Договор

[csoIV]

("Букафф много". Потом не говорите, что я об этом не предупреждал)

- Где я? – прошептала девушка, вглядываясь в темноту, царившую в комнате. Постепенно зрение адаптировалась, позволив разглядеть обстановку: большую часть стен занимали широкие деревянные полки, на которых стояли различные банки и коробочки, лежали связки трав или чучела животных. Из мебели в комнате был только широкий стол, также полностью заставленный различными вещами. На всем лежал слой пыли.
- У меня дома, девочка. – раздался дребезжащий женский голос откуда-то из темноты комнаты.
- Кто ты? Как я здесь оказалась? – растерянно проговорила девушка. Она не помнила, чтобы приходила к кому-то домой.
В темноте вспыхнул огонек и высветил сгорбленную фигуру, склонившуюся перед широкой пастью камина, разжигая огонь.
- Не помнишь? Девица, ты сама упала на порог моей лавки. Когда я вышла наружу, чтобы посмотреть, кого там принесло, ты уже была без сознания, вся грязная и продрогшая. Не могла же я оставить тебя на улице? – тени от огня весело заплясали по свой загадочный танец, отчего стены стали похожи на постоянно меняющееся лоскутное одеяло. – а насчет того, кем я являюсь…мой поступок лишил меня права носить какое-либо имя.
- Тогда покажи хотя бы лицо, в знак своих добрых намерений. – в голосе девушки проскользнули нотки угрозы, и это не укрылось от ее собеседницы. Та захихикала:
- Ах, девочка. Разве один тот факт, что я приютила тебя, согрела и отмыла, не служит показателем того, что я не желаю тебе зла?
У Хель были явные сомнения по этому поводу, но это знание она решила держать при себе.
- Я не имею привычки разговаривать с незнакомцами. – Проворчала девушка.
- Ах, если это тебя так смущает… - обиженно протянула собеседница, пытающаяся повесить чайник над огнем.
Тягуче потекли минуты. Девушка терпеливо ожидала того, что ее собеседница представится, но ничего не происходило. Фигура была настолько неподвижна, что казалась каменным изваянием. Хель начало казаться, что она осталась одна в этой комнате.
Девушка вскочила на ноги, откинув в сторону плед, укрывавший ее, но кинув взгляд вниз, тут же поспешила замотаться в плед по самую шею, так как никакой одежды на ней не оказалось. Смущенная своей наготой, Хель покраснела и негромко спросила, обращаясь к фигуре, замершей у камина:
- Эээй, ты еще здесь?
- Здесь, – фигура не пошевелилась, но голос явно исходил от нее, – подойди к камину, дитя.
Девушка осторожно двинулась вперед, шлепая босыми ступнями по каменному полу. Плед, мягко шурша, волочился за ней.
Подойдя к камину, девушка уселась поближе к огню, постаравшись укутаться как можно плотнее. Она, не отрываясь, смотрела на фигуру в черном балахоне, точнее на ее лицо, обращенное к огню. Смотрела на свою копию. Незнакомка, почувствовав на себе любопытный взгляд, повернулась к своей гостье, и, улыбнувшись, проговорила:
- Ну, вот она я, девочка. Тебе стало легче? – ее голос не вязался с внешностью. В то время как лицо было молодым, голос остался голос пожилой женщины, почти старухи - такой же дребезжащий, с легкой хрипотцой.
- Не особо. – ответила девушка. – Так как мне тебя называть?
Незнакомка попыталась изобразить улыбку. Вышло это у нее из рук вон плохо – так улыбаются иссушенные трупы в южных пустынях. Но было видно, что незнакомка старается.
- Девочка, ты можешь называть меня Лизбет. Это не мое настоящее имя, но меня так иногда называли.
- Хватит называть меня девочкой! – вспылила Хель. Затем ехидно добавила. – По виду, ты нисколько не старше меня.
Лизбет наклонилась к ней и положила руку на колено девушке. Ее глаза, не отрываясь, смотрели в голубые глаза Хель.
- Разве ты уже познала мужскую любовь? – Лизбет улыбнулась, глядя на то, как покраснела девушка. – Все ясно по твоей реакции. К тому же, ты не назвала свое имя.
Красная, словно вареный рак, девушка тихо проговорила:
- Хель.
Женщина кивнула и повернулась к очагу. В руках ее появилась длинная кочерга, которая она сняла с огня начинающий закипать чайник. Поставив чайник прямо на пол, женщина встала и прошла к столу. Порывшись среди хлама, разложенного на его поверхности, она вновь вернулась к девушке, все также сидящей у очага. В руках Лизбет несла две изящные фарфоровые чашки и небольшую жестяную коробочку. Наличие фарфоровых чашечек удивило Хель - она не ожидала, что среди гор хлама, неизвестно зачем хранящегося в этой комнате, может найтись хотя бы одна стоящая вещь. А сколько еще подобных вещей было спрятано в мусоре? И спрятано ли.
