искушённого во лжи юнги, казалось, не было предела. При этом на его лице мимолётной чередой отражались проносящиеся в сознании воспоминания о всех случаях, когда он, как выясняется, рискуя собственной жизнью, нагло, не моргнув своими простодушно-доверительными глазами, безбожно врал самому грозному во всём Астрале пирату, будучи на сто процентов уверенным в своём мастерстве искусного очковтирателя.
- Нет, я Айденусу врать не стану. Раз я профукал портал, значит, мне и отвечать, - продолжил удивлять Аполинария своими заявлениями герой Лиги, который в этот момент уже не казался ему не достойным этого почётного титула. - А, кстати, - задал неожиданный вопрос Светлый, который застал Аполинария врасплох. - Этот твой хвалёный босс - уж не тот ли пират, что сидит под стражей у меня в лазарете?
- Так я ж не видел тех пиратов, - ответил, несколько смутившись, бывший юнга. - Кто их знает?
- Так посмотри на них, - и Светлый в тот же момент, подскочив с кушетки, приказал стоявшим на страже за дверью матросам незамедлительно доставить к нему захваченных пиратов.

Сказать, что Аполинарий нисколько не волновался в ожидании встречи с неизвестными пиратами, значило покривить душой. Конечно же, он боялся увидеть здесь, среди вопиющей роскоши, своего капитана в позорных кандалах, грязного, израненного, униженного столь глупым арестом и, возможно, сломленного ожиданием неминуемой смерти, которому он был обязан своей жизнью. Оставалось только ждать, какую встречу уготовила ему судьба, и надеяться, что пленники окажутся не из его бывшей команды. Не прошло и десяти минут, как в дверь громко постучали и, с разрешения хозяина каюты, в неё под конвоем пяти астральных пехотинцев сам капитан галеона провёл двоих пиратов, перевязанных в нескольких местах бинтами со следами проступившей крови. Однако, не смотря на множественные ранения, оба арестанта достаточно крепко держались на ногах и бесстрашным безучастным взглядом смотрели на того, по чьему приказу их решили потревожить. От первого же взгляда на вошедших сердце Аполинария участливо сжалось.

- Отвечать, каторжники! - не дав пиратам, как следует осмотреться, рванул с места в карьер Светлый, пытаясь своей лужёной глоткой и, как он думал, пронзительным взглядом устрашить по-настоящему страшных астральных разбойников. И тут же, не ожидая ответа, подал знак капитану галеона продолжить за него явно бесполезный допрос скорее для очередной демонстрации соблюдения всех формальностей установленной в таких случаях процедуры, нежели в попытке, наконец-таки, разговорить задержанных преступников.
- Кто вы такие, назовите ваши имена? Какие цели вы преследовали, находясь в столь отдалённых секторах Астрала? Кто и когда на вас напал? При каких обстоятельствах вы оба остались живы? Какой урон был причинён вами напавшим на вас кораблям? Куда они направились впоследствии? - уже не раз задаваемые капитаном галеона этим преступникам вопросы так и сыпались из него один за другим, но пираты продолжали безучастно, не поднимая глаз на ведущего допрос, изучать носки своих запачканных пороховой копотью и человеческой кровью сапог.
- Отвечать, каторжники! - опять проорал Светлый, удачно вклинившись в секундную паузу, допущенную капитаном судна для того, чтобы сделать очередной вдох. Так бы, возможно, ещё долго продолжался этот несерьёзный балаган между серьёзными людьми, если бы из угла, в котором находился бывший юнга, неожиданно не раздался чуть надтреснутый от нарастающего внутреннего волнения, но все ещё твёрдый голос молодого человека.
- Это капитан и кок, - эти слова заставили всех присутствующих в каюте, включая пиратов, обернуться к Метёлкину. - Здравствуйте, капитан! - продолжил Аполинарий, не смутившись обращённого к нему поначалу удивлённого, а затем укоризненного взгляда своего бывшего босса. - И тебе, кормилец мой, большой привет! - кивнул корабельному коку юноша. В ответ на его приветствие отреагировал лишь повар.
- Метла! Да не свидеться твоей искре с Тэпом! Неужто живой? - кинулся приветствовать, поначалу явно обрадовавшийся нежданной встрече кок, но, видимо, вспомнив о неуместности проявления чувств в сложившихся обстоятельствах, смутился и окончательно замолчал. А капитан в этот момент, так и не проронив ни одного слова и уже отвернувшись от юнги, продолжил, как прежде безучастно, разглядывать свои сапоги. Между присутствующими в каюте людьми установилось натянутое молчание, которое, спустя минуту, нарушил Дмитрий Светлый.
- Значит, всё-таки, это твои бывшие дружки! - констатировал он, внутренне радуясь, что его новый друг не попытался как-то скрыть или выгородить своих бывших коллег - вольных работников ножа и топора.
- Уведите их! - уже более спокойно отдал приказ капитану галеона Дмитрий Светлый. - Да смотрите, чтобы не удрали, не приведи Тенсес, или наложили на себя руки. Их ждёт военный трибунал, каторга и виселица. Да к тому же за голову каждого пирата полагается награда в тысячу голдов, а голова главаря потянет на все сто тысяч.

