Когда волшебник со странным именем Хмель допил кружку с кефиром, он заметил странные взгляды на себе. Весь отряд смотрел на него как на умалишённого. Смотрел на него ошалело и друид, только что сваривший ему этот бальзам.
- Кто же пьёт водку перед началом Арены? - громогласно пробасил палладин, протирая свои блестящие двадцатые руны в атаке и, как бы, намекая на бесполезность Хмеля.
- Да чё с ним разговаривать, он же нуп! - сказала эльфийка-жрец хххКисАххх голосом парня, студента первых курсов универа.
На респе, тем временем, присел эльф-чернокнижник оооКоЛяНооо, напевая что-то вроде "хмм.. па-па-ру-па-пам!...". Хмель, ничуть не смутившись, пробормотал "спс, дру" и сел на Мираж, всем видом показывая, что никого не слышит.
- У него ещё и маунт дешёвый! - кто-кто крикнул из толпы: А на руны-то посмотрите!! Девятки в круг! Его точно ваншотать все будут.
Хмель тем временем скастовал Ледяной Метеор в руку. Давненько его не было в игре, 20-ые руны говорите? Да мне столько в Гильдии Магов не платят даже за убитого дракона. "Прорвёмся!" - подумал Хмель и... вылетел из игры...
...перед глазами пронеслись строчки каких-то странных заклинаний, что-то вроде "application... data..." и "Приложение будет закрыто". Дальше память Хмеля как отрубило, он уже ничего не помнил об Арене, Миражах и палладинах. Ибо услышал Зов на ужин, где ему надо было отведать астральных макарон, приготовленных его мамой - бывалым архимагом, слово которой сильнее даже слова Айденуса, или Яскера, или даже их вместе взятых.