Лизбет подошла к камину и, наклонившись, аккуратно поставила на пол чашки и коробочку. Только затем она позволила себе сесть. Руки ее протянулись к коробочке. Она протянула свои тонкие пальчики к замочку, и почти сразу же он открылся, оповестив об этом характерным щелчком. Хель, вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что же находится внутри коробки. Лизбет, заметив ее интерес, ответила:
- Это травы. Сбор, успокаивающий сердце и уносящий тревоги.
Хель кивнула, и тут же задала вопрос:
- А откуда у вас такие…
- Чашки? – перебила ее женщина, смотря на девушку с грустной улыбкой. Во всяком случае, девушка считала, что та гримаса была ею. – Это подарок моего мужа.
- Он погиб. – добавила женщина, видя, что девушка уже открыла рот, чтобы задать новый вопрос.
Хотя Хель не хотела задавать вопрос насчет мужа это женщины, но, взглянув в глаза собеседницы, поняла, что лучше пока что помолчать.
Женщина тем временем, наложила смесь из листьев в чашки, используя для этого изящную серебряную ложечку, которую выудила откуда-то из кармана своего потрепанного облачения. Когда смесь залили кипятком, по комнате начал распространяться терпкий травяной запах, навевавший воспоминания о летних лугах, и лесных лужайках.
- Пускай настоится, заодно и остынет, – пробормотала женщина, отодвигая чашки подальше от камина, – а ты пока что ответь, почему босая, да еще в такую погоду, по городу бегаешь.
- Я не бегаю. – робкая попытка девушки «уйти в несознанку» не прокатила.
- Ну конечно. А сбитые и замерзшие пальцы ног – это просто так. – проворчала Лизбет, неодобрительно кивая головой.
- Я… - девушка задумалась говорить или нет правду. Потом решилась, слишком много тревог и сомнений выпало на ее долю и нести все, что накопилось в ее душе, было выше ее сил. – Я сбежала.
- Из-под венца? – улыбаясь, спросила женщина. Хель, кинув взгляд на собеседницу, отметила, что улыбка у нее в этот раз походит на оскал гораздо меньше, чем предыдущие попытки.
- Нет-нет. – девушка замотала головой . – я запуталась. В своей жизни, в своих чувствах, во всем…
- Девочка моя, ну почему я из тебя все как будто щипцами вытягиваю? Не мучай старуху, расскажи с самого начала.
Хель кинула недоверчивый взгляд на свою соседку, про себя решая можно ли ей довериться. Изначально она не хотела ни с кем делиться своими переживаниями, но она запуталась в своих чувствах, и вряд ли смогла разобраться без совета. Да и порой, взглянув на проблему с другой точки зрения, можно найти неожиданный и оригинальный метод.
Девушка, постаравшись собраться с мыслями, начала свой рассказ. С самого начала, точнее того момента, как она принесла в трактир алхимические ингредиенты. По мере того, как она говорила, воспоминания в ее сознании постепенно обретали краски, вызывая в ее душе бурю эмоций. Она стремилась рассказать все, избавиться от тяжелого груза, висящего у нее на душе. Уверить саму себя, что она невиновна. Она не помогала культистам, что бы там не говорили. В тот момент, когда она подошла к описанию своего разговора со жрецом, ее нервы не выдержали. Закрыв свое лицо ладошками, девушка разрыдалась.
Рядом зашуршала одежда, и тонкие холодные пальцы коснулись кожи. Хель дернула плечом, но рука не исчезла, наоборот - успокаивающе стала поглаживать.
- Почему? Почему я? – сквозь слезы, хриплым голосом проговорила девушка.
- Я не знаю. – печально прозвучал голос Лизбет. Вновь зашуршала ткань, и девушка почувствовала, что ее собеседница присела позади нее. Холодная рука потянула девушку назад, и та подалась, замерев, когда ее спина уперлась в грудь женщины. Чтобы там не говорила ее собеседница, но грудь ее была полной и упругой, совсем не как у старухи.
Руки, обхватившие девушку за плечи, еще плотнее прижали ее к чужому телу. Хель по привычке напряглась, ожидая удара, но ничего не случилось, и девушка расслабилась, и попыталась усесться поудобнее, вытянув свои ноги к огню. Что-то, скользнув на ее шею, защекотало кожу. Боковым зрением Хель заметила прядь волос Лизбет, скользнувших по ее шее. Острый подбородок уперся в плечо девушки, почти сразу же ощутившей чужое дыхание на своей щеке.
- Хель, послушай меня. Я знаю, что ты потрясена ответом жреца. Но…
- Я его ненавижу! – выкрикнула девушка, слезы с новой силой потекли по ее щекам, и ненадолго замирая на подбородке, срывались вниз, заканчивая свою жизнь на каменном полу.
