Форум - "Аллоды Онлайн" - Изнанка зеркала
     Ответить в теме
Страница 2 из 2
1 2
Показано с 41 по 56 из 56
  1. #41
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    – Запущенный случай, – почесал затылок Поверкин. – Ты с ним воспитательную работу не проводил ещё?
    – Да я сперва вообще в стороне держался. Затыкал его только тогда, когда он в край наглел.
    – А сейчас что?
    – Пытался поговорить… но я не ты, – Стужев поднял виноватые глаза на капитана. – Мои слова не звучат так убедительно.
    Игорь посмотрел на лейтенанта, как на идиота, а потом устало прикрыл глаза рукой.
    – Серёга-а… – не поднимая головы, протянул Поверкин. – Мало того, что ты не я, так и Анисин не ты. На тебя легко повлиять, надавив на совесть или даже просто пристыдив. Ты неравнодушен к окружающим и, в принципе, хороший, не испорченный парень. Илья, в свою очередь, горделивое чмо, если верить твоим словам. Ему твои нравоучения – как об стенку горох, здесь подход другой совсем нужен. И ещё скажи мне, с чего ты взял, что тебе стоит подражать моим методам?
    – Потому… что это работает? – неуверенно ответил Сергей.
    – Стужев, – капитан устало скривился, – ну ты же не дурак, чтобы вслепую копировать старших. Ты теперь командир, учись, вырабатывай свои методы. Постарайся почувствовать, что у тебя получается, каким образом ты можешь влиять на своих подопечных. Мой подход – это результат многолетней работы, проб и ошибок. Но, знаешь, когда я нашёл себя? Когда заглянул внутрь и увидел, что для меня естественно, а что нет. Не нужно пытаться идти по какому-то нарисованному пути или бездумно следовать наставлениям из учебников. Знания, полученные тобой в школе – это всего лишь направление, подсказка. Дальше ты должен искать себя в этом всём. Возьми свои врожденные способности и развивай их в нужном русле.
    – Но у меня нет в запасе нескольких лет, – развёл руками лейтенант. – Сейчас передо мной проблема, которую нужно решать. И решать быстро.
    – Значит, экспериментируй. Подопытный у тебя есть.
    Стужев сделал испуганные глаза и тогда Поверкин добавил:
    – Меру просто знай. Не развалится. Тем более, если он так дурно воспитан, ему только на пользу пойдёт.

    ***

    Капитан махнул сержантам, чтобы те занимались дальше без него, и подошёл к Сергею. Игорь присел на скамью для пресса рядом с лейтенантом, ожидая, когда тот закончит упражнения. Стужев сделал ещё несколько отжиманий и выпрямился.
    – Тебе интересно, как там мои подопечные? – спросил он, не поворачиваясь к Поверкину.
    – Да. Ты за советом приходил с неделю назад и с тех пор играешь в молчанку. Всё настолько плохо?
    – Нет, наоборот, – лейтенант придвинулся поближе к Игорю. – Просто решил сперва проверить, не будет ли рецидива, и закрепить результат.
    – Тоже правильно, – кивнул капитан. – Но, раз уж я спросил – не томи, рассказывай, чего добился.
    Стужев упёрся ладонями в трубу под собой и поболтал ногами, глядя в землю.
    – Я решил проблему методом повышения давления. Анисин не отвечал на мои попытки достучаться до него и тогда я стал давить на его болевые точки. Сначала он терпел, а потом возненавидел меня больше, чем Капелькина.
    Стужев замолчал ненадолго, а потом продолжил:
    – Был риск, что Илья доложит на меня… – Сергей покачал головой, криво улыбнувшись. – Было за что.
    – Как же ты на это решился? – Игорь строго посмотрел на лейтенанта.
    – Интуиция, – развёл руками разведчик. – Почувствовал просто, что Анисин поступит иначе. Так и получилось – он на меня кинулся.
    – До рукоприкладства дошло, что ли?
    – Так точно. Но, поскольку он напал первым, у меня уже были развязаны руки. Вправил ему мозги и думал, этого будет достаточно. Однако дальше всё пошло не по плану, но… – Сергей покрутил рукой в воздухе, будто прикидывая. – Но так даже лучше.
    – Сорвался? – с лёгкой печалью в голосе спросил капитан.
    – Да, – кивнул Стужев. – Давненько я такой истерики не видел. Вот теперь он уже был готов к разговорам.
    – И как? Поговорили?
    – Да. Я был удивлён, сколько внутри себя может держать человек. Опуская лишние подробности – основной причиной была погоня за родительским признанием. В его семье никогда не было таких вещей, которые мы привыкли называть заботой, лаской и вниманием. И Анисин вбил в себе в голову, что, ежели он добьётся их признания, то получит, наконец, желаемое. Вот только на пути к невозможному он запутался, а потом совсем потерялся… озлобился…
    – Бедный пацан… – покачал головой Поверкин. – Как он сейчас?
    – Притих. Илья прекрасно понимает, что его родители никогда не дадут ему того, чего он от них хочет на самом деле. Вот только смириться с этим не может. Я ему сказал – оставляешь это в прошлом или топчешься, как дурак, на месте. Парень принял к сведению. Теперь наблюдаю за ним, пока полёт нормальный.
    – Довольно банально всё оказалось… – вздохнул Игорь.
    – Да, вполне типовая ситуация, – согласился Сергей. – Но это не делает её менее печальной.
    – Ничего, отогреем. Пусть только ведёт себя нормально.
    – Я думаю, он быстро привыкнет. Поймёт, что его окружают товарищи, а не соперники.
    Разведчики замолчали, наблюдая, как в вечерних лучах солнца двигаются силуэты их сослуживцев, практикуя рукопашный бой. «Хорошо нам вместе», – подумалось Стужеву, но тут же мелькнула и мысль о том, что не везде так и, к тому же, всё не вечно. Лейтенант отмахнулся от грустной мысли и снова начал разговор:
    – Давно хотел тебя спросить. Почему дубли тебя дядей называют? Они тебе племянники или как?
    – Нет, что ты. Стрельцовы круглые сироты.
    Лицо Сергея украсило изумление.
    – А почему, думаешь, они так крепко друг за друга держаться? У них родни никакой, кроме как друг друга, нет. А я… Не знаю даже, как правильнее будет это назвать. Первый человек, который их воспитывать и учить чему-то стал, так и сроднились. Отцом они меня прозвать не могут, так что вот… дядей величают, – капитан мягко улыбнулся, но тут же погрустнел. – Я к ним тоже привязался.
    – Почему тебя это так печалит?
    – На войне нельзя привязываться. А я к людям привыкаю быстро… И они ко мне.
    – Это наше слабое место, да? – спросил Стужев, глядя на Стрельцовых.
    – Да, – кивнул Поверкин, опуская тоскливый взгляд. – Мы лучше сработаны, мы держимся друг за друга, наш взвод практически не знает конфликтов. Мы семья. Но на войне нельзя привязываться… – повторил капитан. – Чем крепче наши узы, тем сложнее кому-то из нас будет принять правильное решение, когда потребуется. Можно сказать, я вас избаловал…
    – Знаешь, а я этому рад. Благодаря твоей отцовской… – Сергей застеснялся, но всё же выдавил из себя то, что хотел сказать, – любви, мы не сходим с ума. Мы не привыкаем к войне, не забываем, как быть людьми. Иногда это куда больнее, чем обрастать каменной коркой и отказываться от чувств. Но быть живым лучше.
    Лейтенант повернулся к командиру, тепло улыбаясь.
    – И тут мы должны обняться, да? – ухмыляясь, спросил капитан.
    Стужев закатил глаза и скрестил руки на груди.
    – Святой Незеб, какая же ты зараза, Игорь. Такой момент испортил.
    Поверкин рассмеялся, а потом сгрёб Сергея в дружеские объятия, прижимая голову лейтенанта к своей груди.
    – Да не боись, брить не собираюсь, – сказал он, когда Стужев нервно дёрнулся и попытался вырваться.
    Спустя несколько секунд капитан отпустил раскрасневшегося от стеснения, но в то же время глупо улыбающегося счастливого Сергея.
    – Всё, гуляй. Хватит с тебя нежностей. Вон, дубли уже ревновать начали.

  2. #42
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    Часть третья – Заочные потери

    Замполит пожал руку Трумбашову и добродушно улыбнулся. Потом он окинул взглядом остальных разведчиков, всё так же улыбаясь, легонько поклонился и вышел из казармы.
    – Душевный мужик, – радостно резюмировал Виктор. – Зря мы переживали, что нынешний замполит будет хуже Антона. Досадин, конечно, в агитаторских делах не смыслит, но тем не менее.
    – Зато свойский очень, – поддержал Цагрин. – Не нужно будет к его приходу по углам ныкаться.
    – Как его, Тимур, да? – переспросил Стужев. – Что у меня с памятью на имена…
    – Тимур, Тимур. Ну что же, жизнь налаживается.
    Поверкин повеселел – знакомство с новым замполитом прошло очень гладко. Даже лучше, чем ожидалось. В Досадине даже было что-то очень похожее на Тулумбасова – он пришёл познакомиться сам, беседу сразу перевёл в неформальную манеру. Причем и об обязанностях своих не забыл, поинтересовался, как чувствует себя личный состав, нужна ли помощь. Больше всего беседовал с Трумбашовым, наверное, почувствовал, кто во взводе самый податливый. Так же было и с Антоном…
    Единственным, кому не пришлось по вкусу новое лицо, был Нагиб. Всё время, пока Досадин общался с разведчиками, орк следил за ним из дальнего угла казармы. А когда замполит ушёл, и первая волна обсуждений прошла, выдал своё мнение:
    – А мне он не понравился.
    – Почему? – на него уставилось сразу несколько пар удивлённых глаз.
    – Вот вроде и свойский, и душевный, а есть какой-то слащавый налёт, – объяснил Стрёмных. – Нет, я могу, конечно, ошибаться… Но привкус от него остался странный.
    Со всех сторон сразу понеслось:
    – Да ладно тебе…
    – Ой, Нагиб, переиграл ты в свои карты…
    – Да нормальный мужик!
    Старшина поднял руки, сделав такое выражение лица, мол, как хотите, но я вас предупредил.
    А через несколько дней у капитана, да и у остального взвода появился повод задуматься о словах Нагиба. Досадин успел познакомиться лично чуть ли не со всей частью. Да и его визиты к личному составу были более частыми, чем то было необходимо. Смущали так же его старательные попытки вытащить на откровенный разговор и узнать побольше подробностей из личной жизни фронтовиков. Казавшийся поначалу добродушным, теперь майор вызывал больше подозрение, нежели желание заводить с ним дружбу. Тем не менее, Досадин всё же успел одурманить большое количество народу, и пока местные сообразили, что за паразит завёлся среди них, у замполита в кармане уже был внушающих размеров багаж компромата. С помощью которого, к слову, он стал стравливать офицеров и пытаться переругать их между собой. Те, кто сдуру успел поделиться с майором ценной информацией, теперь хватались за голову, так как оказались под крышкой шантажа. За короткий промежуток времени Досадин развёл в части стукачество, посеял раздор и недоверие среди людей, ещё совсем недавно связанных крепкой дружбой. Да так, что с самого взятки гладки. Уличить его в нарушении устава или преступлениях против имперской армии было невозможно. Написать жалобу – себе дороже, так как перед начальством замполит всегда старался выслужиться, за что был горячо им любим.
    Жизнь стала не налаживаться, а наоборот – катиться под откос. Теперь даже выйти покурить нельзя было без оглядки, того гляди настучит кто, да и сам Досадин стал будто вездесущ.
    – О Незеб, какая крыса поселилась в нашем доме! Всё изгадил! Всё!
    Поверкин остановился на секунду, посмотрев на Виктора. Трумбашов сидел бледный, без лица, будто кто-то умер.
    – Но мне же её вернут потом, да? – с болью в глазах спросил старлей.
    – Обязательно, Вить. С твоей гитарой всё будет в порядке.
    Виктор грустно вздохнул, а капитан замаршировал дальше по казарме, хрустя костяшками пальцев от злобы.
    – Ну, Досадин. Ну, зараза!
    – Что я говорил? – равнодушно бросил ему вслед Нагиб.
    – Ну извините, – Игорь крутанулся на месте и сделал глупый реверанс перед орком. – Обознались! Да, ты был прав. Полегчало?
    – Ага.
    Поверкин в изнеможении плюхнулся на чужую койку напротив Стрёмных.
    – Объявляем замполиту войну? – спокойно спросил старшина.
    – Да, демон возьми, да!