Даже в тот момент, когда конвой выводил пиратов из каюты Светлого, Антуан Бриз так и не взглянул в сторону Метёлкина, как будто его вовсе не существовало. И это ещё раз царапнуло сердце когда-то до смерти преданного ему юноши. «Он презирает меня», - добавила соли на открытую рану тягостная мысль, взвинчивая чувства и выворачивая наизнанку сознание нахлынувшим потоком противоречивых доводов. - «Я, наверное, предатель, раз признал в них пиратов? Хотя, не я - виновник их теперешнего положения. Это они обрекли меня на смерть. Бриз сам бросил меня подыхать на этом необитаемом острове! Но, я же выжил! А может, всё-таки, этим он спас меня от возможных мучений и даже смерти?». Мысли и чувства Аполинария всё больше и больше запутывались в клубок кажущихся неразрешимыми противоречий, который для душевного успокоения необходимо было раз и навсегда разрубить, приняв единственное верное решение. «Но какое?» - сплелись в один главный вопрос все бушевавшие в этот момент беспорядочные мысли и переживания. И вдруг, ответ на него подсказали неожиданные слова его новоприобретённого друга.
- Вешать их всех надо, вешать! Лучшие враги Лиги - мёртвые враги! - выпалил вслух Дмитрий Светлый, когда за пиратами и их конвоирами закрылась дверь каюты.

Именно безаппеляционность и жестокость в принципе правильных слов преданного своей стране героя, вызвали в глубине души честного юноши, ещё не так давно жившего идеалами вольных висельников, уверенную и могучую волну протеста, основанного на глубоком внутреннем убеждении, что этот мир, как и жизни живущих в нём людей, нельзя делить лишь на чёрное и белое. «Не я буду, если не спасу его», - твёрдо решил про себя Аполинарий, и в тот же миг всё его существо преисполнилось чувством глубокого успокоения.
- Ну, что, друг? Наливай! - протянул он свой стакан любимцу народов Лиги, решив хоть как-то отметить принятое им правильное решение.

(продолжение следует)

[JoRaw]

ГЛАВА XII. КОНТРРАЗВЕДЧИК.
Убранство служебного кабинета Хранителя Тайн Любомудра Сомова само по себе представляло неразгаданную тайну, так как кроме стола, стула и портрета Айденуса в полный его рост, прикреплённого на стену в изголовье рабочего места, в столь большом помещении более ничего не располагалось. Не было там ни шкафов, ни сейфов, ни стеллажей с книгами, ни стола со стульями для посетителей, ни ковров, ни штор на трёх больших окнах, наглухо закрытых тяжёлыми стальными жалюзями. Одним словом - ничего лишнего, а точнее - просто ничего. Даже на потолке вместо люстры маячила одинокая лампочка без абажура, мощный поток света от которой слепил глаза каждому вошедшему в кабинет чиновника, кроме, разве что, него самого, так как Любомудр Сомов всегда и везде носил очки с затемнёнными стёклами. Именно из-за этой дикой убогости внутреннего убранства по огромному гулкому кабинету руководителя Лигийской службы безопасности то и дело разносилось заметное эхо от любого звука. Единственным смягчающим всю эту жуткую картину супераскетизма обстоятельством являлось то мастерство и изящество плотницкой работы краснодеревщика, с которыми были изготовлены в самой, что ни на есть, причудливой форме единственные имеющиеся в кабинете предметы - рабочий стол и стул. И поверьте, посмотреть было на что. Письменный двухтумбовый стол, обитый сверху плотным зелёным сукном, по своей форме, размеру и цвету обивки больше напоминал бильярд, с одним лишь исключением - его столешница по всему периметру опиралась на вереницу вплотную примыкающих друг к другу искусно вырезанных из дерева человеческих черепов натуральной величины, глазницы которых были украшены крупными стразами. При этом под каждой тумбой стола вместо четырёх ножек красовались точно такие же черепа. Не менее шокирующим образом выглядел стул главы разведки. Сидение было выполнено в форме круглой колоды, представляющей собою обычную плаху, на которой в стародавние времена палачи рубили головы приговорённым к смерти, а два топора с длинными скрещенными рукоятями-топорищами, вертикально торчащие у заднего края плахи, являли собою импровизированную спинку этого поразительного и страшного стула.

