Мать Орков. Часть I Гево. Гл. 1-2.

[tierollf]

Глава первая. Тучи Астрала.

Северный ветер безжалостно трепал ветхий орочий шатёр. Через вспаханное поле быстро катился гево – высохший шарообразный куст, не имеющий корней и не дающий семян. От быстрого вращения от него отламывались небольшие веточки и оставались лежать на земле. После суровой зимы, когда солнце вновь начнёт согревать землю и потекут весенние ручьи, эти веточки пустят свои слабые корни. А осенью ветер сорвёт их с места, и множество гево покатятся по холодной земле, навстречу своей судьбе.
Старый, сутулый орк зябко поёжился и полез в шатёр, приподняв полог. Внутри было жарко натоплено – его жена ждала ребёнка. Это будет последнее дитя его рода, ведь мать Зела выносила и родила четверых детей. А для орочанки это много, очень много. Орки не люди, которые плодятся, словно степные крысы.
Вегу из клана Широких очень нужен сын. Чтобы не оборвался его род землепашцев. Чтобы не уподобиться бесплодному гево, не имеющему своей земли и не ведающему своих корней. Старшую дочь он выдал замуж за воина из клана Безумных, младшую отдал сыну кузнеца Громобоев. Банас, которого он думал сделать наследником, записался в имперскую армию и уже много лет от него ни слуху, ни духу. А второй сын погиб на охоте, не успев увернуться от раненого носорога.
Где теперь его дети? С печалью Вег думал, что благословенна только судьба Гарта, принявшего быструю смерть в поединке с чудовищем степей. Земли клана Безумных давно захватила Лига и о их судьбе ничего не известно. Громобои перебрались поближе к столице империи и тоже затерялись. А имперская армия воюет много лет.
Проклятые хадаганцы! Вег скрипнул зубами от бессильной злобы. Это их эмиссары сманили его единственную надежду, Банаса, записаться в армию. Сладкоголосые люди с сердцами змей. Лживые и коварные захватчики, много лет назад отнявшие эту землю у орков, испокон веку живших и пахавших её, кто плугом, а кто и мечом, обильно поливавших суровую почву потом и кровью. А теперь им понадобилась сила орков, чтобы разобраться с непокорной Лигой.
Если бы за Лигу выступали только канийцы – такие же люди, как и хадаганцы – орки не стали бы воевать за Империю. Но, проклятье демонов, мерзкие эльфы спровоцировали эту войну. И к оркам, и к людям они относятся одинаково, с презрением. Это очень древняя раса, живущая на окраинах Аллодов с незапамятных времен, когда орки, по их словам, ещё ничем не отличались от зверей. Впрочем, они и сейчас не делают в этом отличий. И они очень болезненно восприняли появление на обломках планеты новых претендентов на могущество. Канийцы сумели с ними договориться, но хадаганцы, возглавляемые Незебом, высадились на аллоды, которые занимали орки.
Недолго длилось торжество эльфов, наблюдавших за покорением степняков, их давних врагов. Они даже оказывали всяческую помощь хадаганцам. Без эльфийских магов у Незеба не было ни единого шанса выстоять против суровых земледельцев. Но в этих боях с орками люди закалились и смогли построить свою империю. И, мало-помалу, начали захватывать всё новые земли. Когда Лига опомнилась, хадаганцам принадлежали почти все центральные аллоды. Правда, большинство из них было бесплодными каменными кусками, плавающими в астрале, и Империя волей-неволей зависела от плодородных эльфийских угодий. Но эльфы хотели быть единственными хозяевами всей земли, чтобы диктовать свою волю живущим на ней.
В первую очередь они отозвали своих волшебников. Но коварные хадаганцы успели вызнать кое-какие секреты и потихоньку готовили своих колдунов. И даже в чём-то превзошли своих учителей. Дальновидный Незеб предвидел войну с эльфами. И именно поэтому не стремился уничтожить орочьи племена, делая на них главную ставку в грядущей битве. И все его предсказания сбылись с пугающей точностью…
Загремел гром и крупные капли осеннего дождя, застучав по вытертым шкурам, из которых был сложен шатёр, отвлекли Вега от его грустных раздумий. Он поднял глаза на бледную Зелу, закутанную в мех единорога.
- Долго ещё? – спросил он, кивая на большой, неровный живот жены.
Зела погладила себя ладонью и негромко засмеялась:
- Нет, совсем скоро. Он уже толкается. Торопится, разбойник. Тихо, тихо! – прикрикнула она, обращаясь к неродившемуся ребенку. – Мать Зела ещё не готова. Потерпи.
На изрезанном морщинами лице проступил холодный пот. Увидев, что муж внимательно наблюдает за ней, она сказала:
- Вег, сходи за старой Пегу, повитухой. Я боюсь.
- Чего боишься? – Вег вздернул косматые брови.
- Это уже пятый ребёнок, а я совсем старая. Я умру.
- Пегу потребует кусок мяса за свои услуги, - заранее смиряясь с необходимостью тащиться сквозь дождь, сообщил он. Увидев, что жена опустила глаза, торопливо поднялся. Накинул дырявый плащ на плечи, наклонился к жене и мягко провёл своей ладонью по её лицу:
- Не переживай. Ты и сын стоите гораздо дороже вяленой оленины.


- - - - - - - - - -


Старая Пегу собиралась неприлично долго. Собираясь, бормотала, что совсем стала бессильная без хорошей еды, что лучше бы Зела пришла сама рожать сюда, как делают все женщины, что такой крепкий мужчина, как Вег, мог бы и сам донести её на своих могучих и крепких, как медные жилы руках.
- Опомнись, старая - на дворе осенний дождь, - не выдержал Вег. – В такую погоду даже земляная змея не выходит из своей норы.
- Но меня ты тащишь из дома, - сварливо отозвалась старуха. – Дождь начался два часа назад. Надо было позаботиться заранее. За это ты дашь мне заднюю ногу оленя.
Вег только вздохнул. Жадность Пегу ему была хорошо известна. Но выбирать было не из чего.
Обратный путь занял ещё больше времени. Земля совершенно раскисла, и Вег с трудом переставлял ноги, одной рукой удерживая старуху, которая, пользуясь этим, совсем повисла на нём и даже перестала самостоятельно шевелить ногами. Свой плащ он отдал Пегу и промок до самых костей. Мокрая рубаха неприятно липла к телу, обрисовывая могучий торс землепашца. И всё бы ничего, но при каждом ударе грома Пегу садилась на землю и закрывала лицо руками, отказываясь идти дальше. Он молча поднимал повитуху из грязи и вешал себе на руку. Так, с остановками и визгливыми причитаниями старухи, они добрались до его шатра.
Их встретила тишина. В очаге еле тлели угли, давно не получавшие порцию дров, а Зела, посеревшая и вытянувшаяся, лежала на шкурах и в ногах у нее была огромная лужа крови. Вег сразу понял всё. Он медленно опустился на колени возле очага, широкими ладонями зачерпнул угли и высыпал их себе на голову. Он не замечал ожогов на руках, не чувствовал запаха дымящихся волос и только смотрел сухими глазами на свою Зелу, не выдержавшую последнее испытание. И сейчас он даже завидовал людям, умевшим изливать своё горе из глаз. А его глаза обречены оставаться сухими, присыпанные колючей золой утраты и песком памяти. Он равнодушно наблюдал за суетящейся возле умершей жены Пегу. У него даже скользнула злорадная мысль, что старуха осталась без обещанного мяса. Но постигшее горе заполнило всё его существо и вытеснило остатки мыслей.
Пегу что-то говорила ему, а он равнодушно смотрел сквозь неё, не замечая и не слыша ничего. Наконец, сообразив, что Вег ничего не соображает, старуха схватила выбивалку для сырых шкур и начала лупить его по могучим плечам. Боль заставила его очнуться.
- Ты сошла с ума, ведьма! – Вег вырвал из её слабых рук дубинку и отшвырнул в сторону.
- Это ты безумец, - с достоинством парировала старуха, повернулась к телу его жены и откинула лоскутное одеяло. – Взгляни своими глазами, ковыряльщик земли.
Вег с удивлением вспомнил, что Пегу была из славного рода Безликих, шаманов, которые никогда не роняли зерно в землю. Но в данном случае было не до мелких обид. Он тяжело поднялся и подошёл к ложу Зелы. Возле её груди мирно посапывал живой ребёнок. Видимо, после родов, Зела успела дать ему грудь и, наевшись, он мирно уснул рядом с умирающей матерью. Он протянул свои руки к ребёнку, но Пегу с силой ударила его по испачканным ладоням.
- Это девочка, - сказала она ему. – Не смей касаться её руками.
- Девочка? – Вег осторожно спрятал руки за спину. Девочек до года не смели касаться мужские руки, чтобы не разозлить демонов. – Я думал, будет сын…
- Он думал, - фыркнула старуха, - это всё, на что способны мужчины в сложных ситуациях. Когда мир рушится, вы забираетесь к нам под юбки и начинаете “думать”!
- А? – Вег растеряно посмотрел на повитуху. – Что делать-то?
Пегу посмотрела на него внимательным взглядом, и Вег с удивлением заметил, какие яркие и умные у неё глаза.
- Я возьму ребёнка к себе в шатёр, - негромко сказала она. – И до года буду ухаживать за ней. А ты будешь носить мне каждый день молоко единорога и кусок мяса. Мясо мне, а молоко своей дочери. Сейчас я заберу её и уйду, чтобы ты мог похоронить жену. А ты, после того как потухнет погребальный костёр, соберёшь свои вещи и перетащишь шатёр поближе к моему. Но сперва ты должен дать имя дочери. Это может только отец. Исполни же свой родительский долг.
Вег кивнул. Немного помолчал, прислушиваясь к себе, пытаясь уловить голос рода. Но внутри была ещё неостывшая зола поразившей его беды. И над этим пепелищем кружили чёрные тучи Астрала, извергающие из своих недр синие стрелы молний. Тогда он поднял голову и произнёс, глядя прямо в глаза преобразившейся шаманки:
- Я называю свою дочь… - он немного смутился, но Пегу одобрительно кивнула ему головой. – Блезза! Рождённая небесным огнём! Дочь молний!
И тотчас, как только он выкрикнул последние слова, прогремел оглушительный раскат грома, а сквозь отверстие для дыма очага сверкнула такая яркая вспышка, что орки на мгновение ослепли и оглохли. Но маленькая Блезза продолжала мирно спать, словно её совершенно не касалось буйство стихии. И природа отступила перед этой безмятежностью, дождь стал стихать, и тучи открыли глубокое синее небо. Они не ушли совсем, отступили к краю аллода, но луч солнца, как и луч надежды, коснулся вершины старого орочьего шатра.