    ***

    Конечно же, крысу в лице Досадина никто не стал бы терпеть и момент, когда почти вся часть ополчится против него, был лишь вопросом времени. Майор оказался сборщиком информации, как разведчик, только в плохом смысле. А лучший способ борьбы с вражеской разведкой – это дезинформация. Более того, открытую войну с замполитом никто позволить себе и не смог бы.
    Фронтовики быстро выяснили, что Досадин старательно увиливает от общественных мероприятий и некоторых своих обязанностей, прикрываясь всегда одной и той же отмазкой – будто у него дел по горло. И вот однажды, в то время, как Поверкин успешно уломал Сечина устроить внеплановую проверку физподготовки, его знакомый капитан солдатской роты нашептал замполиту о драке двух офицеров из отряда карателей.
    Майор буквально влетел в толпу военных, собравшихся на площадке, и слишком поздно осознал, что дракой здесь и не пахнет.
    – О, Досадин! – радостно воскликнул генерал. – А я уже пятого бойца за тобой послал. Ну, давай к снаряду, и беги по своим делам после.
    Посмотреть, как майор тужится и дёргается на турнике, раздуваясь в мокрый красный шар, пришла чуть ли не вся часть. Хоть на площадке и стояла тишина, сквозь которую разносились только надрывные кряхтения, на самом деле окружающие ликовали и громко смеялись внутри.
    В другой раз Досадину подбросили информацию о спрятанном старом чемодане в кладовой штаба. Будто в узком кругу лиц заведено хранить там спиртное, так как никто не станет искать в подобном месте. Кладовая эта для майора оказалась неприступной, ведь ключи от неё были только у генерала, его адъютанта и местного завсклада, что разожгло ещё больший интерес замполита. Всеми правдами и неправдами он добыл этот ключ, а затем с ещё большим трудом вскрыл сам чемодан, обнаружив набор каких-то личных вещей… как оказалось, принадлежащих Сечину.
    По чистой случайности (а может, и не случайности вовсе) генерал застал Досадина за этим делом.
    – Крыса! – Сечин опешил настолько, что даже не сразу выдавил из себя обвинение. – Замполит, ты что, с ума сошёл? Ты что делаешь?!
    – Да я… мне сказали…
    – Это залёт, майор! Залёт, понимаешь?!

    ***

    – И всё-таки, чего он пытается добиться? – спросил как-то Стужев во время вечернего отдыха.
    – Мечтает попасть в Комитет и стать министром стукачного дела, – криво усмехнулся Цагрин.
    Разведчики дружно загоготали, но тут же притихли, оглядываясь.
    – А я вот даже стихотворение про него написал, – гордо подняв подбородок, вдруг выдал Нагиб.
    Диверсанты в унисон повернули на него ошарашенные взгляды, так как для старшины это было крайне несвойственно.
    – А ну, – с блеском интереса в глазах попросил Трумбашов.
    Орк встал, поставил одну ногу на ступеньку модуля и, приняв вид оратора, изрёк:
    – Замполит наш друг – тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук…
    Тут уже никто не мог сдержаться и округа наполнилась взорвавшимся смехом.
    – Это лучшее стихотворение из тех, что я слышал, – утирая слёзы, констатировал Поверкин.
    После бури, обрушившейся на голову Досадина, с его пагубной деятельностью было практически покончено. Замполит притих, осознав наконец, с кем имеет дело. Крыса затаилась в своём чулане, поджав хвост. Вот только никто не мог предвидеть, насколько злопамятной и мстительной она окажется в будущем.

  3. #43
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    ***

    Как только Анисин пришёл в себя, дела у стужевской группы пошли на лад. Ребята довольно быстро сработались, радуя Сергея своей способностью действовать в команде. Старания Капелькина были вознаграждены – его забытые навыки восстановились, поставив в один ряд с сослуживцами.
    Как только Стужев подтвердил полную готовность отделения, командование выдало ему проверочное задание, в ходе которого новое формирование показало себя на отлично.
    – Ну что же, поздравляю, лейтенант, – Сечин пожал Сергею руку, – с началом полноценной карьеры командира.
    – Служу Империи, – коротко отдал честь Стужев.
    – У столицы на вас далеко идущие планы. Может, даже на гастроли выезжать будете, – пошутил генерал.
    – Это большая честь, – Сергей ответил, как полагается в таких случаях, но не смог скрыть печали на лице.
    – Ну, без этого никак, – Сечин угадал его чувства. – Не сидеть же вечно вам с Поверкиным в одной песочнице.
    Стужев лишь смущённо улыбнулся и отвёл взгляд.
    – Но пока что здесь будете работать, так что не переживай раньше времени, – успокоил его генерал.

    Работать в тылу оказалось очень даже интересно. В отличии от приключений на Плато Коба, здесь Сергея никто не припирал к стенке, отчего у него было куда больше пространства для манёвра. Лейтенант даже нашёл для себя в новом занятии своё особое удовольствие – внутри проснулась какая-то нотка азарта и любовь к своего рода авантюрам. Что уж говорить о полноценной реализации главного природного таланта Стужева – интуиции.

    ***

    – Ну что же, на первый взгляд, всё стандартно, – подвёл итог Стужев, глядя на разведданные и сводку предстоящего дела.
    – Решили сыграть по-крупному, – пробухтел в кулак Капелькин. – Документы мы ещё не крали.
    – Ну и что? Задачи разные, процесс один, – Сергей упёрся руками в стол, почти равнодушно глядя на карту. – По отработанной схеме проникаем на территорию противника, разделяемся, находим объект, линяем. Тем более, данные от наших же – свежатина, да и в качестве информации я уверен. Так что… действительно, ничего сложного.

    ***

    – Как же я ненавижу лигийские обноски… – прошептал Анисин, ёрзая на месте.
    Стужев дал ему лёгкий подзатыльник.
    – После входа в лагерь противника даже думать об этом запрещено. А вот и наш отряд.
    Диверсанты дружно выдохнули и плавно вытекли из своего укрытия, пристроившись в задние ряды шагающих лигийцев. Когда частокол оказался позади и раздался тяжёлый скрежет закрывающихся ворот Сергей немного поводил плечами от прошедшей по спине дрожи – лёгкая часть пройдена. Теперь им предстоит путь, подобный канатной дороге.
    Едва заметными жестами лейтенант дал подопечным команду разделиться, заранее указав сектор поиска для каждого. Три фальшивых лучника разбрелись по лагерю, вроде как, по поручениям. Стужев обошёл все предполагаемые точки, не обнаружив искомого. Но прежде, чем возвращаться на исходную, он внимательно присмотрелся к обстановке.
    Сергей уже не раз посещал основной стан Лиги, разглядывая его в бинокль или даже гуляя по нему, как теперь, в шкуре врага. И сейчас это место выглядело как-то непривычно людно и одновременно пусто. Будь лейтенант в родной среде – сказал бы, что это похоже на приезд высшего начальства, каких-нибудь шишек из НИИ или даже Комитета.
    – Ну что? – аккуратно спросил командир, когда группа собралась на исходной.
    Капелькин развёл руками, а Илья утвердительно кивнул. Стужев мотнул головой в сторону шатра, примеченного по пути, ему нужно было убедиться в соответствии содержимого пакета и объекта поисков. Как только разведчики уединились, Анисин протянул лейтенанту аккуратно упакованное послание. Сергей принял его, занёс руку над печатью, но тут же остановился. Оттиск на тёмно-красном сургуче был ему пугающе знаком.
    – Это же… – произнёс он хрипло, потому как в горле моментально пересохло. – Печать Сыскного Приказа.
    – А разве за этим мы сюда пришли? – с опаской в голосе спросил Леонид.
    – Нет.
    Пути назад не было – ради определения ценности находки Стужев вскрыл пакет и вывернул его содержимое. Перед глазами диверсантов раскрылись какие-то схемы, чертежи механизмов, документация к ним, отчёты. Выражения и цвет лица у Сергея менялись с умопомрачительной скоростью, с одной стороны, это была огромная удача, с другой, находиться с таким письмецом в руках в стане врага – равноценно самоубийству.
    – Что будем делать? – наигранно жалобно спросил Анисин.
    Масштаб трагедии оценили все члены группы и страх перед открывающимися перспективами уже сковал их.
    – Ладно, не паникуем, – Стужев быстро взял себя в руки и стал оценивать ситуацию. – В лагере определённо присутствует хотя бы один мистик, о нашем присутствии могут знать. Но пропажу документов ещё не заметили. Саму делегацию я не видел.
    – У них сейчас совещание, – Капелькин подхватил ход мыслей Сергея.
    – Тогда мы тратим драгоценные минуты.
    – А как же мистик?
    – Вариантов нет, будем рисковать. Может, нас ещё не заметили.
    – Вынырнем так же, как и зашли?
    – Нет, ломанёмся на прорыв, – помотал головой Стужев. – Ждать нет возможности.
    – Да нас расстреляют, как только мы через частокол полезем, – скептически подметил Илья.
    – Есть другой вариант.
    Хорошая визуальная память – одно из самых важнейших качеств опытного разведчика. Занимаясь поиском цели, Сергей запомнил всё, что попало в его поле зрения между делом. А попались ему на глаза лёгкие корабельные орудия, мирно ожидающие погрузки на судно. И, о удача, развёрнуты они были в нужном направлении.
    – Дурацкий план, – вздохнул Анисин.
    Капелькин молча кивнул в согласие.
    – Я знаю, – ответил Стужев. – Так вы со мною?
    – Естественно.
    Манабатареи оказались недалеко, так что зарядить пушки (и сделать это практически незаметно) разведчикам удалось. А дальше счёт пошёл на секунды.
    Размеренное гудение энергии лишь зазвучало, извещая стрелков о готовности орудия, а в лагере уже зашевелились лигийцы, почуяв неладное. Воздух, наполненный негромким гомоном кипящей жизни в стане, вдруг разорвал жуткий грохот, свист и давящий на мозг низкий гул высвобождающейся астральной энергии. Один шатёр испепелило в мгновение ока, на воздух взлетело несколько ящиков с грузом, но главное – секция забора внушающих размеров с треском покосилась и приобрела несколько обуглившихся дыр.
    Диверсанты сделали ещё по выстрелу для острастки и ринулись к новому выходу из лагеря. Всё вокруг было в огне и в дыму, только это и спасало их от моментальной расправы. Разведчики бежали к пролому, как к свету в конце тоннеля, вслепую отбиваясь от атак со всех сторон.
    Выход был так близко! Один за другим хадаганцы влетели в разбитый забор, как цирковые тигры в кольцо. Перекат и…
    Анисин поднялся на ноги, движимый инерцией, но тут же повалился на землю, уже катясь кубарем в густой траве. Товарищи подскочили к нему, подымая с земли – пониже правого колена хадаганца торчала стрела.

  4. #44
    Аватар для fartofdeath
    fartofdeath на пути к лучшему
    Регистрация
    21.05.2015
    Адрес
    реальность между учебой и игрой
    Сообщений
    0
    Репутация
    10
    "шутка про еще одну законченую дорогу приключений"

  5. #45
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    Цитата Сообщение от fartofdeath Посмотреть сообщение
    "шутка про еще одну законченую дорогу приключений"
    Пониже правого колена. Так что Анисину до скайримского стражника ещё далеко.