- Разве? – мягкий успокаивающий голос Лизбет проникал, казалось, в самую душу. - Ты лукавишь, пытаясь обмануть саму себя. Пытаешься спрятать свои истинные чувства к нему за стеной ненависти, так как сама боишься правды.
- Какие? – дрожащим голосом спросила девушка. В ее вопросе была просьба. Просьба сказать то, что не хватало духа сказать ей.
Женщина приблизила свои губы почти вплотную к уху девушки, и тихо прошептала: «Любовь».
- Любовь? – Задумчиво прошептала девушка, словно бы пробуя слово на вкус. Робкая улыбка промелькнула на усталом лице, – Почему ты так решила?
Женщина помолчала, явно собираясь с мыслями, а затем медленно, взвешивая каждое слово, заговорила:
- Я хочу предложить тебе договор, по которому могу научить тебя многому. Ты познаешь человеческие души и изучишь науки, благодаря которым сможешь по виду и действиям людей понимать их затаенные желания и намерения. Тебя будет крайне сложно обмануть. Я помогу тебе контролировать чувства и разум – в самые страшные и волнующие моменты, твое сознание будет ясным и незамутненным. – Лизбет ненадолго замолкла, разглядывая девушку, затем продолжила. – В тебе есть семена дара и поэтому я могу развить его. Ты сможешь влиять на разум людей, делая их счастливыми или несчастными. Сможешь заставить их следовать за собой, или наставишь на истинный путь.
- Слишком уж все гладко. – слабая улыбка вновь на миг возникла на лице девушки. – Как у тех демонов, что обещают все блага мира в обмен на душу.
- Ты права. – женщина отвела взгляд, был видно что эти слова даются ей нелегко. – Есть один подвох: ты будешь видеть все. И доброе и плохое. Поверь мне, Хель, плохого во всех разумных гораздо больше, ведь такова их природа. Прежде чем ты примешь решение, позволь мне рассказать небольшую историю.
Лизбет дождалась кивка посерьезневшей девушки, и, устремив взгляд на огнь, начала рассказ.
- Когда я была молодой, не намного старше, чем ты сейчас, мне довелось много странствовать. Я служила… - женщина сбилась, вероятно раздумывая над тем, говорить ли девушке или нет, – не важно где. Маги разума ценятся в определенных кругах. В тот раз я должна была приехать в небольшую деревеньку на пограничной территории. За время войны между Лигой и Империей, множество разных тварей расплодилось, и потому жрецам приходилось часто странствовать по границе, находя и уничтожая *****дники и логова тварей и освещая землю капищ и урочищ, чтобы зло, не дай бог, не поселилось там вновь. И хотя в то время между двумя странами был достигнуто хрупкое перемирие, но набеги продолжались. Истощенным противникам невозможно было контролировать все свои пограничные территории, поэтому там царила анархия, позволявшая монстрам успешно скрываться и продолжать вершить свои темные дела.
- И вот путь мой лежал в одну из таких пограничных территорий. Я ехала туда в бодром расположении духа, думая, что монстр, каким бы он ни был, быстро попадется в расставленные ловушки, и моя помощь не потребуется. Ах, девочка, какой же я все-таки была легкомысленной.
- По пути туда, мне встретился гонец от карательной команды и остаток пути мы проделали вместе. Он ввел меня в курс дела.
Церковь вызвала меня, чтобы помочь в расследовании. Сначала я думала, что речь идет об обычной банде разбойников, что состояли обычно из различных сектантов и дезертиров, но все оказалось гораздо хуже – судя по донесениям, в окрестностях деревни завелась какая-то нечисть. На деревенском погосте нашли свежее захоронение, в котором находились останки детей. И один из трупов был явно свежим.
Хель передернуло, когда ее воображение попыталось изобразить это. Дрожь волной пробежала по ее телу. Руки вцепились в кисти Лизбет, обнимавшей ее. Та, поняв состояние девушки, слегка сжала ее кисти, стремясь успокоить.
- Да, сейчас это кажется диким, но поверь мне, дорогая, в то время это было если не обычным фактом, то весьма частым явлением уж точно. Отряды обоих стран, проходя через пограничное селение, стремились пополнить запасы своего фуража, ни мало не заботясь о будущем местных жителей. К тому же периодически случались налеты разбойников и дезертиров, анархистов всех частей и просто набеги диких тварей. Поэтому люди, оказавшись без средств к существованию, да и просто без пищи, быстро опускались почти до уровня животных и поедали себе подобных. Конечно же, особые команды следили за тем, чтобы подобных тварей выявляли и вешали, но разве за всем уследишь? Во время войны войска более-менее контролировали лишь большие населенные пункты, а маленькие, или просто находящиеся подальше от административных центров, оказались вообще без контроля.