Глава вторая. Локоть Блеззы.

Яркая, слепящая лампа в кабинете следователя должна была вызывать нестерпимую боль в глазах узников, вытащенных из мрачных камер на допрос. Следователь с плохо скрываемым интересом смотрел на меня. Но я не собирался проявлять слабость с первой минуты. Про застенки Незеба ходили жуткие слухи, арсенал выбивания правды насчитывал тысячи способов. От вот такого, достаточно безобидного света в глаза, до самых ужасных пыток. Правда, никто в точности не знал, каких именно – после применения допроса третьей степени шансов покинуть тюрьму не было. Только надеяться на быструю и милосердную смерть. Всё это нам рассказывал на лекциях старый комиссар, вышедший на пенсию в результате инвалидности и преподававший нам основы получения информации. Мы, курсанты школы политических командиров, должны были знать немного больше об этом, чем остальная армия. И даже применять кое-что из этого арсенала в своей практике, при допросе пленных, если они не соглашались выдавать военные тайны. А теперь мне предстоит попробовать их самому…
Следователь, пожилой хадаганец, наконец, оторвался от созерцания моего лица и жестом указал на привинченную к полу табуретку. Честно говоря, у меня уже начинала ныть раненая нога, и я принял это предложение. Правда, сконструирована эта штука была хитро – так, чтобы сидение на ней ни в коем случае не доставляло удовольствие. Но стоять было хуже. После того, как я с трудом устроился, следователь нарушил молчание:
- Чувствуется выучка ШПК. Как же вы во всё это вляпались, а?
Вопрос был провокационным, и он, и я это знали. Классическое начало допроса первой степени. Отвечать я не собирался, по крайней мере, до тех пор, пока мне не предъявят официальное обвинение. Произойдёт это нескоро, сначала меня постараются сломать. Естественно, морально, ибо физическую боль нас учили терпеть в школе. Во всяком случае, допрос первой степени я сумею пройти. Я равнодушно глянул в глаза следователя и демонстративно повернулся немного в сторону, насколько позволяла проклятая табуретка. Хадаганец не выказал возмущения, лишь усмехнулся уголками губ и стал заполнять протокол допроса, который лежал перед ним. Писал он медленно, видимо, получил образование уже в зрелом возрасте. Губы его непроизвольно шевелились, повторяя выводимые на бумаге символы. У меня было примерно десять минут, и я задумался над первым заданным мне вопросом. Как я во всё это вляпался…
Никогда в своей жизни я не предполагал, что стану комиссаром имперской армии. Я был уверен, что в армии меня ждёт скучная и пыльная служба на полигоне Игш, в качестве какого-нибудь ассенизатора. И максимум подчинённых, которых я получил бы там, это пару грязных и вонючих гоблинов, таскающих носилки с нагруженным мной дерьмом. Всё дело в моём происхождении. Ведь я родился в Кании, в семье крестьянина. Я не помню своих родителей, они погибли в самом начале войны, нарвавшись на мародёров, которые наводили ужас на всю провинцию. Убили бы и меня, но спас мне жизнь странный случай – десантники Империи вышли из леса на душераздирающие крики моей матери. Они были заброшены в глубокий тыл Лиги для того, чтобы совершать диверсии и убивать, но не смогли остаться равнодушными к своим врагам, попавшим в беду. Впрочем, какими врагами могли быть для них мои невоенные родители. Просто мужчина и женщина, пытавшиеся покинуть прифронтовой район.
Диверсанты, увидев, над кем творят расправу мародёры, убили их быстрее, чем те смогли понять, что случилось. Только звуки падающих тел нарушили тишину. А потом заорал я. Лысый, беззубый, сморщенный ребенок с отвратительно светлым лицом, завёрнутый в вонючее покрывало. Не знаю, что меня спасло – меня могли просто прирезать, чтобы не нарушал маскировку. Но имперцы уже совершили один добрый поступок по отношению к жителям Кании, и это помешало им выполнить свой долг. Но я думаю, дело было ещё и в том, что в группе был смешанный состав. Хадаганцы и орки.
Для орков все люди на одно лицо. Они не делают различия между канийцами и хадаганцами. Они просто принимают за факт то, что одни сражаются на стороне Лиги, а другие за Империю. И одинаково не доверяют ни тем, ни другим. Они считают нас животными, стоящими на очень низкой ступени развития. На орков не производят впечатления наши достижения в науке и технике. У них совершенно другая шкала ценностей. Всё потому, что люди убивают друг друга. И суровый командир, поднявший ребёнка и занесший над ним кинжал, чтобы прервать надрывный крик, краем глаза уловил, как напряглись орки. Убийство маленького существа своего племени уронило бы людей в их глазах так, что никакие боевые заслуги и прежнее уважение не смогло этому помешать. И командир Локк принял правильное решение: не остановив движения руки, остриём кинжала просто распорол грязные тряпки и, скрывая отвращение к канийскому выродку, высоко поднял бледное тельце в левой руке.
- Мальчик, - хриплым голосом негромко сказал он. – В этой проклятой войне мы потеряли слишком много мужчин. После нашей победы не будет разницы, кто какой расы. Но кому-то придётся сеять и строить. Оставить его здесь нельзя – когда он вырастет, проклятые эльфы поставят его в строй и заставят воевать с нами. Заберём его с собой.
Он слишком долго завоёвывал расположение своих головорезов, чтобы потерять его из-за канийского паршивца. Ни Кания, ни Хадаган, вместе взятые, не стоили уважения его орков. Тогда это происшествие не казалось ему большой проблемой.
Проблемы начались позже, после возвращения в столицу. Он долго пытался пристроить ребёнка в один из приютов, но везде натыкался на холодный отказ. В Империи было полно своих сирот, и канийский ребёнок не вызывал сочувствия. Локк чувствовал это, и особо не настаивал, покорно покидая очередное заведение по содержанию сирот. Но отпуск подходил к концу, и нужно было что-то делать. Неожиданно он получил письмо от сестры, приехавшей с окраины Игша и устроившейся на работу сиделкой в один из приютов. Сама судьба шла ему навстречу.
Он пришёл к ней вместе с ребёнком. Она снимала жильё на окраине Незебграда, у вдовы пехотного полковника. В чистой и пустой комнате, с лежавшим в углу узлом с вещами, они долго пили чай без сахара, и разговаривали об оставшихся в Кайпе родителях, не захотевших покинуть свой дом. Потом перешли на войну и службу Локка. Брат рассказывал, как они воюют, а Зара тихонько охала, покачивая спящего младенца на коленях. Наконец, разговоры иссякли.
- Послушай, сестра, - Локк смущённо смотрел на сестру. – Ты, верно, думаешь, зачем я пришёл с ребёнком. Я расскажу тебе всё, потому что послезавтра я убываю в часть. Наш полк отправят на смену гарнизону Тихого острова. Но лучше сказать – на замену, ибо от прежнего полка осталось очень немного народу. Почти никого не осталось. Что там останется от нашего полка, тоже неизвестно. К священникам я не хожу. А исповедь сестре даже Теннес зачтёт.
И он рассказал ей всё без утайки, не скрывая даже того, что хотел убить мальчишку. Выговорившись, он тяжело поднялся:
- Прощай, сестра. Возлагаю на тебя эту ношу теперь. Ты работаешь в приюте и сможешь пристроить его туда. Знаешь, а за эти два месяца я привязался к нему. Поэтому у меня, наверно, и не получалось отдать его. Только себе в этом я не сознавался. Прощай, и запиши его под моим именем. Пусть он будет достоин его.
С этими словами он поцеловал её и вышел из комнаты навсегда. Он сложил свою голову на Тихом острове, где тогда разворачивались самые жаркие бои. А тётушка Зара, поплакав, предчувствуя судьбу своего несчастного брата, с утра понесла подкидыша в приют.