В этот поздний вечерний час главный хранитель всех тайн государства Любомудр Сомов был очень занят. За своим эпатажным столом он внимательнейшим образом изучал представленный ему на утверждение сборник пропагандистских материалов, подготовленный для распространения на территории Империи отделом организации идеологического противодействия (ОИП), который являлся одним из ведущих подразделений возглавляемой им Тайной канцелярии. Это была искусно сфабрикованная разносторонняя информация, направленная на компрометацию руководства вражеского государства, критику установленного государственного порядка и высмеивание существующих образа и условий жизни, разжигание межрасовой розни среди народов Империи. Подача же этой информации предполагала разнообразие форм её изложения, включая анекдоты, частушки, песни, слухи, выдержки из сфальсифицированных газетных статей, якобы опубликованных в известных имперских печатных изданиях и т.п., которые планировалось распространять посредством различных средств и методов, начиная со слухов и заканчивая листовками и подмётными письмами. Особенно же главе разведки нравились анекдоты и частушки из раздела так называемого «народного творчества», который он в этот момент и штудировал. А перед столом Любомудра Сомова в полупоклоне, чуть склонив голову набок, вытянулся в струнку руководитель отдела ОИП с пером наперевес в одной руке и вторым экземпляром сборника - в другой, с особым вниманием прислушивающийся к замечаниям шефа и делающий необходимые пометки на полях.

- Так.., что тут у нас в разделе народного творчества? А народного ли? Тьфу на них, их и народом-то назвать нельзя, всех этих бездушных ходячих мертвецов, недалёких громил и жалких потомков степных варваров, которых ничего друг с другом не связывает, кроме, разве что, воли Яскера. Святой Тенсес, дай нам всем терпения! - размышлял вслух Любомудр Сомов, листая страницы сборника. - Ага-ага! Вот, нашёл, наконец-таки, частушки. А по какой они тематике? - заинтересовался глава Тайной канцелярии, найдя нужную страницу.
- Это, Ваше Превосходительство, относится к критике имперского понимания свободы проведения собраний, митингов и демонстраций, - тут же подсказал руководитель отдела контрпропаганды, следящий за манипуляциями своего шефа со сборником.
- Так-с, почитаем-с, - углубился в написанное Сомов, водя пухлым указательным пальцем по строчкам.

«Трое орков собрались,
Раздавить бутылку,
Но за страйкеров взялись -
Отвезли в Бутырку»

- Не плохо, но... есть ряд замечаний. Во-первых, сразу возникает вопрос, почему орков ни с того, ни с сего, приняли за бастующих?
- Так, их же трое собралось в одном месте, а там, где больше одного-двух, там уже группа, а значит, пикет, митинг и тому подобное, - объяснил руководитель данного проекта.
- Да, это понятно, но каждый ли из прочитавших догадается об этом? Не уверен, - усомнился Сомов, критически перечитывая частушку. - Надо будет откорректировать. Во-вторых, могут не понять, что означает слово «страйкер», слишком умно, ведь это для простого люда пишется. И что это за народные частушки с заумными словами, которые смогут понять только интеллигенты? Вы что же, любезный, полагаете, что какой-нибудь орк, к примеру, который и двух слов-то в голове сложить не может, знает, что такое «страйкер»? Нет, не годится, надо писать проще, к примеру, хотя бы вот так.., - и он, вооружившись ручкой с золотым пером, которую подарил ему на юбилей сам Айденус, аккуратно вывел следующие строки:

«На троих соображали,
Орки-алкаши чуть свет,
Но их тут же разогнали,
Больше двух - уже пикет»

- Браво, шеф, вы - просто гений! - тут же принялся подхалимничать услужливый подчинённый.
- Да.., талант, брат, не пропьёшь! - засветился от удовольствия Любомудр Сомов. - Так, а это ещё что такое? - вскинулся придирчивый критик, прочитав очередной куплет.
- Так, это частушка в связи с тотальным дефицитом в Империи продуктов питания. По данным нашей агентуры, куплеты именно этой тематики очень действенны.
- Не, ну это уж через край, явный перебор, не думаю, что вот это вызовет всеобщие признание и поддержку, - и он зачитал вслух шедевр «народного мастерства».

«В магазин стоит народ,
Очередь - за тыщу,
А Яскер всё жрёт и жрёт,
И от обжорства дрищет»

- Хотя.., - перечитав куплет ещё пару раз, почесал затылок Сомов. - Как раз для таких, как орки, может и сойдёт? Им чем проще, тем доходчивее. Так, что там ещё?
- Вот тут, Ваше Превосходительство, на десятой странице, критические стихи по вопросам соблюдения свободы слова и исключительной неприкасаемости личности Яскера. Так, сказать, вирши народных поэтов, - заискивающе улыбнулся шефу автор сборника.
- Где-где? А.., вижу-вижу... Так, читаем, - продолжил Сомов, найдя нужную страницу.