- И вот в одну из таких деревень и лежал мой путь. Эта деревенька была небольшой, и довольно-таки удаленной от оживленных дорог, поэтому каждый человек был там на виду. Никакой оборотень не смог бы долго скрывать свою сущность – рано или поздно его бы заметили и линчевали. Опросив жителей деревни, мы узнали, что никто за последние полгода не удалялся из деревни. Ярмарок не было, а зачем крестьянину еще куда-то ездить из своей деревни? Во время войны дороги становятся опасными, вот все и сидели по домам. Мы с церковниками бросились в лес, обшаривая близлежащую местность в поисках логовищ или берлог, в которых мог прятаться оборотень. Неделя поисков ничего не дала. Но монстр был: вернувшись из рейда, мы были встречены священником, оставленным в селении для поддержания порядка. Именно он и сообщил нам дурную весть – утром при осмотре кладбища он наткнулся на свежую могилу. Староста сообщил, что за прошедшую неделю в деревне никто не умирал, поэтому священник решил раскопать могилу.
- Местные мужики, специально приглашенные для работы, взялись за лопаты и споро начали разбрасывать землю – земля была мягкой и копалась легко. Спустя десять минут могила была вскрыта. Жрец, находившийся в тот момент на пороге церкви, понял это по крикам и фигурам мужиков, что с безумными взорами спешно выползали из раскопанного отверстия могилы.
Лизбет замолчала.
- Что… - девушка сглотнула. Ее глаза, полные страха, не отрываясь, смотрели на женщину. – Что они нашли?
Женщина, не шелохнувшись, сидела и продолжала смотреть на огонь. Наконец она произнесла слова, заставившие девушку ****ожать еще сильнее.
- Там был останки. Детские. Во многих кусков на теле ребенка зияли раны, в которых копошились черви, и это были не следы разложения. Но самым страшным было то, что раны на трупе были укусами. И детскую плоть рвали не волчьи клыки, и не птичьи клювы. Нет. Такие отпечатки зубов мог оставить только человек. Да, девочка моя, нас обдурили. Стало понятно, что монстр, кем бы он ни был, прячется под личиной одного из жителей деревни. На кладбище была выставлена охране в надежде на то, что монстр вернется, но почти все понимали, что шанс на это крайне низок.
- Я вместе с командой жрецов-дознавателей начала обходить деревенские дома, проверяя жителей. Однако с самого начала все пошло наперекосяк. Стоило только жрецам задать женской части населения деревни вопрос, типа: «ты ль монстр, что терзает эту деревню, воруя младенцев?» - как девушки теряли дар речи, а особо впечатлительные падали в обморок. Надо ли говорить, что после этого их родственники, а особенно отцы и мужья, смотрели на жрецов подобно волкам. Посовещавшись, жрецы решили изменить вопросы, сделать их более обтекаемыми.
- Если бы монстром был кто-либо из опрашиваемых селян, то я бы заметила волнение и ложь, отразившиеся в их ауре. Но нет, все были чисты, ни один не соврал. Я увидела много того, чего не хотела бы видеть, но это касалось лишь личных отношений между жителями деревни. Скажу тебе по секрету – рогоносцами были почти все мужчины в той деревне. Причем некоторые из них могли поспорить объемом рогов с оленем пятилеткой.
Слабая улыбка коснулась дрожащих губ девушки, несмотря на то, что история была отнюдь не смешной. Девушка ненадолго отвлеклась, думая о том, каково же это носить на голове развесистые оленьи рога, но затем вновь обратилась в слух – Лизбет продолжала свой рассказ. Погруженная в свои воспоминания, она не замечала ничего вокруг.
- Так вот. Команда вновь зашла в тупик. Но нам помог случай. Я до сих пор размышляю, была ли то случайность или промысел богов. Настал большой церковный праздник и в сельскую церковь, на проводимое там служение, собралась вся деревня. Сельский лекарь даже привел свою безумную жену, потерявшую свой разум после родов, во время которых умер ее ребенок. Жрецы и ее пытались проверять, но безрезультатно – эта женщина просто не понимала вопросов. Я не смогла разобраться в ее чувствах и эмоциях, но могла бы с уверенностью сказать, что тьмы в ней нет – эта женщина была непричастна к смертям детей.