  6. #46
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    Стужев, не раздумывая ни секунды, взвалил Илью на себя. Пока Леонид огрызался на противника выстрелами из лука, Сергей успел добраться до границы леса.
    – За мной! Отходи! Лёня, отходи! – заорал он, обернувшись и увидев, что Капелькин до сих пор пытается задержать лигийцев.
    Стужев снова рванул прочь, молясь Незебу и всем двенадцати великомученикам, чтобы Леонид не попал под обстрел. Услышав позади хруст веток, лейтенант выхватил саблю и резко развернулся для атаки, но тут же выдохнул – это был Капелькин.
    – За нами проныры! – крикнул тот командиру.
    Сергей поднял взгляд на деревья, а потом окинул глазами округу. Их присутствие пока не было заметным.
    – Ходу, – он поторопил подопечного, но сам уже начал сомневаться в том, что им удастся скрыться.
    Через какие-то мгновения листва вокруг зашевелилась. Стужев пересчитал преследующих – три тройки. Нет, с раненным однозначно попадутся.
    – Стоп, – лейтенант вдруг остановился и подал Леониду особый знак, а потом нарочито громко, так, чтобы его услышали проныры, сказал. – Бери раненного и отходи к нашим. Я заберу документы и постараюсь уйти другим путём.
    Капелькин одарил командира неуверенным взглядом и раскрыл было рот, чтобы возразить.
    – Выполнять! – не своим голосом гаркнул Сергей.

    Без тяжёлой ноши Стужев буквально полетел через заросли, хотя знал – в скорости и ловкости передвижения по лесу проныр он не переплюнет. Разведчик снова пересчитал врагов и раздосадовано зашипел – одна тройка всё же увязалась за его подчинёнными.
    «Ничего, Анисин не беглец, но отстреливаться ещё может, справятся», – успокоил он себя и добавил ещё прыти, утягивая основную группу проныр за собой. А документы в планшете Капелькина двигались в это время в противоположную сторону.
    Из зарослей в сторону Стужева плюнула первая сеть. Благодаря сноровке и везению разведчику удалось сбить её встречным выстрелом из арбалета, но это было лишь началом. Вскоре хадаганцу пришлось затормозить, так как его окружили. Лейтенант сделал несколько выстрелов навскидку по снующим теням вокруг и ему повезло снова – среди ветвей раздался болезненный вскрик. На этом везение кончилось. Вторая сеть была запущена куда более метко, опутав Сергея с головы до ног. Пока разведчик остервенело рвал и резал ловушку, гибберлинги облепили его, как комары.
    Дальше – хуже. По всему телу прошла волна боли от врезающихся коротких кинжалов. Ранили они не глубоко, но приносили невыносимые страдания. Стужев почувствовал, как с него срывают снаряжение, сейчас они не обнаружат документы и поймут, что лейтенант обвёл их вокруг пальца. Так и случилось, к тому же, результат привёл проныр в ярость.
    Теперь, похоже, его собирались спеленать живьём, в противном случае он уже был бы мёртв. Каким-то чудом хадаганец до сих пор удерживался на ногах, не давая себя свалить. Сергей сбросил с себя остатки сети, но большей свободы не ощутил – мелкие бестии ползали по нему, как клопы, постепенно приводя разведчика в недееспособное состояние. Зарычав от злобы и боли, Стужев схватил одного паразита за шкирку и попытался сорвать его с себя. Тот, потеряв опору под собой, схватился за первое, что угодило под его когтистые лапки. Когти с треском рванули маску лейтенанта и разодрали левую половину лица.
    В глазах у Стужева помутнело, он покачнулся, упал на одно колено, всё продолжая отбиваться вслепую. Голос его охрип от крика, тоже постепенно угасая от накатившей слабости. Анисин с Капелькиным как раз должны были добраться до рубежа, задачу можно считать выполненной. С этой мыслью Сергей повалился на землю и отдался в объятия кромешной тьме.

    ***

    Врач снял перчатки, устало вытер лоб, закурил. На него смотрело сразу несколько пытливых озабоченных взглядов, но он не торопился с ответом.
    – Жить будет… наверно, – после двух затяжек, наконец, произнёс доктор. – Многочисленные ранения, сильная потеря крови. Мы его промыли как следует, воспаления быть не должно. Хотя, ничего не могу обещать, почти всё его тело – сплошная рана. Больше всего пострадала правая рука, пришлось буквально из лохмотьев её сшивать. Глаз повреждён незначительно, но прогнозов пока никаких.
    Хадаганец тяжело вздохнул, прищурившись.
    – По остальным вопросам вас проконсультирует мой коллега, Иавер Караг. А я уже достаточно с вашим дружком намаялся…

    Руки восставшего плавно двигались вдоль тела больного, издавая лёгкое свечение. Игорь тихо поздоровался и аккуратно присел рядом с целителем. Стужев не шевелился и, казалось, из-под бинтов, покрывающих практически всё его тело, не доносилось даже дыхания.
    – Повезло парню. Вдвойне, – первым начал зэм. – Если бы не патруль… Сейчас бы ему пришлось испытывать муки куда более страшные, – Иавер щёлкнул языком. – Но теперь пытки в Сыскном Приказе ему не грозят и, может быть, он даже выживет.
    – Доктор, можно сразу вопрос?
    – Конечно, – зэм повернулся к капитану, не отрываясь от лечения Сергея.
    – Я не сторонник радикального вмешательства, но… раз всё настолько плохо…
    – Я понял, к чему вы ведёте, – сразу же перебил его Караг. – Постараюсь объяснить покороче. Наука в Империи не стоит на месте, в области медицины в особенности. И даже такая простая вещь, как статистика, помогла за последнее время узнать важные нюансы. Я говорю о смертности после попадания в Чистилище. Хоть в широких кругах известно, что дар Тенсеса спасает от смерти с завидным постоянством, всё же имеют место быть случаи, когда раненные не воскресают по неизвестным причинам. В моей собственной практике было такое, хотя пациент не имел никаких серьёзных повреждений. Поэтому я решительно против, как вы выразились, радикального вмешательства, – восставший покачал головой. – Есть врачи, не согласные с таким мнением, многие ратуют за преждевременную отправку в Чистилище, ради того, чтобы Свет сделал всю работу за них. Но это неверный путь. Чистилище – пока что неизученное место и, как показывает практика, есть множество факторов, которые мы просто не можем учесть. Поэтому, пока пациент жив, лучше постараться не упустить его, не отбирать у него шанс выжить без помощи дара Тенсеса.
    – То есть, вы следуете принципу – в Чистилище всегда успеем?
    – Именно. Тем более, состояние вашего товарища шаткое. Не знаю, насколько вы осведомлены в особенностях восстановления мягких тканей после лечения с применением магии или Света…
    – Достаточно.
    – Ну вот. Проблема в данном случае заключается в обширности ранения. Раны неглубокие, но крайне многочисленные. Пока он жив, следить за их состоянием довольно просто, а вот на трупе эти процессы становятся совершенно непредсказуемыми. Воспаление – такая вещь, которая способна очень быстро сделать тело непригодным для искры. Стоит ему немного задержаться в мире мёртвых – и мы его потеряем.
    Игорь нахмурился:
    – Как же вы, восставшие, тогда столько лет в гробах пролежали?
    – Дражайший, ваши тела куда более хрупкие, чем наши.
    Поверкин изменился в лице – эти слова показались ему обидными.
    – Прежде, чем обижаться, вспомните о том, что ваш вид имеет способность к репродукции.
    – Действительно, – смущённо произнёс Игорь. – Я как-то не подумал. Виноват.
    Врач и капитан немного посидели молча. Первый – завороженно наблюдая за потоками магии, второй – концентрируясь на процедуре. Спустя пару минут зэм остановился, приподнял руки и встряхнул их.
    – Ну-с, мне пора к другим пациентам.
    Караг взглянул на поникшего Поверкина, вздохнул с состраданием, а затем положил руку ему на плечо:
    – Вашему подопечному предстоит сложный путь восстановления. Но он парень крепкий, справится. Иначе уже давно мотал бы срок в Чистилище.

  7. #47
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    Прогноз Иавера оказался правдивым. Путь к выздоровлению лёгким не был – Сергей сперва долго не приходил в сознание, потом метался в бреду. А когда, наконец, пришёл в себя, едва ли мог справиться с пищей и первое время даже не разговаривал. Однако же, как только дар речи вернулся к лейтенанту, первый вопрос, который он задал, прозвучал не иначе как:
    – Что с Ильёй и Лёней?
    – Представлены к ордену, так же, как и ты, – улыбнулся Трумбашов. – Анисин будет ходить и даже бегать. Крови много потерял, но сама рана оказалась не серьёзной.
    Стужев откинулся на кровать, закрыв глаза и выдохнув с облегчением.
    – Знаешь, Вить… У меня такое ощущение сейчас, будто я израсходовал примерно пятилетний запас везения.
    Трумбашов громко рассмеялся.
    – Разве удачу можно измерить и, уж тем более, отложить про запас?
    – Не знаю. Но бесконечной она точно не бывает.
    Сергей замолчал, обводя лазарет утомленным, но нежным взглядом.
    – Я успел по вам соскучиться, – сказал он, поворачиваясь к старлею.
    – И мы по тебе. Ох, напугал же ты нас, Серёга. Даже головорезы за тебя переживали.
    Стужев растянулся в широкой улыбке, но тут же крякнул от боли. Хадаганец коснулся бинтов на лице, вновь мрачнея.
    – Что с глазом? – без особой надежды спросил он.
    – Неизвестно пока. Зацепил его проныра совсем немного, но всё равно может бельмом затянуться.
    Сергей скривился от глубокой досады.
    – А ты ****ский локон на другую сторону отрасти, да и дело с концом, – со стороны раздались приближающиеся знакомые голоса.
    – Я его не для этого отстриг!
    – Дядь Игорь, неужели вы думаете, что это может остановить юбочника всея Ассээ-Тэпх?
    Лейтенант оглянулся и его лицо посветлело. Видеть почти всех своих товарищей в сборе ему было в радость.
    – Всё, Вить, иди спать, – Поверкин спихнул старлея со стула рядом с койкой Стужева. Тот устало кивнул и потрусил на выход.
    Сергей проводил командира второй группы немного удивлённым взглядом и хотел было спросить:
    – А…
    – Виктор от тебя отлипнуть не мог. Чуть свободная минута – сразу бежал в лазарет, медсёстрам помогал, компрессы тебе менял. Дневным сном всё время жертвовал, – объяснил Цагрин. – Ты бредил пару дней, смотреть страшно было. А ты Трумбашова знаешь… сентиментальный он у нас и заботливый очень. Как мать родная.
    – Да-а, а по части шуршат, что это Игорь с нами, как мамка, носится, – брякнул Шашкин.
    – Не, дядя Игорь нам, как отец. Заботливый, но строгий, – поправил его один из дублей.
    – Так, а ну… – заткнул их капитан. – Развели опять. Дочки-матери… Всё, шутки в сторону. Ты как, Серёга?
    Стужев, слушая привычное дурачество, уже растёкся на койке и потерял ниточку разговора, наслаждаясь безмятежностью обстановки.
    – Серёга? – переспросил Поверкин.
    – А? – лейтенант разлепил веки здорового глаза. – Ты что-то спрашивал?
    – Как ты себя чувствуешь?
    – Хорошо, – не раздумывая, ответил хадаганец. – Только харя болит. И рука. И всё остальное тоже.
    Разведчики дружно рассмеялись.
    – Достойный отчёт, как и полагается военному. Растёшь.
    – Годы тренировок, – развёл одной рукой Стужев. – Слушайте, мужики, а как вообще так вышло? Мне казалось – без шансов уже, упакуют меня, да замучают в лигийских застенках.
    – Это своим ребятам скажи спасибо. Они вместо того, чтобы ломиться вперёд и спасать документы, покрошили проныр, что за ними увязались, да выскочили на дорогу, уповая на встречу с патрулём. Так и вышло – как раз рядом проходил отряд карателей. А найти тебя, когда они немного назад вернулись, оказалось не так сложно. Говорят – верещал ты так, будто с тебя кожу живьём сдирали.
    – Местами мне казалось, что так оно и было, – Сергей посмотрел в пустоту перед собой, а потом зажмурился и тряхнул головой. – Брр, ну его к демонам. А дальше?
    – Дальше… Орки, спасители твои, назвали тебя кусочком мяса. Довольно точное сравнение, так как узнать тебя легче всего было по остаткам снаряжения. Илья, в свою очередь, чуть не загнулся. Не понятно, как они умудрились даже позже тебя в часть вернуться.
    Стужев раскрыл было рот, дабы выпустить порцию негодования по поводу невыполнения приказов, но тут же осёкся, понимая, что обязан подчинённым жизнью.
    – Теперь только оправиться бы… – грустно добавил он. – А то ещё комиссуют…
    – Ничего, на домашних харчах, да под надзором столичного врача – грех не оправиться.
    – В смысле? – Сергей удивлённо вскинул брови.
    – В прямом. В отпуск тебя отправляют. До полного выздоровления.
    Хадаганец ещё несколько раз хлопнул ресницами, а потом задумчиво опустил взгляд. Логично, но всё равно неожиданно. Стужев настолько привык жить здесь, в казарме, отчего стало казаться, будто поездка домой – нечто совсем нереальное.
    – Отдохнёшь, отъешь пузо немного, – разведчика потрепал за плечо капитан. – Соскучиться не успеешь, а пора будет возвращаться.
    Вдруг Поверкин замер, а спустя мгновение хлопнул себя по лбу.
    – Я ж совсем забыл! Стужев, поздравляю со старлеем!
    Сергей опять уставился одним глазом на окружающих, а потом аккуратно спросил:
    – Может, я всё-таки умер? Или до сих пор в бреду?
    – Нет, – покачал головой дубль младший. – Самая что ни на есть реальность. И кое-кому в этой реальности пора спустить жалование на поляну.
    – Да по такому случаю... – Сергей криво ухмыльнулся. – Хоть три.