«На стене портрет висел,
Сам Яскер с него смотрел,
Но никто не доглядел,
Как случился беспредел.
Мимо мальчик проходил,
В землю палочкой сучил,
Под портретом вдруг застыл,
Глаз с него он не сводил.
Юный Зэм достал мелок,
Цель на мушку взял стрелок,
Было пуле невдомёк,
Что слепой тот паренёк»

- Очень хорошо, хотя... чувствуется какая-то незавершённость, не хватает вывода, морали, что ли, с выражением, так сказать, общественного протеста, - подвёл итог прочитанному Сомов, и тут же выхватил свою дорогую ручку. - А ну, если добавить такое завершение.

«На стене портрет висит,
И Палач с него глядит,
Как смогли мы допустить,
Что дитя за мел убит?»

- Ваше Превосходительство, вы, как всегда на высоте. Что бы мы без вас делали? - попытался в очередной раз подхалимничать подчинённый, но это ему не удалось.
- То-то и оно, что вы без меня ничего толкового и не сделаете, - оборвал его Сомов. - А что там с анекдотами? - продолжил он.
- Ваше Превосходительство, откройте тридцатую страницу, пожалуйста. Анекдоты именно там.
- Так-с, почитаем, - и Любомудр Сомов прочитал вслух первый попавшийся на глаза анекдот.

«Верховный главнокомандующий Яскер принимал в своем кабинете доклад от командира орков Коловрата Голодных.
- Почему не наступаете? - спросил Яскер у орка.
- Так, солдат нету, поумирали все, - ответил Коловрат.
- А почему поумирали? - спросил Яскер.
- Так еды нету, - ответил Коловрат.
- А почему еды-то нету? - настаивал Яскер.
- Так, говорю ж, солдаты все поумирали уже, - облизнулся орк.»

- Так, это что ещё за ерунда, совсем даже не смешно. Да и тема дефицита продовольствия в Империи уже избитая, - выразил своё недовольство Сомов, искоса
поглядывая на руководителя отдела контрпропаганды.
- Нет, Ваше Превосходительство, это уже другая тематика, направленная на разложение армии и подрыв воинской дисциплины. Простите, там ещё вон анекдоты есть, думаю, получше будут, - поскучнел подчинённый.
- Ну, посмотрим.., - и глава службы безопасности продолжил читать вслух следующие несколько анекдотов по военной тематике.

«- Пойдёшь со мной в армию? - спрашивает орк у товарища.
- Да я ничего не умею.., - отвечает тот.
- А там ничего уметь и не надо, ешь и пей до отвалу.
- Хорошо. А оружие брать?
- Не надо, ещё потеряешь!»

«Вопрос: Что должен делать на фронте солдат, которому не выплачивают денежное довольствие?
Ответ: Ничего, и даже немного вредить»

- Пойдёт, - объявил Сомов. - А про коррупцию в Империи есть что-нибудь?
- Да, вот здесь.., - показал подчинённый.

«Чиновник за минуту до ареста сжёг все полученные им от клиентов деньги, но его всё-таки арестовали. На допросе он спрашивает следователя:
- Может, вы меня отпустите? У меня же нет денег.
- Вот потому и не отпустим».

- Всё не плохо, но… мало очернить заведённые в Империи порядки, необходимо ещё дать возможность каждому сравнить их с аналогичным положением дел в Лиге, конечно же, в выгодном для нашей страны свете. Есть что-то подобное? - продолжил оценивать прочитанное Сомов.
- Обижаете, Ваше Превосходительство! Вот-с, извольте, анекдотец именно такого роду…

«Спортивный комментатор на матче по гоблиноболу в пылу страстей оговаривается и произносит во всеуслышание:
- И вот с таким счётом завершается финальная встреча по г о б л и н о ё б л у.
Результат в Империи: общественное порицание, арест, лишение свободы.
Результат в Лиге: смех на трибунах, подколки друзей, бешенная популярность»

- Ладно. Готовьте эти материалы к тиражированию и заброске на вражескую территорию, - завершил совещание с руководителем отдела организации идеологического противодействия глава Тайной канцелярии. Однако, тот не спешил покинуть помещение, а продолжал, несколько замешкавшись, оставаться на месте, переминаясь с ноги на ногу.
- Что ещё? - удивлённо вскинул брови хозяин кабинета.
- Тут.., как бы это сказать.., - начал было мямлить сотрудник.
- Да говорите, уже, как есть! - приказал Сомов, видя замешательство подчинённого.
- Видите ли, Ваше Превосходительство, наши осведомители засекли распространение вражеской агентурой среди жителей столицы аналогичных анекдотов с политической подоплёкой.
- И что с того? Разве вас это удивляет? Они делают то же, что и мы, - скривился Сомов, не понимая причины доклада подчинённого о всем хорошо известных фактах.
- Всё это так, но в одном из них.., как бы это сказать.., фигурируете вы сами, - наконец-таки, добрался до сути вопроса смущённый сотрудник. С этими словами он вытащил из своей папки вчетверо свёрнутый листок бумаги и, аккуратно расправив его, положил на стол своему шефу.
- Анекдот всего один, что ли? - поинтересовался Сомов, заглянув в листок.
- Пока, да..! Ой.., простите, Ваше Превосходительство! Я имел ввиду, что, да, всего один.., - допустил от волнения оплошность глава отдела контрразведки, пытаясь на ходу исправить ситуацию.
- Ну так проверим профессионализм нашего противника в этом деле, - натянуто улыбнулся Сомов, беря в руки листок и читая вслух его содержание.