- Я, как участник комиссии, должна была присутствовать на служении, но опоздала. Дело в том, что я встречалась с одним из жрецов, входящим в комиссию, и не успела переодеться до начала служения. Когда я вошла в зал, то все места уже были заняты, и я уселась на последнюю скамью, которая была заполнена меньше остальных. Из прихожан на ней сидело лишь двое – жена лекаря, да старая безумная знахарка. Я могу только догадываться о том, как две безумных женщины смогли найти общий язык, но факт остается фактом, они понимали друг друга и вели беседу. Беседу о любовных зельях. Сознаюсь, эта тема увлекла меня, потому как я любила того молодого жреца, но не знала, любит ли он меня. Я могла бы просканировать его ауру – но он бы это сразу почувствовал, и тогда продолжение отношений стало бы для нас невозможным. Но разобраться в их безумной болтовне было невозможно – они говорили одновременно, не слушая друг друга, и поэтому их разговор был мне примерно также интересен, как и речь, читаемая жрецом. Я уже собиралась выскользнуть потихоньку из зала, как услышала фразу старухи, заставившую напрячься все мое естество:
- … В настойке любви использовал Йох волосы любимой девы, молоко домашнего зверя, шею коего венчал бубенец, а также плоть ребенка, забитого на полнолуние…
- Я досматривала старуху и могла с уверенностью сказать – убийца не она. Да и если подумать – разве может древняя старуха за ночь выкопать могилу полутораметровой глубины, а потом вновь закопать ее?
- Моя нога уже напряглась, готовая рывком швырнуть мое тело к проходу, дабы незамеченной покинуть это здание, но тут до моих ушей дошли слова жены лекаря, что пыталась отвечать знахарке:
- … принес недавно. Бросила в котел. Маг белый, да красивый в камне белом обитель построил. Венчает камень златые капли, которые мешают моим снам, когда восходит в небе золотое блюдо. Боюсь я мага белого, он грозился, что коль сгорит колдовское варево вновь, то беда в мой дом придет. Он отнесет меня в сад каменных деревьев и оставит там, сторожить белые семена.
- Старуха запричитала что-то в ответ, а я сидела на скамье, не понимая, что же привлекло мое внимание. И когда поняла, то вскочила на ноги так резко, что скамья зашаталась. Жена лекаря заревела, а старуха забормотала свои наговоры. Не обращая внимания на взгляды людей, недоуменно смотрящих на меня, я бросилась прямо к трибуне, на которой стояли жрецы. О, как в тот момент, я ненавидела платье, в котором оказалась. Пришлось ножом разрезать подол. Правда изначально я собиралась разрезать лишь край, но разрез получился чуть ли не до бедра. Оглянувшись по сторонам, я покраснела – мужчины смотрели на меня многообещающими взглядами, в глазах же их жен и благоверных я прочла пожелание скорой смерти…
- Так, значит, людей убивала старуха? – непонимающе спросила Хель. В ее мыслях уже сложился типичный образ неопрятной ведьмы, чье лицо скрывают скошенные грязные лохмы, из которых торчит лишь кривой нос.
- Нет. – Ответила женщина, продолжая смотреть на танец языков пламени.
- Это был жрец, с которым ты встречалась? – от этой догадки по спине девушки прошла волна дрожи.
Лизбет повернула к девушке свое лицо, выражавшее крайнюю степень недоумения, и отрицательно покачала головой.
- Дитя, как ты могла такое подумать?
- Неужели жена лекаря? – воскликнула потрясенная девушка. – Ведь она же не могла, потому что сошла с ума. Пожалуйста, скажи мне, что не она.
- Нет. Это была не она, – сказала женщина, и, глядя в глаза девушки, резко закончила, – это был ее муж.
Хель изумленно смотрела на Лизбет, словно ожидая, что та улыбнется и ответит, что это шутка. Но в глубине души знала – это правда. В голове у девушки не укладывалось представление о том, что человек, призванный лечить других от хворей и болезней, мог творить подобные ужасные вещи.
- Это был лекарь. – повторила женщина. Затем опустила голову и закусила губу. Ее лицо исказилось, будто воспоминания вызывали у нее мучительную боль. Девушке показалось, что ее собеседница разрыдается, но нет - Лизбет удалось сдержаться. После непродолжительного молчания, женщина продолжила, но голос ее был сух, как ветер в пустыне:
- Стражники арестовали лекаря и его жену прямо в зале. Я же, со жрецами и старостой деревни, отправилась в дом, в котором жила семья лекаря. Едва мы вошли в сени, как я почувствовала запах. Как бы тебе объяснить. – женщина задумалась, - это был не запах разложения или гниения, хотя по ощущениям очень похоже. Весь дом был пропитан темными эманациями, словно в нем недавно было совершено убийство. В доме мы нашли останки младенца. Часть в чане, стоявшем на кухне – мясо уже успело развариться и частично отвалилось с костей. Другая же часть крохотного тельца лежала в берестяном туеске в подполе.