    ***

    Старший лейтенант поправил лямку полупустого вещмешка и ещё раз обвёл глазами провожающих.
    – Вы уверены? – спросил он своих ребят.
    – Да мы только прибыли сюда, считай. Что мне там в столице делать? К Булатину, разве что, в гости зайти… Я уверен, он справляется и ещё не успел соскучиться. Так что… – Капелькин поморщился и отрицательно помотал головой.
    – Согласен с Лёней, – присоединился Анисин. – Мне разве что родню навестить, но… Если честно, у меня семья уже больше здесь.
    – Понял вас, – кивнул Стужев. – Ну, не шалите тогда. Игоря слушайтесь.
    Разведчики дружно заулыбались, переглядываясь. Когда на всю округу заревел гудок с судна, призывающий пассажиров к посадке, Стрельцовы дружно повисли на Сергее.
    – На кого же ты нас покидаешь! – дубли стали изображать плакальщиц, хватая его за руки и делая такие лица, будто сейчас разрыдаются.
    – Отставить цирк! – рявкнул на них Поверкин. – Провожать старшего лейтенанта, как полагается!
    Сержанты вытянулись, даже больше, чем нужно, и гротескно отдали Стужеву честь. Капитан лишь устало хлопнул себя по лбу.
    – Шишку набьёшь, – шепнул ему Сергей.
    – С ними – да… уж точно. Ладно, Серёга, поезжай. Кого из знакомых встретишь, привет передавай. А мы будем ждать тебя.

    ***

    Вновь то же самое чувство – будто время остановилось. Некуда торопиться, не о чем переживать, вот только…
    На этот раз Стужев ощущал себя иначе. Он знал – в столице спокойно, военные действия остались позади. Знал, но всё равно не мог уснуть, пока летел на корабле: любой шорох заставлял его очнуться от дрёмы и посмотреть на источник звука. А в порту Сергей напугал граждан, выхватив оружие, когда недалеко от него носильщик уронил поклажу. Мысленно обругав себя за дёрганность, старлей дал себе обещание, что больше не станет реагировать подобным образом на обыденные вещи.
    Чтобы легче было отвлечься, Стужев сразу завернул в Парк Победы. Зелёные клумбы, фонтаны и, главное, приятная улыбка орчихи на фоне густой квасной пены, перекатывающей через край кружки, сразу наполнили голову Сергея безмятежностью. Хадаганец приземлился на лавочку возле бочки, потягивая квас и любуясь красотой парка. И так ему стало хорошо от, казалось бы, совсем простых, незамысловатых вещей, что хотелось оставаться здесь вечно.
    – Что нужно для счастья? – философски спросил старший лейтенант у воздуха.
    Потом встал, поставил пустую кружку на стойку возле бочки и, блеснув белоснежной улыбкой продавщице, зашагал дальше по маршруту.
    На площади перед инженерным училищем сейчас было тихо, редкие прохожие появлялись на одном её конце, чтобы быстро добраться до другого, направляясь по своим делам. Один Сергей, будто застряв во времени или выпав из него, не имел никаких забот, отчего со скучающим видом кружил под главным корпусом ПТУ. Хадаганец посмотрел на часы – занятия вот-вот закончатся. Он замер в центре площади и остановил свой взгляд на дверях училища.
    Ольга вышла из здания в компании подруг. Они что-то активно обсуждали, смеялись, Сестра, поворачиваясь, лишь скользнула взглядом по Сергею, но тут же посмотрела на него вновь, желая убедиться, не показалось ли ей. Стужев стоял, улыбаясь. На несколько коротких мгновений она замерла, открыв рот, а потом бросилась ему навстречу. Ещё на половине пути у неё из глаз брызнули слёзы, а когда лицо Стужевой уткнулось в грудь брата, она уже громко плакала.
    – Привет, сестрёнка, – Сергей обнял её здоровой рукой, прильнув губами к макушке.
    – Серёжа! Это ты? Это ведь правда ты?
    – Нет, это злой маг скопировал мою внешность, – пошутил старлей. – Конечно же я.
    Сестра отстранилась, чтобы разглядеть его лучше, глаза девушки наполнились ужасом.
    – Святой Незеб! Кто с тобой сотворил такое?
    – Какое? – Стужев недоуменно осмотрел себя, подумав, что уже успел где-то испачкать форму, но потом понял, о чём речь. – Ах, да это мелочи, радость моя. Она рабочая, просто врач порекомендовал пока не давать нагрузку.
    Сергей аккуратно пошевелил забинтованной рукой, сделав при этом придурковато-виноватое лицо. Признаваться в том, что без помощи она болтается, как плеть, не стоило, Ольга имела привычку переживать больше, чем требуется.
    – А… А глаз? – утирая слёзы, спросила сестра.
    – А тут пока ничего не известно.
    Стужева тяжело вздохнула и многозначительно покачала головой. И тут же от вновь накативших чувств ещё раз крепко обняла брата.
    – Ну, будет тебе, – Сергей погладил милое хлюпающее создание по голове. – Лучше представь меня.
    – А?
    Оля отстранилась от Стужева и обернулась. Позади стояли её подруги, с интересом наблюдая воссоединение сестры с братом.
    – А… Ага. Маша, Катя, это мой брат Серёжа.
    – Так вот вы какой, товарищ лейтенант, – та, которую назвали Катей, стрельнула в Сергея глазами.
    – Старший лейтенант, – поправил её Стужев, демонстрируя свою специальную улыбку «для дам».
    – Тебя повысили? – удивлённо спросила сестра. – А впрочем… – она вовремя заметила особые нотки во взглядах брата и подруг, – расскажешь мне по дороге.
    – А телефонч… – раскрыл было рот Сергей, но Ольга слишком настойчиво потянула его в сторону дома.
    – Ты с папой уже виделся? – вновь начала задавать вопросы сестра, когда они удалились на безопасное расстояние от её однокурсниц.
    – Я только с рейса. Сразу к тебе.
    Стужева смущённо поджала губы, растягиваясь в довольной улыбке.
    – Вот папа будет рад! Мы так скучали по тебе…
    – И я по вам, радость моя.
    Сергей шагал вместе с сестрой по улицам Незебграда, ощущая себя, будто во сне. Настолько светлыми были его чувства, настолько тепло было внутри, что хотелось улыбаться всё время. Старлей раз за разом обращал свой взгляд на сестрёнку и каждый раз находил её лицо тоже улыбающимся.
    «Святой Незеб, как же я счастлив!» – звучало в голове, а погода вокруг: солнце, голубое небо и белоснежные облака будто вторили его радости.

    ***

    – Серёж, я тебе молока купила, стоит в холодильнике.
    – Молока! – радостно воскликнул Стужев и побежал на кухню.
    Старлей открыл холодильник, заглянул в него, рефлекторно шаря взглядом в поиске склянок с белым порошком. И, не найдя их, в недоумении обернулся к сестре.
    – Где? В упор не вижу.
    Оля втиснулась между ним и дверцей.
    – Да вот же! – девушка показала на два запотевших пакета.
    – А… А! Пирамидка!
    С вовсе детской радостью Сергей выудил молоко из холодильника, перочинным ножом срезал кончик пирамиды и прильнул к ней, блаженно закатив глаза.
    – Осторожно… холодное… – без энтузиазма предупредила Оля, наблюдая за братом.
    Стужев довольно выдохнул, растирая языком по нёбу молочный след. Он практически забыл вкус настоящего молока, в часть его привозили редко и только сухое.
    – Ты знаешь, как порадовать брата, – мягко улыбаясь и не сводя с Оли взгляда, Сергей приземлился на табуретку и облокотился на стену. – До чего же хорошо дома…
    Сестра присела напротив, опустив руки на стол и положив на них голову. Её карие глаза блестели в лучах солнца, пробивающихся сквозь белоснежный тюль на окне, и источали светлую радость всякий раз, когда взгляд Стужевой останавливался на брате.
    – Какое счастье, что… – начала Оля и сразу запнулась от комка в горле. По её лицу вновь заскользили слезинки.
    – Оленька, ты чего? – Сергей переменился в лице и выпрямился, отстраняясь от стены.
    – Всё в порядке, – сестра смахнула слёзы, широко улыбнувшись. – Просто… так радостно видеть тебя живым и… – она немного тоскливо взглянула на забинтованные раны, – почти невредимым. Я очень скучала по тебе. Когда ты писал письма о том, как у тебя всё хорошо – на душе всё равно было очень тяжело. Я знаю тебя… Ты всегда старался меня утешить, всегда говорил – всё в порядке. Даже если это не так.
    Старлей виновато пожал плечами.
    – Ну а зачем мне вас с папой терзать лишний раз? Меньше знаешь, крепче спишь. Я берегу себя, честно. Ради вас.
    – Ты так похудел… Это даже папа заметил. Вас там так плохо кормят?
    – Было дело, но это не всегда так. Перебои в поставках, не более. А вообще…
    Договорить хадаганец не успел – за окном раздался хлопок взрыва. Среагировал он мгновенно – перемахнув через стол, разведчик схватил сестру и вместе с ней повалился на пол, прикрывая её собой.
    – Серёжа, ты чего?! – ошалело спросила Стужева, пытаясь приподняться.
    – Тс-с-с! – Сергей приложил палец к губам, продолжая прислушиваться.
    Через несколько секунд грохот раздался вновь. Потом ещё и ещё, хлопки гремели один за другим, перебивая друг друга. Теперь старлей поднял девушку на ноги и стал выталкивать к выходу.
    – Серёжа, что ты творишь?! – сестра не на шутку испугалась.
    – Бегом наружу! Если потолок обрушится – нам не жить.
    – Какой потолок? Ты чего? Это просто фейерверк!
    Сергей замер на месте, не отпуская её руку. Его взгляд помрачнел, когда до него начало доходить. Ещё один взрыв заставил его вздрогнуть и очнуться.
    – Серёж? – Оля обеспокоенно смотрела на брата.
    Стужев молча отпустил её и принялся ставить опрокинутые вещи и мебель на место.
    – Это просто… фейерверк, – повторил он за сестрой.
    – Весенние гуляния… люди празднуют… – объяснила Ольга, помогая навести порядок.
    – Просто… фейерверк, – будто пытаясь запомнить, опять сказал хадаганец.
    На улице загрохотало вновь, и Сергей выронил металлическую солонку, не успев вернуть её на стол. Упав на пол, она раскрылась, и соль белыми лучами брызнула во все стороны.
    Руки дрожали, а в ушах стоял свист артиллерийских снарядов, наполняя нутро жутким холодом. Разведчик смотрел на белый порошок перед собой, не в силах совладать с накатившими воспоминаниями. Он видел кровь, слышал треск ломающихся костей и вопли гибнущих в бою товарищей…
    – Серёжа?
    Голос сестры, срывающийся на плач, вырвал его из страшного оцепенения. Ужасная картина сменилась Олиным лицом с дрожащими губами.
    – Ч-что с тобой такое? – едва сдерживая слёзы, спросила Стужева.
    Вместо ответа Сергей лишь молча обнял её.
    – Это пройдёт? – пробубнила ему в грудь Оля. – Пройдёт ведь, да?