«Глава Лиги Айденус вызвал к себе на доклад руководителя службы разведки Любомудра Сомова и спрашивает его:
- Скажите мне, какого цвета у Яскера трусы?
- Красного! - без запинки отвечает тот.
- Вот вы и выдали себя, Сомов! Столь интимную подробность мог знать только имперский лазутчик, лично и очень близко знакомый с самим Яскером, - обрадовался Айденус своей удавшейся уловке.
- А вы сами-то, откуда знаете? - в свою очередь поинтересовался Сомов.
И оба собеседника с подозрением уставились друг на друга».

- Бред какой-то! Совсем даже не смешно. И не понятно, в чём суть. Но радует только одно, раз импы нацелились на меня, значить я хорошо выполняю свою работу, - сделал оптимистичный вывод глава службы безопасности. - У вас всё? Можете идти!

Отпустив подчинённого, Сомов тревожно взглянул на наручные часы. Один из самых ценных его контрразведчиков, работающих под прикрытием, безнадёжно опаздывал к нему на встречу, чего ранее за ним не водилось.
«Значит, что-то происходит из ряда вон выходящее», - попытался унять нарастающее внутреннее напряжение глава разведывательного ведомства. - «Эх, если бы ставки не были так высоки, я давно уже заковал бы в кандалы этого выскочку и предателя, Иверского. Но личный приказ Айденуса о полном и безоговорочном невмешательстве в это дело связал меня по рукам и ногам. Демон побери, идёт какая-то большая игра, а я не в курсе её деталей. Да, какой там! Даже сути её не могу понять. Предательство Иверского налицо, есть возможность взять его с поличным на встрече с имперским шпионом, но тут же приказ о полном запрете вмешательства моего ведомства без каких-либо объяснений о причинах. А ведь он уже начал действовать. На последнем Совете открыто выступил против наступления на фронтах и добился-таки своего. Это ли не диверсия?»
Беспокойные мысли накатывали одна за другой, но неожиданно прозвучавший долгожданный стук в потайную дверь кабинета, спрятанную за портретом Айденуса, прервал тревожные размышления главы службы безопасности. Замкнув на ключ входную дверь, Сомов быстро проследовал к тайному ходу и впустил в кабинет затрапезного вида и неопределённого возраста забулдыгу-оборванца. От присутствия ценного гостя по помещению сразу же распространился тяжёлый запах городских трущоб и помойки.

- Вы, что, не могли переодеться и помыться перед приходом? Я же вас уже предупреждал как-то, - недовольно поморщился Сомов, прикрывая лицо носовым платком с запахом дешёвого одеколона.
- Дело, не терпящее отлагательств, Ваше Превосходительство! - вытянулся перед ним в струнку тайный агент.
- Догадываюсь! Однако, надеюсь, что ваше сообщение оправдает ваше опоздание. Докладывайте, что там у вас произошло?
- По вашему прежнему приказу я всё это время продолжал осуществлять наблюдение за резидентом вражеской разведки. Новых явок и связей пока что выяснить не удалось…
- Ну же, ну! – и Сомов очертил в воздухе ладонью несколько кругов, призывая подчинённого быстрее переходить к сути дела, доклад о котором тот явно оттягивал в надежде на контрасте произвести более впечатляющий эффект.
Поняв всё, как надо, контрразведчик выпалил суть дела, уложившись в несколько слов.
- Сегодня имперский резидент снова встретился с Иверским!