- На допросах он во всем сознался. Жрецам даже не пришлось применять… - женщина замялась, и странно посмотрела на девушку. - … инструменты. Боги свидетели, я не хотела читать ауру и лезть в воспоминания этой мрази. Если бы не просьба моего любимого, то я бы отказалась. Однако моя вклад в расследование оказался минимальным - я разорвала контакт с разумом убийцы спустя три минуты, и едва успела отбежать к окну, как меня вырвало. Жрецы, посмотрев на мое лицо, сразу все поняли. Мой будущий муж помог мне выйти из того дома. Мы сидели на завалинке около дома, и я рыдала у него на плече, заходясь в плаче каждый раз, когда до нас доносились крики этой твари. С существом, еще сохранявшим человеческий облик, но не суть, жрецы больше не церемонились – за малейшую задержку при ответе на заданный вопрос, они прикладывали к различным частям его тела железный прут, раскаленный в огне до красного цвета.
- Оно заставляло свою жену рожать ему детей, а затем он поедал их. Самые стойкие из монахов зеленели лицом, когда тварь начинала рассказывать свои похождения. Надо ли мне говорить тебе, что его судьба была решена?
- Судьба женщины висела на волоске. Она была безумной и явно не понимала происходящего. Когда ее спросила насчет детей, она спокойно все рассказала. Все жители поселка считали, что муж постоянно держит свою жену дома, чтобы она случаем не навредила себе или кому-либо. Настоящая же причина состояла в том, что эта тварь боялась того, что жена, покинув дом, и встретив кого-либо из знакомых, сболтнет им об его вкусовых предпочтениях.
- Что же с ними стало? – дрожащий голос девушки был напряжен, а кулачки сжаты так, что побелели костяшки пальцев. Из ее глаз, сейчас крепко зажмуренных, слезы прочертили по щекам свои соляные дорожки.
- Их сожгли. Обоих. Одна из странностей этой истории состоит в том, что местные жители упорно просили освободить лекаря, даже после того, как жрецы рассказали людям об увлечении этой твари. В их мыслях я читала явное безразличие к судьбе чужих детей и безумной женины, но судьба лекаря для них была важна. Сначала мы считали, что крестьяне сами хотят казнить его, но стоило копнуть поглубже в их мыслях, как все встало на свои места – в такую глухомань хорошего лекаря ничем не заманишь, а эта мразь была лекарем «от бога». Именно из-за этого крестьяне упорно пытались выпросить его помилование. Ведь в случае смерти лекаря, нового пришлось бы ждать много месяцев, возможно и несколько лет.
- Меня долго мучили сомнения. Я не могла найти никакой причины для обоснования того, что взрослый мужчина в трезвом уме и твердой памяти начал заниматься каннибализмом. В день казни, когда лекаря и его жену уже привязали к столбам и обкладывали вязанками с хворостом, я подошла к убийце и спросила его, зачем же он это делал.
- И он ответил?
- Да.
- Что же он сказал?
- Всего одно слово. И я тебе его сегодня говорила.
Девушка замерла, погрузившись в воспоминания. Она искала ответ, в своей памяти, спешно прокручивая рассказ. После продолжительных поисков, она нашла то, что искала. Но это знание заставило ее вздрогнуть. Сквозь шум в ушах, она расслышала свой голос:
- Любовь.
- Да. – женщина кивнула. – Он любил свою жену. И ради того, чтобы вернуть ей разум, он начал заниматься людоедством, наивно полагая, что сможет увеличить свою силу. Влюбленный глупец. Перепробовав все известные способы, и не получив результат, он «ухватился за соломинку» - древние предания.
Лизбет замолчала и в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиваниями поленьев в очаге.
Хель сидела, ощущая, как по ее щекам текут слезы, но даже не пыталась их вытереть. Холодные пальцы, коснулись ее щеки и остановили очередную слезинку. Девушка открыла глаза. Повернув голову, она посмотрела в глаза Лизбет.
- Хель, эту историю и рассказал тебе не для того, чтобы напугать или вызвать чувство отвращения. Я рассказала это к тому, чтобы ты знала – мир не черно-белый, и в людях нельзя видеть только хорошее или плохое. Только все сразу. Подчас ты будешь видеть страшные и отвратительные вещи, гораздо чаще, чем добрые или благородные. Но я хочу, чтобы ты всегда помнила – как свет не может без тьмы, так и добро без зла – это две стороны одной медали. Даже отъявленный негодяй, может любить кого-то чистой любовью, и пойти ради любви на все. Даже у самых праведных людей за спиной найдется пара грешков. Ты никогда не должна забывать об этом, не позволяй себе разочароваться в людях, что бы ни случилось. Именно поэтому, прежде чем научиться видеть, ты должна будешь понять то, как не смотреть. Это будет нелегкий путь. Готова ли ты вступить на него?