    ***

    – А теперь попробуйте самостоятельно.
    Сергей сомкнул пальцы в кулак, потом разжал их. Взял со стола первый попавшийся предмет, перебросил его из одной руки в другую и обратно. Почувствовав уверенность, он потянулся за тяжёлым пресс-папье, но тут же получил отказ от доктора.
    – Нагружать не нужно. Пусть связки окончательно восстановятся. Уже можете без чужой помощи рубашку застегнуть, довольствуйтесь пока этим.
    Врач поднял глаза на Стужева и, вовремя заметив его коварную улыбку, опередил старлея:
    – Гусары, молчать.
    Разведчик с досадой пожал плечами.
    – Глаз тоже уже почти зажил, видеть им будете, но походите ещё пока в повязке. Лучше перестраховаться. На сегодня всё, можете быть свободны, старший лейтенант.
    Сергей благодарно кивнул и вышел из кабинета.

    – Ну как приём? Какие новости?
    Вопросы вновь посыпались с самого порога. Сестрёнка вовсю хозяйничала у него дома, не давая холодильнику опустеть, приготовленным блюдам остыть, а голове Стужева заскучать.
    – Хорошие.
    Вместо слов хадаганец продемонстрировал Ольге работоспособную руку.
    – Ну и тут уже почти всё хорошо, – старлей провёл ладонью по бинтам на лице. – И это хорошо. Потому, как ничто так не радует глаз, как другой глаз.
    Они с сестрой дружно рассмеялись.
    – У меня для тебя тоже кое-что есть.
    Ольга вытерла руки и достала с холодильника письмо.
    – Почта пришла. С фронта, друзья твои пишут.
    – О! Ух ты! Уже соскучились? – заулыбался Сергей.
    – Ну, ты читай, потом мне расскажешь. Я на занятия, – Ольга поцеловала его в лоб и оставила в одиночестве.
    Стужев бережно вскрыл конверт и в нетерпении достал послание. Сергей нахмурился – письмо сразу смутило его своим видом. Всё оно было в каких-то странных разводах. Неужели не могли найти стол почище?
    «Привет, Серёга. Я, правда, не знаю, правильно ли поступаю, отправляя тебе это письмо. Но сердце подсказывает, что это верное решение…»

    ***

    – Генерал на вашем месте не стал бы торопиться, – адъютант ещё раз заглянул в бумаги.
    – Так я и не генерал, – резко ответил Досадин. – Поверкина ко мне, немедленно.
    – И всё же…
    – Я сказал, Поверкина ко мне!
    Через пять минут Игорь был в кабинете генерала, мысленно моля Незеба о том, чтобы эта гнида поскорее от него отцепилась.
    – Я получил данные о том, что Лига потеряла важный груз в джунглях. Собирайте взвод, капитан, и сейчас же выступайте. Место обозначено на карте.
    – Постойте, – Поверкин поднял недоуменный взгляд на майора, – оба дежурных разведвзвода до сих пор в рейдах. Откуда данные?
    – Из надёжного источника.
    – Какого ещё источника? Нам их никто не поставляет, кроме наших же людей и секции технической разведки. Послушайте, Сечин не стал бы использовать непроверенные…
    – Сечин в отъезде и я сейчас исполняю обязанности командира части. И мне решать, какими данными пользоваться!
    – Но неужели вы не понимаете, что это может быть…
    – Не тебе решать, капитан! – Досадин очень неожиданно перешёл на ты и грубый тон. – Не твоего ума дело! Твоя задача – выполнять приказы!
    – Но…
    – Струсил, капитан? Всё ему перепроверяй. На то ты и разведка! Это твоя обязанность! Больше ничего не хочу слышать. Вот сводка и мой приказ – выполнять!

    – Это плохой знак, дядь. Ну сами посудите, разве бывало такое, чтобы нас по отдельности отправляли? Так нельзя! Мы друг без друга не можем.
    – Объясни это замполиту, Жень. Брат твой должен очухаться, прежде чем рейды посещать, а тебя я не могу ни под каким предлогом в части оставить. И ты прекрасно это понимаешь.
    – Дядь Игорь, это плохой знак! Слышите? – взмолился младший Стрельцов. – Я про всё это дело в целом говорю.
    – Давай без сказок и суеверий? Пришёл приказ, необходимо его выполнить. Идём всем взводом. Обсуждению не подлежит.
    Поверкин скрипнул зубами после своих слов, но, увы, преданность уставу и правилам в нём победила. Он верил младшему дублю, действительно, видеть братьев порознь было как-то дико. Но сверху пришло распоряжение и словам начальства перечить он не мог.
    – Всё будет хорошо, – Игорь похлопал сержанта по плечу. – Иди, успокой своего брата и догоняй нас.
    – Есть… – Евгений без энтузиазма отдал честь и потрусил в лазарет.
    – Всё будет хорошо, – повторил он слова капитана, держа раненого брата за руку. – Дядя сказал, значит так и будет.
    – Береги себя, слышишь? – Андрей вцепился в руку Жени, не желая её отпускать. – Неспокойно у меня на душе.
    – Хорош краски загущать, – дубль младший произнёс это, сцепив зубы. – Прорвёмся.

    Давно у Поверкина не было столь срочных и важных заданий. Подорвали на рейд среди бела дня, при том, что на дежурстве находились другие разведвзводы.
    Подробностей – минимум. Предстояло в срочном порядке выдвинуться в указанную точку, и там собрать разведданные. Или проверить? Капитан так и не понял, всё происходило в какой-то странной спешке. Даже Ремнёва такая обстановка заставляла нервничать, а Игоря и вовсе сводила с ума.
    – На месте разберемся, – Алексей, как и обычно в таких случаях, попытался приободрить и себя, и командира. – В первый раз что ли?
    – Волнуюсь я. Слишком много неурядиц одновременно. Андрей в лазарете, Стужев в отпуске, с его ребятами я ещё не работал. Спешка, информации никакой. Генерала на месте нет. Вот он бы притормозил коней и не стал вслепую действовать.
    Поверкин внимательно рассматривал место на карте, куда им предстояло отправиться.
    – Ну так, может… – Ремнёв покосился на командира, перебирая пальцами.
    – Я знаю, о чём ты думаешь. Нет. Вдруг Сечина всю неделю не будет? Что тогда? Под трибунал пойдём, – Игорь поманил замкома к себе, чтобы тот тоже изучил «диспозицию».
    – Руины… Чего мы там не видели? – нахмурился старлей.
    – Я сам толком не понял. Кто-то донёс, что на этом месте, вроде как, Лига утратила важные разведданные. Или груз… Демон его знает.
    – Почему они не могут послать за ними силовиков?
    – Если бы знал, разве не сказал бы тебе?
    В кабинет заглянул Трумбашов.
    – Мы готовы. Что тут у вас?
    – Ничего конкретного, Витя. Выступаем.

    До места добрались быстро, тропы были свободными, а сопротивлением или перехватом со стороны Лиги и не пахло. Когда сквозь растительность стали различимы древние джунские руины, капитан приказал остановиться. Ничего особенного, от слова совсем. Старые замшелые булыжники безмятежно дремали в джунглях, а вокруг не было ни единого следа сражения, погони или ещё чего подобного.
    Игорь дал указание рассыпаться вокруг и осмотреть территорию внимательнее. Через две минуты взвод собрался на исходной – ничего нового. Остальную картину скрывала плотная стена руин.
    – Мы не можем вечно кружить вокруг этих камней. Надо заглянуть внутрь, – Нагиб поморщился и хрустнул шеей, сидеть на месте ему не нравилось.
    Поверкин закусил губу и махнул своим:
    – Тогда вперёд.
    Взвод, возглавляемый капитаном, бесшумно направился к следам вымершей цивилизации. Игорь первым нырнул за периметр стен.
    – Чисто, – приглушённо произнёс он, поманив остальных за собой.
    Поверкин, хоть и не имел привычки отдаваться воле случая, сейчас уповал на слепую удачу. Надеялся быстро найти искомое, чем бы оно ни было, и смыться. Очень хотелось верить данным из рук майора, что противник просто ещё не успел опомниться и взвод Игоря сильно опережает лигийцев по времени. Капитан сновал глазами по земле, руинам, но утерянного груза, да что уж там, даже следов присутствия человека до сих пор не высмотрел.
    – Муть… – поджав губы от злости, бросил Игорь. – Возвращаемся.
    Поверкин сделал круговое движение рукой в воздухе, разведчики послушно двинулись на выход. Сам капитан задержался, последний раз осматривая всё вокруг в попытке зацепиться за какую-нибудь мелочь. Ведь спросят с него в штабе, и плевать будет майору, что здесь пусто, хоть кол на голове теши. Не желая мириться с провалом, Игорь сделал ещё несколько шагов вглубь полуразрушенного лабиринта. И вдруг остановился, резко выдохнув.
    «Грамотно» – только успело мелькнуть в голове капитана, как рядом, вздымая грунт, поднялись несколько фигур в тяжёлых доспехах. Поверкин быстро оценил ситуацию – самому не справиться однозначно, свои слишком далеко. Выбирать было не из чего, поэтому он рванул к противоположному выходу.
    Лигийцы разделились – большая часть отряда приготовилась к схватке, а двое пустились вслед за Игорем, явно проигрывая ему в скорости. Что ж, так только лучше, главное не играть с противником на его поле. Капитан решил, что обогнёт руины и перегруппируется со своими в первый удобный случай. Проход меж камней был совершенно свободен, давая Поверкину возможность выскочить из сети.
    Игорь стрелой влетел в спасительный зазор, слишком поздно уловив боковым зрением силуэт за углом. Сердце каждого из диверсантов пропустило по удару. На мгновение в остекленевших взглядах разведчиков отразился загустевший воздух и летящая сквозь него голова капитана.
    Первым не выдержал Стрельцов, его лицо под маской скривилось в страшной гримасе, онемевший рот раскрылся и из него вырвался полный отчаяния вопль. Трумбашов прокусил губы, маленькое красное пятнышко расползлось по материи вокруг рта.
    – Игорь… – прошептали уста Цагрина и Шашкина.
    – А-а-а!
    Капелькин выхватил саблю и вихрем влетел в отряд противника. Потеряв самообладание от страха, он нарвался на выставленное копьё. Грудь разведчика с треском впустила в себя лезвие, ратник довершил дело толчком, пропоров лейтенанта насквозь.
    – В круговую! – Алексей стиснул ножи так, что побелели костяшки на руках. – Держать строй!
    У орков на глазах уже краснела кровавая пелена, они были почти неуправляемы.
    – Порву-у-у! – завопил Клин на всю округу и рванул на врага.
    Противник, похоже, не ожидал такого яростного сопротивления, под первой же контратакой орков смяло двоих канийцев. Но своего лигийцы добились, по морали разведчиков был нанесён страшный удар.
    Отступать было некуда. Головорезы ослепли от ярости и сражались неаккуратно. Успешные вначале, их атаки теперь пресекались стальным отпором идеально скооперированного отряда лигийцев. Израненные, они дрались не на жизнь, а на смерть, стараясь утянуть за собой как можно больше врагов.
    Ремнёв впервые оказался в роли командира «по замене». В голову волнами приливала кровь, то от злобы, то от страха. Думал он так быстро, как только мог, обрабатывая десятки вариантов, но образные шахматы сыпались с доски. Не было таких ходов, чтобы спасти жизни его товарищей. Не было в мире способа отмотать время и вернуть к ним капитана.
    – Ребята…
    Нагиб, Клин и Резак уже не воскреснут. Лигийцев прислали сюда, чтобы разделаться со взводом окончательно и бесповоротно.