Сообщение произвело на Сомова эффект разорвавшейся бомбы. А удивляться было чему, ведь подобные встречи с наиболее ценными осведомителями были крайне опасны для них. Как правило, после единственной вербовочной беседы любому резиденту категорически запрещалось напрямую встречаться со своими агентами. Для этого специально разрабатывались и применялись многообразные и при этом не менее эффективные способы заочного общения. Подскочив со своего импровизированного стула, Сомов, словно дикий тигр в клетке, заметался из угла в угол по кабинету, быстро задавая своему агенту короткие уточняющие вопросы.
- Когда?
- Два часа назад - около полуночи.
- Где?
- Там же - в кабаке «Пей первым гибби».
- По чьей инициативе?
- Это точно неизвестно, но, судя по разговору, думаю, что по инициативе имперской стороны.
- Как долго?
- Встреча длилась не более пяти минут.
- О чём? Только кратко!
- Иверский сообщил о приостановлении наступления Лиги на фронтах на неопределённо долгий срок. В свою очередь, резидент передал ему крупную сумму голдов. После чего потребовал в кратчайшие сроки выполнить основное задание.
- Да, демон вас возьми, какое задание? Ну же? - не выдержал глава разведки.
- Обо всём говорилось кратко и иносказательно, но.., думаю.., речь шла об устранении… главы государства.., - медленно, с растяжкой, ещё раз сверяя каждое сказанное слово с интуицией и фактами, но, всё же, с твёрдой уверенностью сделал свой вывод контрразведчик.
- Значит, всё-таки, устранение Айденуса. Такие же предположения мы сделали, исходя из анализа содержания разговора на их предыдущей встрече. А вы уверены в этом? - усомнился в выводах своего оперативного сотрудника, ставшего в очередной раз непосредственным свидетелем состоявшейся тайной встречи двух врагов, Сомов, понимая высочайшую степень ответственности за возможную ошибку в таком вопросе.
- Думаю, да! - без долгих раздумий ещё раз подтвердил своё прежнее мнение тайный агент.
- Было бы лучше, если бы вы ответили мне просто - да! А это ваше - думаю, означает, что нам действительно надо ещё крепко подумать. А теперь, подробности разговора? Надеюсь, ваша профессиональная память контрразведчика не подвела?
- Никак нет, Ваше Превосходительство! Весь разговор я запомнил очень хорошо и буквально дословно записал его сразу же после их встречи, - засуетился агент, доставая откуда-то из-под драных лохмотьев клочок замусоленной мятой бумажки, сложенной в такое количество раз, что прежде стандартный лист уместился в грязном кулаке псевдо оборванца.

Любомудр Сомов, скривившись в очередной раз, достал из ящика стола медицинский пинцет и лупу и, аккуратно развернув с помощью пинцета смятый листок, приступил к изучению текста, написанного мелким и убористым почерком, медленно водя из стороны в сторону, вслед за перемещением своего взгляда, большой лупой. Когда же до окончания текста, запечатлевшего весь разговор тайных заговорщиков, оставалось всего несколько строк, глава службы безопасности, не отрывая взгляда от бумаги, вдруг неожиданно вскочил со стула и взволнованным до предела голосом воскликнул:
- Что это здесь? - при этом лицо убелённого сединами, матёрого разведчика, держащего в своих руках нити тысяч сокровенных тайн государства, общества и отдельных личностей, вдруг, сделалось пепельно-бледным, соревнуясь в белизне с цветом дрожащей в его руках бумаги.
- А что там такого? - потянул свой испуганный взгляд в бумагу заволновавшийся агент, которому сразу же передалась значительная толика от переживаний его шефа.
- Вот, тут.., у тебя выражение одно записано... Послушай: «В этом разбитом вдребезги мире нет ничего, что нельзя было бы снова соединить, проявив волю». Кто? Кто из них двоих это сказал? - задал странный вопрос Сомов, напряжённо всматриваясь в лицо своего подчинённого и будто бы стараясь разглядеть в нём хотя бы одно движение, один намёк, который бы позволил ему усомниться в правдивости прочитанного.
- Так.., это.., - уже не на шутку разволновался тайный осведомитель, не понимая, каким образом абсолютно бессодержательная фраза, являющаяся по сути, скорее, присказкой, могла так сильно взволновать его начальника. - Там же, вроде, написано. Но, я и так помню. Это слова Иверского.
- Ты точно их запомнил? Он именно так сказал, как тут у тебя написано? - ещё раз переспросил агента главный Хранитель Тайн, который, уже не ожидая известного ему заранее ответа, поражённый озарившей его невероятной догадкой, погрузился в размышления о том, что он невольно оказался у истоков очередной великой тайны, позволившей ему, наконец-то, соединить воедино все пазлы хитросплетений сложнейшей картины этого необычайного по рангу задействованных в нём игроков и уникального в своём роде за всю историю разведки дела.
- Да, Ваше Превосходительство, именно так, дословно, он и сказал, отвечая имперскому резиденту на его просьбы, - подтвердил свои записи тайный агент, раздумывая над простой фразой и вызванным ею странным поведением своего мудрого шефа. - Насколько я помню, он и на первой встрече то же говорил, - немного подумав, добавил агент.
- Демон тебя побери! Да почему же ты тогда ещё ничего мне об этом не доложил? - вскинулся на подчинённого глава службы безопасности.
- Но… я не знал, что эта абсолютно пустая фраза так важна! - испуганно вжал голову в плечи осведомитель.