Женщина замолчала, пристально вглядываясь в лицо девушки. Минута текла за минутой, а та все также сидела на полу, задумавшись о чем-то. Наконец она поднялась и встала перед Лизбет, решительно глядя ей в глаза. Женщина тоже встала и устремила свой взор на девушку.
- Я согласна, - начал Хель, - потому что…
Лизбет, выбросив руку вперед, мягко прижала два пальца к губам удивленной девушки, словно запечатывая ей уста.
- Не говори мне ничего, девочка. Это только твой выбор и тебе не надо мне ничего объяснять. Если ты согласна, то возьми меня за руки.
Женщина, убрав кисть от лица девушки, отступила на шаг назад. И вытянула руки перед собой, ладонями вверх. Девушка, поколебавшись мгновенье, решительно протянула свои руки, и прикоснулась кончиками пальцев к ладоням Лизбет. И сразу же время остановило свой бег, как замерли и тени на стенах, прекратив свой танец. Последнее, что запомнила Хель – холодная улыбка на лице Лизбет…

[Lotanaria]

Дочитала до конца))) История интересная, но вот слог нужно бы доработать...
"робкая попытка девушки «уйти в несознанку» не прокатила", "Моя нога уже напряглась, готовая рывком швырнуть мое тело к проходу" - как то уж сильно режут слух эти обороты, не вяжутся с общей стилистикой текста. Плюс отступления от темы в виде рогов, если выкинуть пару таких сценок рассказ сократится( читать его станет легче), но смысл совсем не изменится.