Я тысячи раз слышал эту историю из уст добрейшей женщины, заменившей мне мать. Но никогда не мог поверить, чтобы суровый хадаганский диверсант мог так растрогаться, меняя испачканные пелёнки за сыном канийца. Подозреваю, что последний эпизод тётушка Зара просто выдумала, чтобы сгладить впечатление от суровой правды. Но, несмотря на это, я испытываю чувство признательности к ним обоим. И с гордостью ношу его имя.
Война затянулась. Думаю, что ни Империя, ни Лига, не ожидали такого. Война превратилась из героических приключений в тяжкий труд. Лишилась привлекательности и стала обыденной, как затянувшийся осенний дождь. Кровопролитные сражения сменились окопной войной, не приносившей ни славы, ни медалей. Воины умирали не в бою, а от болезней, которые разносили кровососущие паразиты, обильно расплодившиеся по обе линии фронта. Им было всё равно, кто перед ними. И эльфийскую кровь, и орочью, и человеческую они употребляли с одинаковым аппетитом. “Эту войну выиграли насекомые” – ворчали солдаты.
Когда мне исполнилось четырнадцать лет, в наш приют пришли военные, чтобы отобрать для лагерей подготовки будущих солдат. Я сидел в углу, скучающе наблюдая, как другие воспитанники крутились перед офицерами, чтобы те их заметили. Мне же не светило, как я и говорил, ничего, кроме лопаты золотаря на задворках Империи. Но неожиданно один из офицеров подошёл ко мне.
- Хочешь служить в армии, сынок? – спросил он меня. Я разозлился:
- Только если выдадут прищепку, офицер.
- Какую прищепку? – не понял он. Я пояснил, свирепо оскалившись:
- На нос, офицер. Вы же меня в ассенизаторы приглашаете? Я каниец, а на хадаганское дерьмо у меня сильное раздражение.
Я ждал, что он ударит меня. Но вместо этого черноволосый и смуглый хадаганец улыбнулся:
- Вот ты какой колючий. Сынок, мне плевать, в какой части Империи ты родился. Рано или поздно все Аллоды сольются в единое государство. И не будет разницы между канийцами и хадаганцами. И ты можешь помочь этому. Прекратить проливать кровь, что может быть желаннее для армии? Может, штатские и думают о нас иначе, но мы – самые главные сторонники мира. Потому, что это наша кровь льётся там, на фронте. Там, за этой незримой линией также страдают люди, втянутые в эту бойню коварными эльфами. Покончить с этой войной, установить мир и покарать поджигателей – вот наша задача! А вовсе не в том, чтобы убивать людей с другим цветом кожи. Скажи, разве это несправедливо?
Так я и попал в школу политических командиров. Все тесты выявили во мне предрасположенность именно к этому роду деятельности. Строгая дисциплина и напряжённый график учёбы никому не позволял смеяться надо мной, или пробовать как-то унизить. И потихоньку я стал забывать о том, что я каниец. Я весь отдался учёбе и физподготовке. Мы, комиссары, смертники. Мы выполняем, как и все, приказы полевых командиров. Мы едим из солдатского котла, спим с бойцами под одним одеялом. Но именно мы поднимаемся первыми в атаку, увлекая за собой войска. Наша задача – поддерживать боевой дух армии. Мы не имеем право на слабость, болезнь или рану. Мы имеем право только умереть первыми. И это право стоит дороже всех остальных.
Но моё происхождение напомнило обо мне само. Я получил распределение в отдельный карательный батальон № 16. Один из сокурсников, сын офицера, пояснил мне, не скрывая усмешки, что это – орочий батальон. Официально он числится за десантом, но фактически является штрафным. Туда ссылают неугодных орков.
- Я же не орк, - удивление моё было написано у меня на лице. Сокурсник немного помялся, оглянулся и выпалил скороговоркой:
- Я ничего не имею против тебя, помни это. Но ты же каниец. По нынешним временам это гораздо хуже орков. Неужели ты думал, что тебя назначат в охрану Яскера? Твоё рождение определило твою судьбу. Прощай.
Он повернулся и ушёл быстрым шагом, а я остался стоять, оглушённый его словами. Хуже орков. Каниец. Штрафник. Клеймо на всю жизнь.
Разве я мог тогда подозревать, что орочий батальон – самое лучшее, что могло случиться со мной? Ведь оркам было плевать на моё канийское происхождение, для них я был просто грязным животным, как и остальные люди. Но это меня как раз не пугало. Я помнил, чьё имя я ношу, а ведь за командиром Локком беспрекословно шли в бой и орки, и люди. И постепенно, шаг за шагом, я завоюю их доверие. Для этого я одним из первых поднимался в атаку, едва не опережая Блеззу, командовавшую батальоном. Перед штурмом вражеских укреплений я демонстративно скидывал с себя стальную кирасу и шёл в бой только в парадной кожаной куртке, которую я получил в ШПК вместе с погонами лейтенанта. Только безумной храбростью можно было покорить сердца степняков. Покорить или умереть. И, стиснув зубы, под градом стрел, или пешим против канийской конницы, я отрывал своё дрожащее тело от земли и бросал навстречу смерти. Чтобы раз за разом, капля за каплей, добиться уважения бойцов. Но раз за разом, после боя я мог только сам перевязать свои царапины. И к солдатскому котлу я подходил последним, зачастую обнаруживая, что он пуст. Но больше всего убивало молчание, возникавшее вокруг меня, как только я подходил к костру. Это было невыносимо, орки чурались меня, как прокажённого.
Вот так и проходила моя ненавистная служба. Но однажды вечером я случайно подслушал разговор, касавшийся меня. Говорила Блезза со своим заместителем, огромным орком по прозвищу Удар.
- Завтра он сломается, можешь мне поверить, - рокотал Удар. - Я вижу его затравленные глаза. Он не вынесет больше изоляции. Люди слабаки, хоть и стараются изо всех сил выглядеть сильными. Он больше не поднимется в атаку.
- Что же, посмотрим, - голос Блеззы был не похож на орочий. Он был глубок и мелодичен. – Жаль, конечно. Мне он понравился. Показалось, что он не из слюнтяев. Кстати, ты заметил, что он не хадаганец?
- Для меня они все на одно лицо, - презрительно ответил Удар. – Все они трусы.
- Этот не трус, - возразила Блезза.
- Это ничего не меняет, - упрямо ответил Удар, - когда в людях потухает огонь жизни, они умирают. Но не в бою, как мы, а трусливо забившись в угол. Завтра твой Локоть струсит, и после боя мы его повесим.
Блезза переливчато засмеялась:
- Вот как? Значит, мой локоть? А ты не боишься, Удар, что если Локк не струсит, то действительно станет моим Локтем?
Теперь засмеялся Удар:
- Твоим Локтем? Скорее небо рухнет на землю! Блезза, ты самый лучший командир и… Но здесь ты ошибаешься. Никогда мышь не получит крылья и не взлетит навстречу ветру. Локоть Блеззы! – фыркнул он, - ничего смешнее я не мог услышать! С твоего разрешения, я пойду отдыхать. Нужно ещё перед сном приготовить верёвку для героя. – И, смеясь над своей шуткой, он вышел из командирского шатра и отправился к себе. Его тяжёлые шаги ещё долго отзывались во мне всплесками ярости. Вот, значит, что он обо мне думает? Врёшь, не на того напал! Завтра я покажу вам, что такое комиссар Локк!
…Следователь закончил писать и с видимым облегчением отодвинул бумаги. Сочувственно глянул на меня и сказал, разминая пальцы:
- Готовы, комиссар?
Я пропустил подвох, ещё окутанный пеленой воспоминаний, и переспросил:
- К чему готов?
Хадаганец широко улыбнулся:
- К допросу второй степени, комиссар. Нас очень интересует заговор против Империи, организованный Блеззой. Поэтому мы вынуждены торопиться.
Страшный удар обрушился мне на затылок и, падая на пол с кособокой табуретки, я отчётливо думал только об одном – кто же нас предал…