Услышав такой ответ, Сомов быстро овладел своими эмоциями и с деланно беспечным видом обронил:
- Ничего такого важного в этих словах нет. И дело не в них, а в вашей невнимательности к мелочам. Я освобождаю вас от наблюдения за имперским резидентом.
- То есть как? Значит ли это, Ваше Превосходительство, что вы мне больше не доверяете? - побледнел тайный агент, испугавшись потерять не столько работу, сколько вместе с нею и голову, памятуя о том, что из службы безопасности увольняли только посмертно.
- Нет! Это потому, что мы полностью прекращаем наблюдение на фигурантом, - немного подумав, вскользь обронил глава разведывательного ведомства. - А вы получите другое задание. Можете быть свободны!

Отдав подчинённому приказание удалиться, Сомов, уже полностью успокоившись, вернулся к своему опасному стулу, а растерянный контрразведчик поплёлся к потайному выходу. Однако, когда он было почти подошёл к нему вплотную, его настиг неожиданный оклик патрона, непонятным образом изменивший заведённый в таких делах порядок привычного развития событий.
- Хотя, постойте! Я тут подумал и принял решение о вашем новом назначении. В связи с вашими выдающимися заслугами в этом деле, отмеченными самим главой государства, Айденусом.., - и Сомов скривился, вспомнив ненароком, как тайный агент, нарушив установленную субординацию, первым прорвался с докладом о встрече Иверского с имперским резидентом к Айденусу, игнорируя его самого, что не сошло бы ему с рук, если бы на запрет Великого Мага. - … я принимаю решение повысить вас в должности и назначить главой филиала разведки на Гипате. В этой связи вам надлежит незамедлительно сдать все дела и в течение трёх дней отбыть к месту назначения. Всё ли понятно?
- Да, всё! Слушаюсь! - только и смог выговорить поражённый резким изменением настроения и намерений своего шефа тайный агент, всё более укрепляясь в уверенности о странной необычности всего хода событий этого дела и возникших у его шефа новых секретов, которые, возможно, не плохо было бы использовать себе во благо.
- Выполняйте! - подтвердил приказ Сомов, поджигая горящей спичкой переданную ему оперативным сотрудником запись разговора Иверского с резидентом имперской разведки. - Да, и советую поскорее и навсегда забыть всё, чему вы стали свидетелем в известном вам кабаке и в этом кабинете. Для вашего же блага, - дополнил напоследок Любомудр Сомов, одарив при этом тайного агента одним из тех взглядов, которые определённо вызывали у его подчинённых неуёмную слабость в ногах и дрожь в голосе.
«После всего, что тут произошло - это, вряд ли», - подумал про себя совершенно не обрадовавшийся нежданному повышению по службе тайный агент, в спешке покидая кабинет своего патрона.

А уже через час, глубоко за полночь, тайный агент, приведя себя в порядок и переодевшись в цивильное платье, дожидался в приёмных покоях башни Великого Мага аудиенции у Айденуса, требуя, как и в предыдущий раз, от службы охраны немедленно допустить его к главе государства. И так же, как и в предыдущий раз, его попытка, хотя и с большой задержкой, увенчалась успехом.
Клавдий, единственный доверенный слуга Великого Мага, провёл сотрудника Тайной канцелярии в апартаменты главы государства, предупредив его ни в коем случае не задавать никаких вопросов Его Могуществу, а лишь отвечать на заданные ему вопросы, что нисколько не удивило тайного агента, полагавшего, как и многие другие, что Великий Маг всеведущ. После чего между Великим Магом и контрразведчиком состоялся следующий разговор.
- Я приветствую вас, Ваша Милость! - склонился в глубоком поклоне тайный агент, не успев переступить порог помещения, являвшегося средоточием истинных государственных тайн и реальной политической власти, доступ в которое был разрешён далеко не каждому сановнику даже из высших чинов, не говоря уже о заурядных людишках, коим являлся и он сам.
- Не скажу, любезный, что я рад видеть вас снова, но ваша настойчивость, я бы даже сказал - настырность, определённо должна вызывать уважение, - несколько приободрил посетителя Айденус, не ответив на приветствие. - Но, только не у меня! - тут же меняя тон, более резко продолжил маг, не оставляя рядовому сотруднику разведки, тешущему собственное самолюбие призрачными иллюзиями, никакой надежды на продолжение подобных контактов в будущем.
- Так.., ведь дело чрезвычайной государственной важности.., - попытался оправдать свою настойчивость, но по всему выходило, что наглость, подавленный холодным приёмом контрразведчик, делая вид, что не замечает страшных знаков Клавдия, маячившего за спиной Великого Мага и настойчиво требовавшего прикусить язык. Однако, Айденус сам прервал его.
- О том, что вы мне здесь собираетесь рассказать, я уже знаю. Но, рискните удивить меня! Я принял вас, исключительно рассчитывая именно на это.