    ***

    – К-как, не вернулся? В-весь взвод?
    Руки Андрея одеревенели, а звуки на мгновение пропали. Он смотрел на адъютанта не верящими глазами ребёнка, как будто это глупая шутка взрослых и сейчас скажут, что всё нормально. Капитан ничего не сказал, только кивнул, молча ответив на его вопрос.
    – Но…
    Дальше Стрельцов сформулировать не смог. Он развернулся на месте и, следуя привычке, поплёлся к себе в казарму. А вот то, что его там встретило, привычкам совсем не соответствовало. В полной тишине дверь скрипнула как-то особенно громко. Андрей провёл по помещению опустошённым взглядом – всё выглядело так, будто его товарищи дружно ушли в столовую или на построение. Но только почему-то они бросили свои вещи в беспорядке и спешке, и Стрельцова с собой не позвали.
    – Жень, а как это… – Андрей настолько привык к тому, что младший брат всегда стоит рядом, что и сейчас на автомате обратился к нему.
    Но брата рядом не было.
    – Я сплю… – старший дубль в ужасе схватился за голову, настолько нереальным это выглядело. – Нет, это какая-то ошибка!

    ***

    – Никаких новостей? – Андрей с мольбой в глазах смотрел на адъютанта. – Уже ведь посылали за ними?
    – Сержант, послушай… – капитан виновато сдвинул брови, – тебе лучше не знать…
    – Мне?! – рявкнул вдруг дубль, забыв про субординацию. – Я из какого взвода, а?!
    Адъютант грустно вздохнул, пропустив злобу Стрельцова.
    – Гнедин только что вернулся, из первых уст можешь узнать.
    В глазах капитана было то самое чувство, то ужасное нежелание становиться вестником, приносящим страдания.
    Через полминуты запыхавшийся Андрей вломился в соседнюю казарму. Все присутствующие разом замолчали и замерли, обратив на него взгляды, которые почти тут же постарались спрятать.
    – Правду, – глухо обронил Стрельцов.
    Гнедин вышел вперёд, выдержал небольшую паузу, набирая воздуха.
    – Присядь.
    Когда Стрельцов выполнил его просьбу, он продолжил:
    – Были у места, капитан и орки обезглавлены. Из стужевских ребят один с выломанной грудиной второй разрублен надвое. И Шашкин… как решето. Тела наши забрали. Остальных не нашли, решили попытать удачу на случай, если они в плену. Воронцов со своими перешерстил всё вдоль станиц, а мы сразу к основному рванули. Не успели. Видели только, как Трумбашова и Цагрина с виселицы снимают. Тела в астрале… Мы правда пытались… Но их было так много…
    Дубля старшего колотило, на лбу пульсировала жилка, а по спине уже катился пот от подступившего жара.
    – А… Лёха? Ж-женька? – дрожащим голосом спросил он.
    – Ремнёва не нашли…
    Андрей поднял глаза на капитана, ожидая, что тот скажет про брата.
    – Не иди туда, – Гнедин взял его за плечо.
    Дубль вскочил, вырвавшись, и полетел в лазарет. Там, на пороге, его попыталась остановить дежурная медсестра:
    – Андрюша, стой! Не ходи туда, не ходи, умоляю!
    Сержант схватил её за плечи и просто переставил на другое место, освобождая себе дорогу.
    То, что он увидел на одной из коек, едва не заставило выскочить его сердце из груди.
    – Ж-жень… Женька…
    Андрей опустился на колени перед койкой. На ней, по пояс прикрытый одеялом, лежал его брат – без ног, без рук, без глаз… Все раны были зажившими и больше походили на старые шрамы. Очевидно, его отправили в Чистилище, изуродовали и дождались, когда он воскреснет.
    – Как? Как же это? – старший Стрельцов трепетно коснулся плеча Жени.
    В ответ он услышал тягостное мычание.
    Глаза Андрея расширились, а к горлу подкатил ком. Голова закружилась, он отпрянул, чувствуя, что находится на грани истерики.
    – Нет… Не-е-ет! – заорал он на весь лазарет. – А-а-а!
    Он кричал и кричал, не видя перед собой ничего и никого, кроме искалеченного брата. Потом свет угас, утянув его в чёрное ничто.

    Очнулся сержант в казарме. В ушах звенело от давящей тишины. Он резко подскочил на кровати, надеясь увидеть хоть кого-то, но модуль пустовал, как и в день, когда ему сообщили, что никто не вернулся. Благодаря сну он немного успокоился, но, как только бодрость пришла на смену заспанности, мысли и память вновь заслонили сознание больным пятном. Не особо отдавая себе отчёт в своих действиях, Андрей оделся и поплёлся в лазарет.
    Так продолжалось некоторое время. Он приходил, сидел рядом, что-то бормотал, успокаивал и гладил брата по голове подобно заботливой матери. Просил прощения со скрежетом зубов. Потом его уводили. Не помня себя, дубль старший оказывался то на улице с пайком в руках, то у себя в казарме. Но, в конце концов, он вновь возвращался к Жене и всё говорил, говорил…
    Потом в часть принесли Ремнёва. Оказывается, его оставили прямо возле части, в зарослях. Он несколько дней провисел на дереве привязанный за руки. Гиены заживо обглодали ему ноги по колена, но позвать на помощь Алексей не мог – рот его был плотно завязан. Врач сказал, что старлей скончался за несколько часов перед тем, как его нашли.
    В надежде, что он воскреснет, Ремнёва оставили у святилища. Шли дни, но Алексей не воскресал, а потом и срок подошёл. Андрей занял оборону возле его трупа, умоляя медиков дать ему шанс.
    Потом Стрельцов молча наблюдал, как лицо замкома скрывается за крышкой гроба, а гвозди заколачивают её намертво. Андрей не стал рассказывать Жене о судьбе Алексея, сказал только, что тот погиб. И всё так же пытался обнадёжить брата… или, скорее, себя?
    – Я что-нибудь придумаю, обязательно. Вон зэмы же ходят с протезами. И тебе соорудим, будешь лучше прежнего. Я что-нибудь придумаю…
    Заболев этой идеей, он облазил всю часть и расспросил каждого восставшего или врача о том, как вернуть своему брату возможность жить нормальной жизнью.
    И вот, с тем же фанатичным упрямством Андрей вновь шагал за первым попавшимся зэмом, пытаясь вытянуть какие-нибудь подробности по своему делу. Восставший говорил с ним без уважения, не останавливаясь и бросая краткие ответы через плечо. Но через некоторое время он, наконец, сообразил, что Стрельцов так просто не отстанет.
    – Послушайте, молодой человек, – зэм резко остановился, крутанувшись на месте. – Вы в курсе, какие сейчас ведутся разработки в Империи, какие среди них приоритетные и… и вообще, вы хоть что-то смыслите в протезировании?
    – Ну… я…
    – Как сотрудник НИИ, могу вас заверить – попытки использования протезов зэм другими расами имеют место быть. Но, думаю это очевидно, физиология восставших и современных людей отличается. Орков в расчёт не берём. Так вот, выдающихся успехов в этой сфере наши учёные пока не достигли. И приоритетом данные исследования не являются. Теперь, внимание, вопрос! У вас хватит средств, чтобы финансировать продвижения необходимых вам проектов в НИИ?
    Андрей открыл рот, но ответить не успел.
    – И больше вам скажу – даже при хорошем финансировании желаемое будет достигнуто лет через двадцать. При идеальных условиях. А так и все пятьдесят придётся ждать. И даже, когда столь долгожданные протезы будут готовы, они будут очень дорого стоить. Чтобы их приобрести, молодой человек, вы должны будете все эти годы работать двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. И всё это время ваш брат будет, в лучшем случае, кататься в инвалидном кресле в сопровождении сиделки. Потому как у вас не найдётся для него и минуты. Вы готовы обречь родного человека на такое?
    – Но… неужели наше государство нам ничем не поможет? – поникнув, спросил сержант.
    Восставший смерил его взглядом и, сложив руки у пояса, уже спокойным и цинично-грустным тоном продолжил:
    – Посмотрите правде в глаза… – он немного помолчал. – Вот что я вам скажу, не делайте этот выбор за него. Он должен сам решить, чего он хочет.
    Зэм отвернулся и пошёл по своим делам, оставив Стрельцова наедине со своими мыслями.

    – Я разузнал всё, Жень, – вновь склонился над койкой старший дубль. – Нам понадобится время, конечно… Но я готов, правда! Ради тебя буду пахать, как проклятый, сделаю всё, добуду тебе эти протезы, чего бы это не стоило. Слышишь? И ты снова будешь ходить, видеть…
    Евгений растянулся в грустной улыбке, покачав головой.
    – Нужно будет только подождать… – попытался продолжить Андрей.
    Младший дубль снова отрицательно замотал головой и ткнулся носом в ладонь брата.
    – Ты… не хочешь, да?
    Кивок в ответ. Губы Стрельцова старшего дрогнули, дыхание немного перехватило.
    – Я… я не смогу. Как я без тебя? Как?
    Андрей обнял брата и снова начал гладить его по голове, глубоко внутри надеясь, что тот передумает. Женя так хотел что-нибудь сказать, чтобы хоть немного утешить его, но вместо слов раздавалось только тихое мычание.

    Рано утром Лена вышла на обход, проверять раненых. Едва она переступила порог лазарета, сразу поняла, что чего-то не хватает. Точнее, кого-то. Всего за несколько дней Лена так привыкла к обездвиженной фигуре на койке в глубине и вечно склонившемуся над ней посетителю, что тут же обнаружила пропажу.
    Медсестра тотчас бросилась к дежурному охраннику и спросила, не видел ли он дублей. Тот ответил, что перед рассветом Андрей вынес брата подышать воздухом. И направились они к берегу. Глаза Лены округлились, сломя голову, медсестра ринулась к причалу. На повороте она едва не сбила с ног Гнедина, ему же хватило двух слов, после которых он побежал к краю аллода вместе с медсестрой.

    Андрей шагал к астральному берегу, обливаясь слезами. А Женя подставлял лицо прибрежному бризу и радостно улыбался. Солёные капли падали ему на лицо, подобно росе, переливаясь в лучах восходящего солнца, а затем сбегали вниз, навстречу редкой траве под ногами или задерживаясь в уголках его губ. Он так хотел иметь хотя бы одну руку, дабы утереть брату слёзы. Так хотел иметь возможность сказать ему хотя бы пару слов, чтобы утихомирить его боль. А старший дубль всё говорил и говорил…

    Лена быстро устала, поэтому Гнедин оставил её и вихрем полетел к берегу, надеясь остановить Андрея. Издалека он увидел одинокий силуэт и, поняв, что опоздал, сбавил темп. Капитан остановился в двух метрах от Стрельцова, тот сидел на краю аллода и плакал навзрыд.
    – Что же ты наделал, парень…

    ***

    Меня теперь переводят. Очень далеко. Сегодня же уезжаю. Генерал меня прикрыл и сказал, чтобы я не беспокоился на счёт документов. Ты тоже не возвращайся. Здесь сейчас разбирательство, Комитет даже вмешался. Я слышал, что это предатель в наших рядах. Что кто-то сдал наш взвод на съедение! Мне настолько страшно подумать, что такое возможно… поэтому я даже не хочу знать. Ты не виноват, но никого это не будет волновать. Поэтому не приезжай, а то затаскают по проверкам.
    Теперь ты знаешь, на что способен наш враг, ты знаешь, ради чего воевал. Надеюсь, придёт время, когда мы сотрём с лица Сарнаута этих тварей.
    Я не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь. Но я бы очень хотел оказаться сейчас рядом. У меня роднее тебя не осталось никого.
    Прощай.