Продолжение следует Олег"tierollf"Акимов.

[SamuraiWoWster]

А для орочанки это много, очень много. Орки не люди, которые плодятся, словно степные крысы.

К сведенью, орки во всех фентези самые плодовитые создания.

...ведь мать Зела выносила и родила четверых детей...

Старшую дочь ... младшую отдал ... Банас ... А второй сын погиб ... благословенна только судьба Гарта,

только что говорил, что родила четырех...или Гарт и есть второй сын? я что-то недопонял.)

Ну, больше серьезных недочетов не нашел...может потому, что не хотел искать - произведение отличное. Жду продолжения! 5+

[tierollf]

К сведенью, орки во всех фентези самые плодовитые создания.



только что говорил, что родила четырех...или Гарт и есть второй сын? я что-то недопонял.)

Ну, больше серьезных недочетов не нашел...может потому, что не хотел искать - произведение отличное. Жду продолжения! 5+

Мне, честно говоря, всё равно, что пишут в других фэнтэзийных произведениях про орков И Гарт действительно сын Вега, младший сын. Мне казалось, это понятно из контекста... Надо будет поправить, чтобы не было недоразумений Спасибо за комментарий

[SamuraiWoWster]

Мне, честно говоря, всё равно, что пишут в других фэнтэзийных произведениях про орков

Тебе плевать на фентезийные каноны????)

[bearp1]

Рассказ затягивает, благодарю за приятно проведенное время.

[Hollera]

Самурай во всех фэнтезийных мирах (кроме warcraft) орки тупоголовые, неуклюжие создания, физически неприспособленные к сражению, тот же дзирт вырезал их десятками в одиночку, и их плодовитось результат эволюции для спасения вида от вымирания, а в АО орки крепкие, ловкие и сильные, но все таки по сюжету плодовитые это да.

[SamuraiWoWster]

А я про что. По канонам какие бы они ни были(Я ж не только Сальваторе читывал!) они были всегда плодовиты...но бог с ним)) Рассказ кул и это главное!)

[tierollf]

Хотелось бы добавить по поводу дисскусии о плодовитости орков. Фэнтэзи тем и отличается от научной фантастики, что не требует доказательств. Ей-богу, смешно, когда факты, придуманные мной, отрицаются на основании того, что кто-то другой придумал иначе. Я увидел этот мир таким, и таким его описал. Не совпадает с вашим? Перья вам в руки, друзья. Те не менее, огромное спасибо всем за комменты. Тишина бы меня убила

[SamuraiWoWster]

Как и меня)))Но, слава богу, у меня есть как минимум....6 читателей)) Для меня и двое уже наслаждение - ведь есть для кого писать!)

[tierollf]

Полностью согласен.

[gusevaal]

Отлично написано =)

[tierollf]

Спасибо, gusevaal.

[Deusesnosferatu]

Не плохой рассказ...

[6e36alll]

жду продолжения очень интересно

[tierollf]

Продолжение обязательно будет . Кстати (а может некстати), на сервере Последний рубеж образовалась гильдия Мать Орков Мне сообщила об этом Блезза, она принимала участие в её создании. Хотя, конечно, к книге это прямого отношения не имеет. Но всё же завтра я в неё вступлю Чтобы писать, так сказать, по живому

[Godfly]

хм)) у меня появилась вторая тема, которую я с удовольствием буду посещать, ожидая продолжения)).
Затягивает.

[tierollf]

хм)) у меня появилась вторая тема, которую я с удовольствием буду посещать, ожидая продолжения)).
Затягивает.

Спасибо. Продолжение будет примерно 25-26 ноября.

[KsShch]

Очень понравился рассказ, затягивает с первых строк, стиль просто шикарный)
Насчет фентезийных канонов... сами аллоды не очень-то им соответствуют, на мой взгляд) а тот факт, что человек пишет так, как сам это представляет, не подстраиваясь под выдуманные правила и основы, позволяет более полно и красочно отобразить его видение вселенной фентези, добавить изюма, так сказать) (пардон за тавтологию, просто рассказ вызвал бурю эмоций) буду с нетерпением ждать продолжения)

[Reistleen]

Очень интересный, своеобразный рассказ. Большинство рассказов какие-то "детские", а-ля "и он выстрелили в него тысячей шаровых молний", а это совсем другой.
Жду продолжения.

[tierollf]

Очень понравился рассказ, затягивает с первых строк, стиль просто шикарный)
буду с нетерпением ждать продолжения)

Спасибо, очень польщён и смущён Постараюсь не затягивать.

[tierollf]

Очень интересный, своеобразный рассказ. Жду продолжения.

Спасибо ). Вот только не знаю, как выкладывать - редактировать первоначальный текст, добавляя главы, или просто продолжать выкладывать в комментариях к теме? Кому как удобнее будет, отпишитесь.

[Reistleen]

Можно создавать новую тему для каждой главы с ссылками на предыдущие части

[tierollf]

Не хотелось бы размазывать повесть по многим темам... Спасибо, я подумаю.

[Reistleen]

Как вариант складывать все в одну тему, но в первом посте темы давать ссылки на рассказы))

[tierollf]

Спасибо, Reistleen. Так, наверно. будет лучше всего.