[AndreyStart]

как-то странно выглядит на фоне остальных призведений. А может, тем оно и хорошо? не знаю, нужно еще до конца дочитать...

[zutopia1]

Странно. Это правда твой текст? Очень много ошибок в окончаниях. Где-то, наоборот, букв не хватает... :-)
Теперь по сюжету. Смысл рассказа я понял, но пример с лекарем считаю немножко неверным. Он хорошо раскрывает основную мораль рассказа, но не полностью отражает бремени старухи.

[csoIV]

"робкая попытка девушки «уйти в несознанку» не прокатила", "Моя нога уже напряглась, готовая рывком швырнуть мое тело к проходу"

Иногда бывают ситуации, когда ну ничего в голову не идет, и приходится писать такими вот фразами.

люс отступления от темы в виде рогов, если выкинуть пару таких сценок рассказ сократится( читать его станет легче), но смысл совсем не изменится.

Итак сокращал, поэтому некоторые "хвосты" и остались. Извиняюсь.

как-то странно выглядит на фоне остальных призведений.

В чем именно заключается странность?

Странно. Это правда твой текст? Очень много ошибок в окончаниях. Где-то, наоборот, букв не хватает... :-)

Позор на мою голову.

не полностью отражает бремени старухи.

Старуха = девушка.

[WindII]

Сильно. ) Что впрочем и отличает это произведение от всех остальных. Сильно! Ошибок мало и они незначительны, так что читается легко. Мне понравилось. Только если это рассказ без продолжения, то к нему обязательно надо написать еще 3-4 на ту же тему или с теми же героями и получится неплохой сборник.

P.S. Ксо, а имена случайно подбирал? А то и старуха и девушка вызывают ряд интересных ассоциаций своими именами.)))

[csoIV]

P.S. Ксо, а имена случайно подбирал? А то и старуха и девушка вызывают ряд интересных ассоциаций своими именами.)))

Написал в ЛС.

[WindII]

Написал в ЛС.

Хотел ответить))) Но мне сказали то получатель превысил допустимое количество входящих сообщений)))))0

[SamuraiWoWster]

А что дальше то???))))
(Удивительно, как я осилил так много букв?)

Не, безусловно.... может не гениально, но круто...)

[csoIV]

Хотел ответить))) Но мне сказали то получатель превысил допустимое количество входящих сообщений)))))0

Как-то быстро переполнилась папка. Спасибо за напоминание. Почищу.

А что дальше то???

Ничего. Конец.

[SamuraiWoWster]

Ничего. Конец.

(Т_Т)
(Десять обиженных самурайчиков)

[Reistleen]

Класс, а продолжение?

[Ka3aXAnuar]

Мне понравилось =)

[zutopia1]

А чего продолжать? Мысль закончена, мораль преподнесена, идея пошла в массы. Понял её - хорошо, нет - ну чтож, значит не дорос пока. Всё. Баста. )))))

[SamuraiWoWster]

Все равно красиво))...

... а красивого хочется еще и еще))))

[zutopia1]

Будем ждать новый рассказ )))

[rusrusrus]

Обычно я сначала читаю его рассказы и исправляю большинство ошибок и странных оборотов, а тут он выложил сразу, вот и разница)

[zutopia1]

"многое начало вставать на свои места"

[Liserg93]

Как-то запутано все...

[csoIV]

Как-то запутано все...

Тогда придется объяснить.
Старуха и девушка - это один и тот же человек. Можно сказать, что героиня беседует сама с собой.
Находясь на смертном одре, погрузившись в себя, и уже ничего не видя и не слыша, но еще ощущая тепло (огонь камина), прикосновения и запахи лекарств (настой, который был в чашках), умирающая женщина видит моменты прожитой жизни, со всеми ее радостями и невзгодами.
Но все люди боятся последнего мгновения жизни, им хочется судить себя и быть судимыми. Они мечтают о том, чтобы выяснилось, что они чего-то стоили и не зря прожили свою жизнь. Но при этом и стремятся оправдаться и спрятаться за спину иллюзий. Но как можно врать самому себе? Именно поэтому в самом конце всем дано познать правду.
Женщина вспоминает ту страницу своей жизни, что наиболее сильно засела в ее сознании. И в этом ей помогает Лизбет - Совесть героини ( Елизавета имеет значение "Божья помощь" на древнееврейском). Она помогает залатать ту трещину в душе, что возникл после того злополучного расследования.
Ведь именно после него девушка разочаровалась в людях, что в ее глазах извратили светлое понятие "любовь" .
Рассказ заканчивается тем, что героиня обретает покой и благополучно отходит в мир иной.
Все.