    ***

    Оля специально отпросилась с последней пары, чтобы успеть побаловать брата хорошим ужином. И вновь она, цокая каблуками по мостовой, спешила к нему домой с авоськой, заполненной продуктами. Дело шло к зиме, поэтому темнело сейчас рано, и добралась она до его квартиры, когда Незебград глубоко увяз в синих сумерках.
    Стужева позвонила в дверь, но никто не открыл. Девушка постаралась вспомнить, что видела на подходе к дому. Свет не горел.
    – Ой, спит же, наверно…
    Ольга порылась в карманах, отыскала свой ключ и вошла в квартиру. И правда, свет везде был потушен.
    – Серёж, не сбивай себе режим! – девушка быстро разулась и направилась к кухне. – Вставай, я тебе опять вкусненького принесла!
    Она занесла руку над выключателем света, но остановилась. В полумраке Оля различила Стужева, он сидел за столом, обездвижено, подобно истукану, и смотрел в одну точку. Перед ним лежало письмо.
    – Эй… – шепотом позвала сестра, но тот не обратил на неё никакого внимания.
    Ольга помялась немного в неуверенности, а затем аккуратно взяла письмо, раскрыла его и бегло пробежалась глазами по строчкам. Было плохо видно, но слабого освещения через окно ей хватило, чтобы разобрать основные слова. Свободная рука непроизвольно прикрыла рот, Оля в страхе подняла глаза на брата.
    – Серёжа… – робко произнесла девушка.
    Старлей вдруг очень резко повернулся к сестре. В вечернем сумраке как-то особенно страшно белел его безумный глаз, смотрящий, будто сквозь неё. Сергей тяжело и медленно вздохнул, потом ещё раз и ещё, уже более прерывисто. Лицо исказил оскал, обнажив стиснутые зубы.
    А спустя мгновение сквозь них раздался протяжный, полный боли и отчаяния вой.

    ***

    По утрам Ольга пробовала остаться с ним, но всякий раз Сергей молча выталкивал её из дома. Стужева пыталась противиться, однако же, это было глупой затеей. Брат целые сапоги истоптал, пока устраивал её в училище.
    Как только в квартире становилось тихо без Олиной суеты, Стужев покидал свой пост на кухне (уложить его спать сестре не удавалось) и начинал вышагивать по коридору. Этим странным, бесцельным на первый взгляд, занятием он топил в себе чувства. Он пытался держать себя в руках и не давать волю эмоциям – как и подобает настоящему офицеру. Старший лейтенант был уверен – он обязан не посрамить память о своих товарищах. Поэтому Стужев не хотел срываться, не хотел выливать свою боль на кого-то ещё. С сестрой не разговаривал по той же причине. И вот, сцепив зубы, он шагал взад и вперёд, как будто чего-то ждал.
    Внутри всё сжималось, скручивалось в замысловатые узлы, а затем снова распрямлялось, раз за разом возвращая Сергея на два дня назад. Туда, где он был так спокоен и даже счастлив. Всё произошло так быстро, отчего безбедная жизнь теперь казалась сном. А старлей продолжал шагать. Время бесконечно медленно тянулось, но должно было произойти нечто, что прервёт этот странный ступор.
    И, наконец, произошло. В дверь позвонили, Сергей машинально прошёл в прихожую, открыл – по ту сторону стоял почтальон.
    – Вам письмо, – кратко произнёс тот, нисколько не догадываясь, что держит в руках.
    Стужев молча забрал послание, зная, о чём его хотят известить приславшие. Он быстро вскрыл конверт и на секунду болезненно прикрыл глаза – как выглядит похоронный бланк, Сергей прекрасно знал. К нему прилагалось приглашение на похоронную церемонию, составленное банальными канцеляризмами:
    «В связи с невосполнимыми утратами кадров 72-го взвода 1-го разведывательно-диверсионного батальона 2-й пехотной дивизии армии Империи вам надлежит прибыть на церемонию отдания последних почестей погибшим. Церемония состоится 23 мая в 10:00 на Аллее Славы Игшского военного округа. Форма одежды парадная».
    Скулы старшего лейтенанта заиграли белыми красками, по телу снова пошла неприятная дрожь. Сергей глубоко вздохнул, успокаиваясь, и повернулся к зеркалу. Но оттуда на него смотрел не офицер боевой разведки, а потрёпанный, уставший Стужев. Плечи его, два дня назад гордо расправленные, сейчас поникли, не справляясь с грузом, упавшим на них. Жизнь вдруг показалась бессмысленной, в голову хадаганца закралась мысль, что он совершенно не знает, что же делать дальше, не представляет своей жизни без них. К горлу подкатил ком, Сергей резко вздёрнул голову, зажмурившись и глубоко дыша.
    – Держи себя в руках! – он снова посмотрел на себя в зеркале.
    Неожиданно это помогло. Мысли, бродящие вокруг, удалось собрать в узел и запереть где-то внутри. Рассудок очистился, сознание немного остыло. Стужев ещё раз посмотрел на дату, указанную в письме. Завтра.
    Что ж, чем быстрее, тем лучше.

    ***

    Сергей сразу окинул взглядом немногочисленных присутствующих. Нигде не было видно жены Трумбашова, что очень его утешило. Сложно передать словами, как он боялся увидеть эти опустошённые заплаканные глаза. Среди верхушки маячила знакомая фигура на деревянной ноге. Стужев тихо порадовался – присутствие Тулумбасова его немного успокоило.
    Речь предоставили какому-то полковнику. Тот вышел на трибуну, начал и закончил её словами, которые, наверно, уже знал на память. Заиграл оркестр. Гробов не было. Колонна солдат несла портреты погибших с чёрными лентами у нижнего уголка. Сергею полагалось стоять возле мемориальной плиты, где заранее высекли нужные инициалы и дату смерти. Когда зазвучали первые ноты, сердце Стужева подпрыгнуло, а одного взгляда на знакомые лица на портретах хватило, чтобы его собранность и хладнокровие облетели, как иголки с высохшей ели.


    Старший лейтенант держался стойко, раскинув плечи, смотрел прямо. Рука, отдающая последнюю честь его товарищам, неподвижно держалась у виска. На лице не дрогнул ни один мускул.
    Сергей держался из последних сил на ватных ногах, смотрел перед собой, на чёрно белые портреты. Рука дрожала мелкой дрожью, порываясь сорвать берет и вцепиться в собственные волосы. Губы сжались добела, а здоровый глаз налился кровью от напряжения.

    А в целом… Стужев не посрамил честь мундира. И половина лица, которую было видно окружающим, выглядела сносно. С другого же ракурса Сергей смотрелся страшно – забитым, сломанным и перекошенным.
    Родных рядом не оказалось, но не потому, что им было некогда. Стужев просто не сказал ничего о церемонии. Утюг сейчас нёс службу где-то далеко, и узнать о случившемся ему предстояло только тогда, когда до него долетит письмо Оли. Сестрёнка свято верила, что друг детства сможет утешить его. Незаметно подошёл Антон, что-то сказал, сдавив плечо старлея, но Стужев не расслышал. Майор ещё немного постоял рядом, а потом его утянули обязанности.
    Все стали расходиться, а Сергей продолжал стоять у плиты. Бланк, короткое письмо, церемония, похожая на процедуру, и новые буквы с цифрами, высеченные бригадой рабочих. Даже не полные имена, а лишь инициалы, места ведь мало. Вот и всё, что осталось от его боевых товарищей.
    Боль жгла Стужева изнутри, грозя вырваться потоком слёз. Давила на плечи, заставляя упасть на колени и согнуться под ней ничком. Хотелось сорваться с цепи и кричать, но Сергей снова мысленно заставил себя собраться, заталкивая чувства вглубь и не давая им содрать крышку рассудка.
    И вот старлей снова шагал, под ногами теперь маячила мостовая, но ему было без разницы. Несколько раз он останавливался перед выросшей из ниоткуда стеной, поворачивал и снова шагал. В последний раз Стужев остановился перед окнами. Глаза поднялись на вывеску – «Буфет». Он вошёл внутрь, без остановки дошагал до прилавка и всё так же, глядя прямо, сделал заказ:
    – Водки.
    Девушка смерила его взглядом, взяла с полки «Столичную» и поставила на прилавок, назвав цену. Старлей, не глядя, достал деньги, заплатил и добавил:
    – Стакан, будьте добры.
    Девушка немного замялась, но гранчак достала.
    – А, вы здесь будете… Один?
    Старлей кивнул. Теперь она уже удивилась, потом забеспокоилась.
    – А закуску какую-нибудь?
    Стужев покачал головой, мол «ах, да» и сказал:
    – Пирожок какой-нить дайте.
    Продавщица вручила ему всё это, вновь удивлённо проводила его взглядом, когда Сергей не взял сдачу. Старлей прошёл к свободному столу, устроился там, аккуратно вскрыл бутылку, положив пирожок рядом. Спокойно наполнил стакан, не доходя до края. Взял его и начал пить.
    Не залпом, не большими глотками, не половину и не треть. Он пил так, будто в стакане была вода. Методично, средними глотками, будто утолял жажду в жаркий день. Осушив стакан, он так же спокойно наполнил его ещё раз и снова выпил до дна. И снова наполнил его…
    – Ишь ты, это что за наглость такая. Эти, с фронта, совсем уже оборзели? Интересно, и что это он так распраздновался? – деятельность Стужева заметили обедающие недалеко местные офицеры.
    Его сосед вприщур глянул на Сергея, подумал немного, вспоминая. А потом осадил своего товарища:
    – А дядя не празднует. Я сегодня на похоронке был в округе и, если меня глаза не обманывают, этот парень там был.
    Его друг сразу успокоился, вернувшись к обеду.
    – А… Кого похоронил? Командира? Или подчинённого?
    – Весь свой взвод.
    Офицер даже немного поперхнулся.
    – Беда…

    Потом Стужев уже практически ничего не помнил. Обрывки происходящего доносились до него, словно через плотную пелену тумана.
    Очнулся он у себя в квартире, хотя, как добрался, не понимал. Только чувствовал, будто его несут в несколько рук. Затем пришла сестра и Сергей машинально вытолкал её за порог, не соображая, что занятия в училище давно закончились.
    На следующий день он снова пошёл к Аллее Памяти и провёл там несколько часов, напрочь забыв обо всех остальных делах. Затем были ещё часы бездумного шатания и попыток переварить огромный комок боли, засевший в горле. И вновь, почувствовав, что не справляется, старлей прибегнул к помощи алкоголя. 

  8. #48
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    В повести исправлена рубрикация. Теперь текст делится на главы, нумерация которых идёт от начала к концу. Глобальное разделение на части сделано по сюжету. Сделано это потому, что прежнее деление было нетрадиционным и порождало путаницу и нагромождения в содержании. Посмотреть полное содержание можно на фикбуке.