[tierollf]

- Я ухожу, Пегу, - Блезза переминалась с ноги на ногу. – Пойду искать свою судьбу. После смерти отца меня здесь ничего не держит. Спасибо тебе, и прощай.
- Иди, глупая девчонка, - Пегу даже не повернулась, продолжая чистить рыбу. - Теперь я смогу спокойно умереть. Задержалась я с тобой на этой земле. Но, прежде чем ты уйдёшь, ты вымоешь посуду и стол. А я пожарю рыбу. Мы пообедаем вместе последний раз. А потом я тебя отпущу.
Весь задор слетел с Блеззы, как листья древа гамар от первого порыва ветерка. Со вздохом она взяла кожаное ведро и пошла за водой к роднику. Как только она вышла за порог, Пегу бросила острый нож в рыбьи потроха и повернулась ей вслед. На её морщинистом, изъеденном временем лице отразилась целая гамма чувств.
- О могучий Вег, ушедший безвременно, - шептала она, - слышишь ли ты, что собирается сделать твоя дочь? Я слишком слаба, чтобы удержать непокорную орочанку тринадцати лет. Я слишком стара, чтобы пожить на этой земле ещё три года, заботясь о ней. Тяжкую ношу ты оставил мне Вег, похоронивший всех детей и жену. Десять лет ты носил мясо для моего очага, поэтому я дам ей оберег. Мой родовой оберег. Ибо время моё сочтено, а судьба твоей дочери будет несладкой. Зачем ты назвал её этим именем, Вег? Или тоже чувствовал её судьбу…
Пегу встала, небрежно вытерла руки о грязную накидку и пошла к сундуку. С кряхтением встала на колени и начала рыться в нём, что-то беззвучно бормоча. Наконец, она нашла, что искала. С трудом поднялась, положила замотанную в тряпицу вещь в карман и пошла к очагу, прихватив по пути рыбу. Подбросила на тлеющие угли немного наколотых дров и поставила на решётку сковороду. Ловко отжала в неё с рыбьих подбрюшин жир и, пока жир растекался по чёрной поверхности, посолила рыбу. Как только жир заскворчал, Пегу плеснула на сковородку процеженный сок плодов дикой верды, положила рыбу и накрыла разделочной доской. От сока верды рыба станет мягкой, её можно будет есть прямо с костями, ведь Пегу давно потеряла зубы.
Вернулась Блезза. Перелила воду из ведра в большой чан, остатки плеснула на стол. Взяла в руки широкий нож и стала скоблить чёрную поверхность стола. Снятую грязь она ловко вытирала об рукав облезлой куртки. Покончив со столом, она вымыла единственную грязную чашку, ту, в которой Пегу чистила рыбу. В шатре Пегу грязь надолго не задерживалась – наследница рода Безликих была очень чистоплотна. Да и шатёр её не был похож на остальные в посёлке. Внутри он больше смахивал на человеческий дом. Здесь, помимо стола, водились ещё табуретки, такие же массивные и чёрные. И очаг у неё был на ножках, а не как у других орков, на полу. Блезза выросла здесь, поэтому считала такое положение дел естественным. Но другие жители очень неохотно переступали их порог.
Когда рыба поджарилась, они сели за стол. Пегу почти ничего не ела. Просто сидела за столом, лениво ковыряя еду палочками, глядя на юную Блеззу, с настоящим орочьим аппетитом уплетавшую рыбью голову. Когда, наевшись, девчонка отодвинула блюдо, Пегу протянула ей тусклые стеклянные бусы.
- Это зачем? – спросила Блезза.
- Надень, - велела старуха. Блезза вытерла об себя руки и осторожно приняла подарок. – Это родовой амулет рода Безликих. Он хранит от беды и кровотечений. От боли и усталости.
- Мне он не поможет, - осторожно возразила Блезза. – Я не принадлежу к роду Безликих.
- Это точно, - согласилась Пегу. – Но твой отец ничего не оставил тебе. Я даю от чистого сердца. А значит, капелька силы в нём останется. Это лучше, чем ничего.
Блезза с сомнением просунула голову в ожерелье, но спорить больше не стала. Пегу одобрительно кивнула и протянула ей маленький и тусклый кружок из жёлтого металла.
- Это деньги, - пояснила она. – Все мои сбережения. Эта монета стоит очень дорого. На неё можно купить уйму вещей. Будь осторожна, и никому её не показывай. Ну, кажется, всё. Я честно отработала мясо, которое Вег таскал к моему столу. Иди.
Блезза встала из-за стола. Прижала руку к сердцу, благодаря очаг за тепло, и вышла из шатра. Лёгкий ветерок взъерошил её каштановые волосы, солнечный луч скользнул по голубоватой коже лица, зовя в дорогу. И она пошла, не оглядываясь назад. Пусть ничего не возьмёт она в дорогу из дома – ни беду, ни радость. Теперь она будет наживать всё это сама. Она не видела, как Пегу сложила руки лодочкой и резко взмахнула ими в стороны, расчищая ей путь. А если бы увидела, то только посмеялась бы над глупой старухой. Ей и так было ясно, что путь её чист.
Она шагала прямо по траве, к Большой Дороге, что пёстрой лентой змеилась недалеко от их посёлка. В детстве она очень любила, сидя на пороге шатра, наблюдать за ней, представляя её рекой, по которой плывут корабли-кибитки. Вот и настал тот день, когда она отправилась в самостоятельное плавание по Большой Дороге.
Замечтавшись, она не заметила круглый камень под ногой, и неосторожно наступила на него. Нога подвернулась, Блезза вскрикнула и покатилась с высокого косогора прямо на пыльную дорогу. Ей даже представилось, что пыль сейчас разойдётся в стороны, и она окунётся прямо с головой в эту пёструю реку. Но вместо этого она скатилась прямо под ноги лошади, запряжённой в диковинную повозку. Испуганное животное шарахнулось в сторону, едва не опрокинув тележку, с которой спрыгнул возница. Он подхватил её и выдернул из под ног лошади.
- Откуда ты свалилась? – весело спросил он Блеззу, и она увидела, что это человек. Впервые в жизни судьба свела её так близко с людьми.
- Ты язык проглотила? – человек улыбался ей, как старой знакомой. – Напугала меня и мою старую Бетти. Прямо с неба свалилась. Ты убежала из дома? Насколько я могу судить, ты ещё не достигла зрелости.
-У меня нет дома, - наконец ответила Блезза. – Мой отец умер три года назад. Теперь я ищу свой путь.
- Да, - вздохнул человек. – Ну что ж, соболезновать не буду, этим не поможешь. Но подвезти тебя могу, чтобы приблизить твои поиски. Садись на мою повозку. Кстати, меня зовут Оруэлл, я странствующий торговец. А ты назовёшь мне своё имя?
- Меня зовут Блезза, - девушка не стала кол*****ся. Нога после падения немного ныла, а сколько ей идти, она не знала и сама. Поэтому предложение пришлось как нельзя кстати.
- Блезза, - с уважением протянул Оруэлл, помогая ей взобраться наверх. – Дочь молний. Твой отец, похоже, великий воин, раз дал тебе это имя.
- Вовсе нет, - удивлённо ответила Блезза, - он был землепашец. А откуда вы знаете наш язык?
Оруэлл подобрал поводья и легонько качнул ими. Старая Бетти, махнув ушами, неторопливо зашагала по дороге. А торговец повернулся к орочанке:
- Я знаю огромное количество языков и наречий. Ведь я езжу по всей планете, торгую с самыми отдалёнными провинциями. Я проехал весь Хадаган и всю Канию, Великие Эльфийские леса и пересёк Чёрную пустыню. Я торговал со всеми аллодами, видел говорящих рыб и астральных демонов, спускался под землю и поднимался в горы.
- Со всеми аллодами? – недоверчиво переспросила Блезза, - а как же война?
- А что война? – удивился в свою очередь торговец. – Разве люди, орки, гиберлинги и эльфы перестали кушать? Перестали заводить детей? Пахать и строить?