Предоставив возможность посетителю собраться с мыслями и начать повествование, глава Лиги подал знак слуге налить себе вина. А в это время опешивший и полностью дезориентированный последними словами мага оперативник лихорадочно перебирал в мыслях все возможные варианты из имеющихся в его распоряжении сведений, которые бы могли заинтересовать настолько информированного и проницательного волшебника. Секунды безжалостно летели одна за другой, установившееся напряжённое молчание затягивалось, рискуя в любой момент завершиться самыми плачевными последствиями для безосновательно напросившегося на приём к Великому Магу человека. И вот, когда молчать было уже просто опасно, сотрудник разведывательного ведомства внезапно выпалил вслух:
- В этом разбитом вдребезги мире нет ничего, что нельзя было бы снова соединить, проявив волю.
После чего он окончательно смутился и замолчал, не особо представляя, как объяснит эти слова магу, если тот потребует пояснений. Ну, в самом деле, не ссылаться же ему на своего патрона, Любомудра Сомова, на которого эта фраза по неизвестной причине произвела столь сильное впечатление. Однако, последовавшие за этим события произвели на контрразведчика ещё более ошеломляющий эффект, нежели то, что прежде произошло в кабинете его патрона. Услышав эти, видимо, уже ставшие волшебными, слова, Айденус отставил в сторону бокал с вином и обратил свой проницательный взгляд на посетителя, разглядывая его так внимательно, как будто бы в первый раз увидев. При этом по выражению лица Великого Мага было заметно, что агенту удалось-таки удивить его. Так и не задав сотруднику разведки ни одного вопроса, Айденус медленно поднялся с кресла, подошёл к камину, протянул к огню ладони рук и надолго задумался, устремив взгляд на пылающие головешки поленьев. Уже второй раз за эту короткую встречу в помещении установилась напряжённая тишина, нарушаемая лишь частым потрескиванием, доносившимся из камина. Прошло не менее десяти долгих минут, пока Великий Маг не прервал свои размышления. Резко развернувшись от камина, он, видимо приняв какое-то окончательное решение, вернулся к своему рабочему столу и задал тайному агенту неожиданный вопрос:
- Чем вы собираетесь заниматься в ближайшее время?

Уловив каким-то неведомым образом, наверное, шестым чувством то, что именно в этот момент решается его судьба, контрразведчик, повинуясь интуиции, ответил теми словами, которые должны были, по его мнению, если и не возвеличить его, то уж точно спасти.
- По приказу своего руководства я должен в три дня принять под своё начало филиал Тайной канцелярии на Гипате, но я всегда готов оставаться в вашем полном распоряжении, Ваша Милость!
- Ну, что ж! - кивнул в ответ маг, оставшись довольным его ответом. - Тогда послужите мне, но в другом месте. Примите руководство нашей разведкой на Кольце Дракона. Хотя этот аллод и расположен гораздо дальше, нежели Гипат, но он стратегически более важен! Отбыть туда вы должны прямо сейчас. Сомова об этом я предупрежу!
«Дежавю», - промелькнула мимолётная мысль в сознании тайного агента. - «Однако, надо побыстрее убираться отсюда».
- На личные расходы из казны вам выдадут 10 тысяч голдов. Вам всё ясно? - добавил Айденус пугающе жёстким голосом.
- Да, Ваша Милость! Очень Вам благодарен! - начал раскланиваться, пятясь к выходу, вновь назначенный шеф филиала разведки на Кольце Дракона.
Уже покинув кабинет Великого Мага и спешно направляясь укладывать свои вещи для отбытия к месту нового назначения, контрразведчик никак не мог отделаться от преследовавшего тревожного чувства, что его карьера и, возможно, жизнь ещё минуту назад находились в подвешенном состоянии на тонкой нити, случайно выхваченной им из огромного клубка тайных государственных интриг, и ему крупно повезло не дать разорвать эту судьбоносную нить.

Когда за оперативным сотрудником разведки закрылась дверь, Айденус, сделав очередной большой глоток из бокала и всё ещё задумчиво глядя на огонь в камине, задал своему слуге ни к кому, на самом деле, не обращённый вопрос:
- А может, всё-таки стоило его ликвидировать, а не отправлять в ссылку, к демону на кулички?
И уже значительно позже, когда и слуга покинул кабинет своего господина, убравшись вслед за ночным посетителем, Великий Маг, всё также потягивая из бокала любимое вино и разглядывая пылающие внутренности огромного камина, обронил ещё одну непонятную никому, кроме него, фразу.
- Да.., удивительно, как же всё-таки сильны у любого человека его привычки.

(продолжение следует)

[Zharkoff]

Ого, сколько я пропустил. Спасибо, что откликнулись на просьбу) я про Метёлкина и приключения)