- Не говорите о эльфах, - с отвращением скривилась орочанка. – Это они повинны в этой войне. Мерзкие вечноживущие. Они считают нас грязными животными, а сами хуже в сто раз. Древесные обезьяны.
- Да, неплохой багаж знаний оставил в наследство тебе отец, - вздохнул Оруэлл, качая головой. Блезза вскипела:
- Не смей касаться памяти моего отца! Ты… ты…
- Грязное животное, да? – негромко спросил торговец. Голос его был печален, но глаза, как показалось Блеззе, весело смеялись. Она отвернулась. Нехорошо было с её стороны обижать этого человека Он помог ей, а она…
- Извини меня, - буркнула Блезза, - я не хотела тебя обидеть.
- Я не обиделся, - отозвался торговец. Блезза недоверчиво посмотрела ему в лицо, но не увидела и тени насмешки. – Таковы все живые, склонны считать себя венцом творения. А всех остальных пылью, которую непременно нужно стряхнуть со своих ног. Вот поэтому и сотрясают наш мир войны. Но мир – это целое. А все мы, часть этого мира. И без нас его не будет. Будет другой мир, не наш. Это должно нас объединять, по идее. В нас так много общего.
- У канийцев и хадаганцев, может быть, - орочанка упрямо тряхнула головой. – Но у орков с эльфами нет ничего общего.
- Может, ты мне тогда поведаешь, в чём различие между вами? – вкрадчиво спросил Оруэлл. – Меня считают грязным животным и эльфы, и орки. Так в чём разница между вами для меня? У тебя голубая кожа и каштановые волосы. Заострённые кверху уши, красноватые глаза. Знаешь, сколько я видел эльфов с голубой кожей и каштановыми волосами! И уши у них точно такие же, и глаза пылают огнём. Так в чём же?
- А это ты видел? – Блезза оскалилась и ткнула пальцем себе в рот, указывая на немного выступающие нижние клыки. Торговец улыбнулся и, перегнувшись назад, стал рыться в своей сумке. Он достал из неё штуковину, похожую на небольшой кинжал, вся поверхность которого была густо усеяна тонкой насечкой.
- Что это? – недоумённо спросила девушка.
- Очень ходовой товар у эльфов, - ответил торговец. – С помощью этой штуки они подравнивают себе зубы. Каждое утро. Кто знает, что может вырасти во рту у эльфа, не будь у них таких штук.
- У них крылья! – Блезза почти кричала. – У проклятых эльфов проклятые крылья!
- Верно, - согласился Оруэлл, - а у тебя два маленьких бугорка между лопаток. Ты видела пангу, дочь землепашца?
- Конечно.
- Скажи мне, почему она не летает?
Блезза усмехнулась:
- У неё не развиты крылья. Но… что ты хочешь сказать?
- Ничего, кроме того, что сказал, - отрезал торговец. – Знаешь, как звучит по-эльфийски дочь молний?
- Как? – Блезза даже посерела от волнения.
- Блэссиа. Именно так. – Оруэлл с усмешкой и снисхождением смотрел на растерявшуюся девушку.
- Не может быть, - прошептала потрясённая Блезза.
- Может, - торговец качнул головой. - Так что, объяснишь грязному животному, в чём разница между орком и эльфом? А хочешь, я скажу тебе, что мне отвечали на такой вопрос эльфы?
- Мне всё равно, что они думают по этому поводу, - отрезала Блезза. – Ты еще скажи, что и между нами нет никакой разницы. Дескать, у всех две ноги, две руки и одна голова.
- Этого я не скажу. Разница существует, и достаточно большая. Но не существенная, вот в чём дело. Только никто об этом не задумывается, - вздохнул Оруэлл. – Ладно, прекратим этот бесполезный разговор. Мне не удалось убедить в этом эльфов, вряд ли что-то выйдет с упрямой орочанкой. Орки в этом плане ещё более несгибаемы.
- Вот видишь, - с воодушевлением сказала Блезза, - мы отличаемся от эльфов.
- Да, пожалуй, - покорно согласился торговец. – Хорошо, что тебе видна эта разница.
- А тебе?
- А мне, - ответил человек, - да простит меня дочь молний, видно только то, что один баран упрямее другого.
- Как ты смеешь сравнивать нас с баранами? – Блезза даже задохнулась от возмущения.
- Что ты, что ты! – замахал руками Оруэлл, - как бы я посмел! Я всего лишь говорил о баранах. Они глупые, упрямые животные и не находят в своём естественном состоянии никакого повода для гордости…
Они оба замолчали. Оруэлл закрыл рот, чтобы не наговорить лишнего, а Блезза пыталась найти брешь в логике странствующего торговца. Правда, выходило это у неё плохо. Конечно, чушь, что они с эльфами одной породы, но что-то такое было в словах человека, к чему следовало прислушаться.
- А куда ты направляешься? – спросил Оруэлл, чтобы разрядить обстановку и снять возникшее напряжение.
- Не знаю ещё, - качнула головой Блезза, - пока в столицу, может, удастся что-нибудь узнать о моём брате, который служит в армии. А там посмотрим.
- Что ты, девочка, - торговец укоризненно посмотрел на неё. – Армии в столице нет, только милиция. А с ней, боюсь, у тебя возникнут проблемы.
- Это ещё почему?
- Потому, что идёт война, - вздохнул торговец. – В столицу стекаются, как всегда, в годы лишений и невзгод, оставшиеся без крова и средств к существованию. Но столица не может всех обеспечить жильём и работой. И рано или поздно эти бедолаги начинают заниматься разбоем и воровством, чтобы выжить. Поэтому милиция ещё на въезде в Незебград отлавливает потенциальных преступников. И, скорее всего, они задержат и тебя.
- Мне нужно попасть в столицу, и я туда попаду, - упрямо возразила Блезза. – Это для меня последняя надежда узнать о брате. У меня больше никого нет.
- Я могу помочь тебе, - просто сказал Оруэлл, - скажу, что ты моя помощница. Тебя пропустят со мной. Но, честное слово, большой город не самое подходящее место для такой юной девушки, как ты. Незебград – сточная яма империи.
- Я буду очень тебе благодарна, - сказала Блезза. Торговец засмеялся:
- Ну что ты! Мне не нужна твоя благодарность. Достаточно будет, если ты не станешь меня проклинать, за то, что я тебя провёз в столицу.
- Не буду, - серьёзно ответила Блезза.
- Хорошо, договорились, - Оруэлл ловко достал из своей необъятной сумы кусок хлеба и фляжку воды. – Хочешь есть?
- Нет, спасибо, - орочанка провела по губам ладонью, показывая, что сыта. – Я поела, уходя из дома.
- Так ты всё-таки сбежала? – удивился торговец. – Я попаду в неприятности с тобой. Знаешь, что бывает с теми, кто помогает сбежавшим детям?
- Это был не мой дом, - ответила Блезза. – Старая Пегу присматривала за мной, пока я не выросла. Когда я собралась уходить, она покормила меня. Жареной рыбой.
- Ладно, ладно, верю, - улыбнулся Оруэлл. – Хочешь, я рааскажу тебе одальних землях?
- Хочу, - Блезза даже заёрзала.
- Устраивайся поудобнее, - велел торговец. – Ложись на тюки, и смотри в небо. Так будет лучше всего представлять то, что услышишь, поверь мне.
Блезза послушно откинулась на мягкие узлы. В далёком небе плыли редкие белые облака. И, словн подчиняясь рассказу вечного странника, они выстраивались то в невиданные замки, то в диковинных зверей. Мягкий голос рассказчика убаюкивал, ровная дорога не мешала плавному движению повозки. И. незаметно для себя, Блезза погрузилась в сон, в котором были говорящие рыбы и астральные демоны, весёлые эльфы и крылатые орки, зелёные леса и высокие горы, у подножья которых текли голубые реки.
Её разбудил непривычный шум, настойчиво ворвавшийся в пелену сна. Блезза рывком вскочила и увидела серые здания по сторонам узенькой улицы. Уже смеркалось, вдоль тротуара зажигались фонари.
- Незебград? – спросила она торговца.
- Да, - отозвался Оруэлл. – Добро пожаловать, дочь молний.

Продолжение следует.

[DedVladon]

Красивый рассказ,Олег.Жду продолжения.

[EorikM]

А когда продолжение?

[tierollf]

Вот и продолжение. Хочу предупредить, что книга меняет название. Теперь она будет называться Горькое Солнце Орков. Появились кое-какие идеи, немного будет изменен сюжет. Ну, а пока, вашему вниманию рабочий вариант четвертой главы

Глава четвёртая. Стрела Блеззы.

Золото сделало своё дело. Большая Рея не устоял и согласился доставить их в нужное место. Под покровом астральной тьмы корабль пиратов прокрался мимо лигийских сторожевиков и высадил десантников незадолго до рассвета на холодном берегу Эльджуна. Как только пираты отчалили, Блезза повела батальон в глубь материка, чтобы укрыться в селении лесовиков, расположенном в заповедной чаще у Зеркала Мира. Без единого звука отряд растворился в темноте, а льющийся дождь тихонько смывал за ними следы.
Данные разведки оказались точны – через пару часов промокшие десантники вышли к поселению. Холодало, дождь постепенно переходил в мокрый снег. На единственной улице не было никого. Но внимание Блеззы привлек старинный замок, стоявший чуть в стороне от посёлка. Жестом она приказала двигаться туда.
Оскальзываясь на каменных мокрых ступенях, они поднимались к старым руинам. И вдруг, сквозь решетчатые ворота, в глубине двора, мелькнул огонёк факела. Кто-то шёл к воротам, что-то негромко бормоча себе под нос. Блезза зашипела, словно ящерица, и отряд мгновенно залёг.
Скрипнули ржавые ворота. Открывший их поднял факел высоко над головой, чтобы свет не слепил глаза, и что-то негромко спросил на эльфийском. И в ту же минуту он уже был окружён со всех сторон вооружёнными до зубов орками.
Гляньте-ка, - негромко сказал Удар, вынимая из рук оторопевшего привратника факел. – У нас здесь эльф!
Блезза с удовлетворением услышала, как заклацали зубами её головорезы. Она подняла руку, призывая к тишине.
- Доброй ночи, - сказала она по-эльфийски, обращаясь к вечноживущему.
- Не напрягай свой варварский язык, - с презрением ответил эльф на чистейшем орочьем наречии. – Эльфийские слова из твоего рта похожи на грязное ругательство.
Блезза еле заметно улыбнулась:
- Ты прав. Говорить по-эльфийски, всё равно, что ругаться. Хочется помыть рот. Кто ты, и что здесь делаешь?
- Я историк, - надменно ответил эльф. – Изучаю наследие Путешественников. Этот замок – их последний приют.
- Путешественников? – Блезза вздёрнула брови. – Что ещё за путешественники?
- Великие исследователи астрала, - торжественно ответил эльф. – Достойные представители своего народа. Большую часть своей жизни они провели не на твёрдой земле, а в утлой лодчонке, пересекая Великие разломы через астрал. Здесь они провели последние годы своей жизни, записывая всё, что увидели. Я перевожу их рукописи и изучаю оставшиеся после них предметы.
- Их? Кого – их? – негромко спросил Удар, двигая желваками.
- Дневники семьи Путешественников, - ответил историк.
- Гибберлинги?
- Да. Как я уже сказал, достойные представители своего…
- Достаточно, - оборвала его Блезза. Ноздри её хищно раздувались. – Здесь был их дом? Отлично, теперь мы встанем сюда на постой.
- Это невозможно, - запротестовал эльф. – Этот замок – исторический памятник! Туда нельзя входить. Вы можете случайно уничтожить наследие Путешественников, там далеко не всё изучено…
- Заткнись, - тихо сказала Блезза, и Удар увидел, что она еле сдерживается от ярости. – Мы расположимся в замке. Где хорошо жить эльфу, неплохо будет и оркам.
- Я не живу в замке! – возмутился эльф. – Я выкопал себе землянку в углу двора. Я не смею жить там, где встретили свои последние дни Путешественники.
- Вот и убирайся в свою нору! – рявкнул Удар. – Я поставлю караульного возле твоей землянки. И если ты посмеешь высунуть свой нос до утра, горько пожалеешь об этом.
- Подчиняюсь грубой силе, - с достоинством ответствовал эльф. – Но умоляю вас – ничего, пожалуйста, не трогайте в замке! Никаких вещей.
- Проваливай, - Удар почувствовал, как Блезза благодарно сжала ему руку. – Сержант! Проводи историка до дома и выставь караул. Остальные – внутрь. И быстро, я совсем промок и замёрз.
В каменном замке было холодно. Но, по крайней мере, здесь была крыша над головой. Орки шумно рассыпались по огромному залу, выбирая себе места для отдыха.
- Вели разжечь костры, - сказала Блезза Удару. – Пусть просушат снаряжение и одежду. А я поищу комнату для штаба.
Удар кивнул и пошёл к бойцам. Блезза медленно двигалась с факелом вдоль анфилады, распахивая двери и заглядывая в тёмные помещения. Наконец, очередная комната ей приглянулась, и она вошла внутрь. Похоже, что здесь и работал над рукописями эльф. В середине комнаты стоял огромный стол, заваленный пожелтевшими свитками. Блезза взяла один и поднесла к глазам. Незнакомые закорючки, непохожие на буквы эльфов, орков и людей, ровными рядами усеивали бумагу. Она с отвращением отбросила свиток и подошла к очагу. Эльф припас здесь порядочную кучу дров, а от золы исходило чуть заметное тепло. Блезза огляделась, взяла, не глядя, со стола несколько манускриптов и бросила их в очаг. Наколола щепок из полена своим тесаком, сложила их на бумагу и сунула факел под решётку. Старые рукописи, высохшие за много лет, весело вспыхнули. Щепки тоже занялись, и орочанка подбросила несколько поленьев покрупнее.
Когда в комнату ввалились офицеры батальона, Блезза сидела у самого очага, в старинном кресле, и протягивала босые ноги к огню. Отблески пламени играли на её задумчивом лице. В руках у неё была куча бумажных свитков, которые она методично бросала в огонь. Удар с трудом заставил себя оторвать свой взгляд от её обнажённых ступней и сглотнул вставший в горле комок.
- Напрасно ты это делаешь, - сказал он, подойдя к очагу. – Эти бумаги наверняка заинтересовали бы империю.
- Знаю, - кивнула Блезза, - но ничего не могу с собой поделать. Я… я…
- Молчи, - Удар похлопал её по плечу. – Не говори ничего. Поступай так, как тебе хочется.
Блезза со вздохом скинула оставшиеся бумаги на пол и оглядела рассевшихся командиров.
- А где Локоть? – спросила она у заместителя.
- Лично проверяет караулы, - ответил Удар. – Ты же знаешь нашего комиссара. Да, и к эльфу он приставил трёх часовых! Представляешь?
- Представляю, - ответила Блезза. – Значит, он тоже ему не доверяет.
- Тоже? – удивился Удар. – По твоему, все остальные, кроме тебя и Локтя, доверяют эльфу?
- Ты знаешь, о чём я, - Блезза с усмешкой глянула на заместителя, неумело изображавшего оскорбление. – Это не просто эльф. И он такой же историк, как мы с тобой. То есть, возможно, он и изучает здесь записи этих пушистых мерзавцев, но находится он здесь с совершенно другой целью. И это очень подозрительно.
На лице Удара отразилась целая гамма чувств и мыслей. Он сел прямо на пол, возле ног Блеззы.
- Ты заметила, - спросил Удар, - у него во рту торчат клыки. Как у нас.
-Заметила, - кивнула Блезза. – Значит, он здесь очень давно, раз не следит за внешностью. И это ещё более подозрительно. И опасно.
Хлопнула дверь, это пришёл комиссар. С кожаной куртки ручьями стекала вода, на непокрытой голове была смёрзшаяся корка из снега. Он подошёл к огню и орки увидели, что у него зуб на зуб не попадает.
- П..Пододвинь свою толстую задницу, - сказал он Удару осипшим голосом, - я хочу ссесть поближе к огню.
- Вы только посмотрите на это человеческое отродье, - деланно изумился Удар, отодвигаясь от огня, чтобы комиссар мог сесть. – Пришёл и прогнал честного орка от его очага. Хорошо, хоть не пнул.
- Комиссар, - позвала негромко Блезза. Локк вытер покрасневший нос и повернул к ней своё мокрое лицо. – Локоть, мне нужен в отряде комиссар. Живой и здоровый. А то, что я вижу – мокрая, раскисшая тряпка. Удар, потрогай ему лоб.
Локк не сумел увернуться от медвежьей хватки Удара. Правой рукой тот сграбастал комиссара и притянул к себе, а левую положил ему на голову, закрыв пол-лица.
- Ого, - Удар с тревогой глянул на Блеззу, - он весь пылает. К утру мы можем остаться без комиссара.
- Дай ему своего лекарства, Удар, - велела Блезза. – Он мне нужен живым.
- За его хамство я с удовольствием посмотрел бы на его кончину, - буркнул орк. – Только из уважения к тебе, Блезза, я дам ему ещё немного походить по земле.
Он отстегнул от пояса свою фляжку и тщательно взболтал. Локк, почуяв неладное, хотел вырваться, но Удару на помощь уже поспешил Каслл и схватил комиссара за плечи.
- Пустите меня, - умоляюще сказал Локк, шмыгая носом. – Блезза, дай умереть спокойно, не мучай перед смертью. Я знаю, они меня ненавидят, но ты не такая, как они.
- А какая я? – Блезза забавлялась.
- Ты добрая, - убеждённо сказал Локк и закашлялся. – Прогони этих орков, я хочу умереть, положив голову на твои колени.
- Этих орков? Я сама орк! – Блезза оскалила зубы. – Удар, дай ему двойную порцию. Я хочу, чтобы ему спалило его ядовитый язык. На моих коленях он умереть хочет! Никогда этому не бывать, Локк!
- Держи его крепче, Каслл, - сказал Удар, запрокидывая комиссару голову. – Двойную порцию приказала дать Блезза, но первого он убьёт меня. А потом тебя.
- А Блеззу? – с надеждой спросил Каслл. Удар печально покачал головой:
- Блеззу он обожает. Из её рук он сам примет яд, если она захочет.
- Тогда почему мы это делаем? – изумился Каслл.
- Потому что она кровожадная, Каслл, - вздохнул Удар, поднося фляжку ко рту Локка. – Ей мало мучений нашего комиссара, она хочет, чтобы и мы с тобой пострадали.
- Хачю крове, - сказала на ломаном хадаганском Блезза, свирепо вращая глазами.
- Так тому и быть, - торжественно заключил Удар, вливая в рот закатившего глаза комиссара содержимое фляжки. У Локка запрыгал кадык, и Каслл бережно прижал его челюсть, чтобы лекарство не вылилось наружу. Локк задёргался, рванулся и притих. Он безвольно повалился набок и упёрся головой в плечо Удара. Каслл быстро принес сухой матрас из скатки и постелил его возле очага.
- Сволочи вы, орки, - бормотал комиссар, пока его осторожно укладывали на постель. – Это для вас ваше пойло на пользу, а для людей как удар лошадиного копыта…
Он икнул и умолк. Глаза его закрылись, и Удар укрыл его медвежьей шкурой, которую достал из своей скатки.
- Спасибо, Удар, - мягко сказала Блезза. Она знала, как её заместитель бережёт эту шкуру. Он даже сам ей не укрывался, хоть и таскал везде с собой.
- Не за что, - буркнул тот, уже жалея о своём порыве. – Если этот мерзавец умрёт, мне не с кем будет ссориться перед сном.
- Хорошо, что напомнил про сон, - Блезза сладко потянулась. – Надо ложиться и немного отдохнуть. Нам придётся здорово потрудиться днём. Ложитесь все.
Офицеры, негромко переговариваясь, стали укладываться. До рассвета оставалось меньше двух часов, нужно было их использовать по прямому назначению. Очень быстро в комнате наступила тишина. И в этой тишине все, кто ещё не спал, чётко расслышали негромкий стук, доносившийся, казалось, прямо из под пола. Орки вскочили, только комиссар Локк продолжал безмятежно сопеть. Блезза кивнула Удару, и тот, схватив алебарду, стал простукивать пол. Наконец, в самом дальнем углу от очага, пол отозвался звонким, металлическим звуком. Блезза подбежала с факелом, и Удар моментально воткнул в щель остриё алебарды и приподнял тяжёлую крышку потайного люка.
Он не успел увернуться, и острая оперенная стрела вонзилась ему в левое плечо, пробив кольчугу. Удар охнул и обрушился вниз. Из ямы послышались звуки короткой борьбы и наверх показалась взъерошенная голова молодой орочанки. Руки у нее были заведены за спину, огромная лапа Удара крепко сжимала хрупкие запястья.
- Ещё и укусила меня, - с удовольствием сообщил орк, выталкивая пленницу в руки Кассла. В левой руке он держал тугой эльфийский лук. Блезза помогла ему выбраться и теперь разглядывала сумрачную девушку, глядевшую на них с изумлением.
- Хорошо бы узнать, как она оказалась в подвале, - Каслл нехорошо ухмыльнулся. Блезза кивнула:
- Да-да. Приведи-ка сюда этого историка. Мне кажется, этот знаток тайн сможет пролить нам свет. Да отпусти уже бедняжку.
Каслл разжал руки и быстро пошел к дверям. Блезза забрала лук у заместителя, осмотрела его, и протянула орочанке. Та схватила его, отошла к стене, ловким движением извлекла из колчана последнюю стрелу и положила на тетиву. Но натягивать не стала, просто опустилась на пол. Блезза усмехнулась и повернулась к Удару. Тот попятился:
- Нет, Блезза… Тебе мало комиссара?
Блезза схватилась за оперение стрелы и с силой надавила. Удар зашипел от боли, наконечник стрелы разорвал кожу и вылез над лопаткой. Обломив острие, Блезза резко выдернула окровавленную стрелу из плеча. Посеревший Удар почти рухнул на пол.
- Методы у тебя, командир, - просипел он, заталкивая в рот кровоостанавливающую траву. – Лучше бы она меня убила.
Пожевав, он выплюнул на ладонь зеленый комок и заткнул рану, из которой сочилась кровь. Блезза помогла ему встать и тут двери распахнулись. Каслл втолкнул внутрь старого эльфа.
- Вот и историк, - протяжно сказала Блезза. – Расскажи нам, историк, откуда эта девушка?
Эльф все понял. Он резко выбросил руку в сторону Кассла, и яркая вспышка отбросила его в угол. Губы эльфа зашевелились, произнося заклинание и Блезза внезапно ослепла. Выхватив тесак, она бросилась в сторону дверей, в надежде случайным ударом убить мерзкого колдуна, но ее опередили. Тонко пропела стрела и наваждение спало. Блезза увидела, что стрела, выпущенная из старого эльфийского лука, пригвоздила легкое тело старика к дверям. Последняя стрела из колчана освобожденной орочанки.
- Поздравляю, Блезза, - с легкой усмешкой произнес Удар. – Теперь у нас есть Стрела Блеззы.
Блезза подошла к девушке.
- Как тебя зовут? – резко спросила она.
- Юльджуна, - тихо произнесла та. Блезза кивнула, подумала, посмотрела на ухмыляющегося Удара и властно сказала:
- Будешь моей Стрелой! Поняла?
Юльджуна кивнула.
- Вот и отлично. А теперь уберите эту падаль с дверей и покормите мою Стрелу. – Блезза вернулась к очагу и плюхнулась в кресло. – И давайте уже отдыхать. Завтра у нас много дел.
Она задумчиво посмотрела на комиссара Локка, безмятежно посвистывавшего носом под медвежьей шкурой. Он так и не проснулся во время этой кутерьмы.

[tierollf]

Почему именно Горькое Солнце Орков? Ведь в книге будут не только орки. Дело в том, что у меня появилась идея написать в контексте книги древнюю орочью легенду о горьком солнце. Блезза пройдет свой путь до конца и увидит этот горький свет. Да простят меня Империя и Лига, но в книге нет положительных героев. Война - всегда горе. Хорошо, что мы только играем...

[KsShch]

Каждый раз восхищаюсь снова и снова и стилем и глубиной смысла рассказа, автор, так держать!

[tierollf]

Спешу сообщить, что наконец книга обрела свою книжную полку, на сайте гильдии Горькое Солнце Орков. Продолжение книги буду выкладывать там. Добро пожаловать к нам: www.gs-orkov.tk

[EorikM]

Дождались продолжения)как всегда отлично)жду следующих глав)

[tierollf]

Спасибо, EorikM, за добрые слова. Продолжение следует.

[emikuanic]

у меня одного сайт не открывается?

и да, главы прелестны )
правда, такие эльфы и орки больше Хроники Сиалы напоминают

[DedVladon]

Очень хороший рассказ!Заметил,что у автора свой необычный взгляд на Аллоды и на вообще все фэнтези.
Пиши еще,может даже книга будет.