    ---------- Сообщение добавлено в 11:18 ---------- Предыдущее сообщение было в 10:45 ----------

    Часть III
    Глава четырнадцатая. Зов Родины

    Ольга обессиленно сползла по стене и тихонько заплакала, обвив руками колени. За дверью ещё пару раз раздались глухие удары, после чего всё стихло. Всхлипы девушки коротким эхом разносились по лестничным пролётам, Стужева пыталась себя успокоить, но раз за разом начинала трястись от новой волны плача.
    Сергей вёл себя ужасно. С тех пор, как он получил письмо от Андрея, Стужевы больше не разговаривали. Брат не пускал её к себе домой ни под каким предлогом, а поймать его, когда он выходил за новой бутылкой водки, у Оли не получалось. Как бороться с запоем Стужева не представляла, а рассказать отцу боялась.
    На лестнице раздались гулкие шаги, с каждой секундой они приближались, поэтому девушка спешно утёрла слёзы.
    – Оленька, ты чего тут? – над ней выросла огромная фигура орка. – Я получил письмо, но ты как обычно… всё так неразборчиво… Что слу…
    – Утюг! – Стужева подскочила, повиснув у него на шее. – Утюг… – девушка вжалась в орочью грудь и зарыдала.
    Железных обнял сестру лучшего друга, как родное дитя.
    – Ну… будет… – он аккуратно отстранил Ольгу от себя. – Что случилось? И почему ты на пороге сидишь, его дома нет, что ли?
    – Серёже очень плохо, – выдавила из себя Стужева. – Я никогда его таким не видела. Он пьёт и пьёт… и пьёт…
    Оля бессильно закрыла лицо руками, глубоко вздохнула и продолжила:
    – Ему письмо пришло с фронта… Все его сослуживцы погибли в бою или вроде того. Он замкнулся и не хочет со мной разговаривать. Пьёт…
    Стужева протяжно всхлипнула и снова уткнулась в грудь Утюга. Тот лишь погладил её по голове, другой рукой озадаченно потирая лоб.
    – Дела…

    ***

    Человек с незапоминающейся внешностью, одетый с иголочки, стоял перед домом, где находилась квартира Стужева, и спокойным взглядом окидывал окружающую его обстановку. Затем он деловито посмотрел на часы и двинулся с места, ловко перехватив из одной руки в другую дипломат такого же точеного вида, как он сам.
    Мужчина неспешно поднялся на нужный этаж, немного постоял на площадке. Глаза хадаганца слегка сузились, когда его обострённое обоняние натолкнулось на запах перегара. Затем он оглянулся по сторонам, следуя многолетней привычке, и только тогда полез в карман.
    Дверь неизвестный открыл своим ключом. Оказавшись в прихожей обиталища старлея, хадаганец манерно помахал ладонью перед своим носом и покачал головой – неподобающая обстановка для офицера, проживающего здесь. Человек решительно прошагал сразу на кухню, где ему хватило всего одного взгляда, дабы оценить масштаб трагедии. И только после этого он направился в спальную для встречи с хозяином.
    Стужев нисколько не удивился присутствию постороннего в своём жилище. Наоборот, старший лейтенант проявил гостеприимство, достойное похвалы. Выражалось оно фразой:
    – Ты кто?
    Неизвестный на вопрос не ответил. Он довольно властно призвал Сергея подняться и проследовать за ним на кухню. Там он усадил старлея напротив себя, затем убедился, что тот достаточно вменяем и на его действия реагирует.
    – Выпьем?
    Был бы Стужев трезв, он бы сразу расслышал знакомую интонацию, когда вопрос задают, но ответ на него заведомо известен, и тому, кому его задали, полезнее угадать верный вариант, чем высказывать своё мнение. Впрочем, отказываться он всё равно не собирался. Из дипломата на стол вынырнула бутылка столичной. Содержимое последней быстро перекочевало в стаканы, которые не покидали стол, пожалуй, уже с неделю. Тост никто не произносил, но и не нужно было – не дожидаясь команды, Сергей опрокинул в себя водку. Он тут же потянулся за подсохшей закуской, которая так же получила прописку вне холодильника.
    – После первой не закусывают, – неизвестный потянул на себя блюдце с умирающими солёными огурцами и вновь наполнил стакан Стужева.
    Старлей одобрительно кивнул и осушил новую порцию, не замечая, как пьёт его «собутыльник». Точнее, как не пьёт. Хадаганец внимательно следил за Сергеем, лишь для виду прикладываясь губами к своему стакану.
    – После второго тоже не закусывают, – человек произнёс это наигранно захмелевшим голосом, снова утягивая от старшего лейтенанта закусь.

    Из ванной доносились звуки надрывной рвоты, а неизвестный с той же деловитостью набирал номер скорой.
    – Алкогольное отравление. Да. Нет, не думаю. Достаточно укола, можно обойтись без госпитализации.
    Спустя десять минут Сергей лежал в постели, безучастно глядя в потолок. Нутро дико воротило, тело колотила мелкая дрожь, а руки не слушались. Если бы он мог о чём-нибудь подумать сквозь своё бредовое состояние, то пожелал бы себе скорой кончины.
    Когда приехали врачи, гость принял у них медикаменты, а самих выпроводил за порог, не дав его и переступить. С тем же самым холодом и чеканностью движений он поставил Стужеву капельницу, сделал пару уколов, а затем вновь удалился на кухню. Оттуда некоторое время раздавался звон стекла и шум воды, затем всё стихло. Ещё несколько раз неизвестный возвращался проверить состояние старлея, которому, к слову, очень скоро полегчало и он смог уснуть.

    ***

    Сергей вновь сидел на кухне напротив своего гостя. Кожа старлея была настолько бледной, что её можно было бы сравнить с белизной хладбергского снега. Стужев чувствовал себя отвратительно слабым и поплывшим, но поправлять здоровье ему больше не хотелось.
    – Теперь мы можем поговорить по делу.
    Хадаганец потянулся к своему дипломату, но в этот раз он извлёк оттуда не водку, а папку, плотно наполненную бумагами. Мужчина двумя пальцами придвинул её к старшему лейтенанту, не сводя с него глаз.
    Сергей уже давно понял, кто хозяйничает в его доме, поэтому сейчас вёл себя максимально смиренно. Выдержав аккуратную паузу и увидев во взгляде собеседника разрешение взглянуть на предложенное, он открыл папку. Глаза побежали по печатным строкам. Вначале ничего особенного – документы, содержимым своим очень напоминающие личное дело, такое и в округе лежит, пылится. Но, после того, как Стужев перелистнул несколько страниц, его сердцебиение немного участилось. А дальше по тексту пошло такое, чего он сам о себе не знал.
    – И… – сухо сглотнув, спросил Сергей, – чем мне всё это грозит?
    – Странно видеть такую реакцию от вас, старший лейтенант Стужев. Вы ведь уже пересекались с Комитетом и на собственном опыте убедились – там служат такие же люди, как вы, просто знающие цену профессионализму, – хадаганец сложил руки в замок. – Если бы вам что-нибудь, как вы выразились, грозило… Вам бы нанесли визит работники другого профиля.
    Комитетчик смерил Сергея взглядом со снисходительностью, граничащей с пренебрежением.
    – Вы, конечно, вели себя неподобающе последний месяц. Офицеру вашего уровня не пристало скатываться в подобное состояние. И вас, скорее всего, списали бы.
    Стужев стиснул зубы от нахлынувших одновременно глубокого стыда и боли. Собрав волю в кулак, он подавил в себе чувства и спросил:
    – Так почему же не списали?
    – Есть одно большое но. Оно перед вами, – гость указал ладонью на документы. – Вы представляете из себя ценный материал с богатым опытом. Комитет не может позволить себе разбрасываться такими кадрами.
    Комитетчик забрал папку и уложил её обратно в дипломат. Взамен ей он достал небольшой бланк с уже проставленными печатями и протянул его Сергею.
    – Вам даётся срок в пять дней на приведение себя в порядок и обдумывание решения. Если будете готовы раньше, приходите раньше.
    Мужчина оставил Стужева в одиночестве, так как в проводах не нуждался. Старлей озабоченно взглянул на бланк, вид которого придавал трезвость мыслям лучше, чем какие-либо лекарства.
    И поймал себя на мысли, что не видит особого выбора.

    ***

    В Оке Мира, как и обычно, бурлила жизнь: по лестницам туда-сюда сновали чиновники, секретари и те, кого в центр Незебграда привели личные дела. Со стороны аукционного зала регулярно доносились объявления о ставках и удары молотка с громким «продано!», а из банка струился приглушённый гул нескончаемых посетителей, желающих оставить ценности в личной ячейке или забрать их оттуда. Каждый угол и поворот коридоров башни украшала серая, почти бездвижная фигура хранителя Империи. Сергей покачал головой – ему никогда не были понятны замашки здешней службы безопасности. Охрана – это, конечно, хорошо. Но в таком количестве…
    Из основного зала Стужев спустился вниз по лестнице, на минусовой этаж. Здесь количество людей уже сильно поредело, а после двух поворотов в коридоре стало и вовсе безлюдно. Перед заветной дверью его остановил самый натуральный ястреб Яскера, попросив предъявить пропуск. Старший лейтенант посмотрел на элитного бойца с плохо скрываемой завистью – в его глазах ястребы всегда были эталоном, верхушкой военной касты. После того, как Сергей показал бланк, врученный ему вербовщиком, охранник посторонился, отдав честь. Ответив тем же, Стужев перешагнул порог Комитета.
    Отдел кадров был чуть ли не первой дверью, встретившейся ему на пути, поэтому долго искать, куда идти, Сергею не пришлось. Разведчик постучал и заглянул в кабинет.
    – Разрешите войти?
    – Проходите.
    В глубине помещения сидела хадаганка средних лет. Она посмотрела на гостя поверх очков и постучала ручкой по столу.
    – Бланк заполнили?
    – Так точно, – Стужев подошёл ближе и положил лист бумаги перед ней.
    – Ещё паспорт, будьте добры.
    Получив необходимое в своё распоряжение, она сверила документы Сергея с какими-то бумагами, поставила несколько подписей и печатей в заполненный бланк, прикрепила к нему пару непонятных справок. Из ящиков позади неё кадровик вынула папку с инициалами Стужева и вложила туда всё это, включая его паспорт.
    – Ваше временное удостоверение, – взамен она протянула ему небольшую справку. – В отделе распределения вам поставят печать. Четырнадцатый кабинет. Без этого документа, – хадаганка вновь посмотрела на старлея поверх очков, – вы не попадёте сюда и не сможете вернуть свои бумаги. Поэтому поберегите его.
    – Благодарю.
    – Погодите, – женщина озабоченно взглянула на часы. – Я сейчас не смогу заняться вашим делом. Если не хотите ждать, можете отнести бумаги в архив самостоятельно. Там просто скажете, что я дала такое распоряжение.
    Стужев кивнул и с готовностью принял собственное личное дело. В голове было уже слишком много вопросов, но Сергей прекрасно понимал, где находится, и чем чреваты несдержанность или невнимательность. Посему вёл себя исключительно покладисто, выполняя всё, что ему говорят. И, тем не менее, не смог удержаться перед искушением заглянуть внутрь папки по пути. Там могли быть ответы. Воровато оглянувшись, Стужев раскрыл личное дело и быстро пролистал знакомую часть. Остановился он на листе с графой «Характеристика и рекомендации». Первые строки, о его успехах в академии, были не очень интересны, дальше красовалась характеристика внушающих размеров от Сечина и Поверкина. В голову сразу же полезли свежие воспоминания, но Сергей отмахнулся от них, боясь потерять самообладание. Старший лейтенант прошёлся глазами дальше по тексту – и вот, наконец, нашёл нечто новое для себя.
    Первая рекомендация была от некого Негуса Нона, где довольно кратко были указаны такие положительные стороны Стужева, как внимательность, широкий кругозор, высокая обучаемость, рассудительность и сдержанность… Вот тут он притормозил бы незнакомого ему благодетеля. Дальше, тоже неизвестный Сергею восставший по имени Сарбаз О’отеп оставил замечания по поводу подходящего склада ума старлея.
    – Под что подходящего? – шёпотом спросил у воздуха разведчик.
    Дальше были какие-то непонятные медицинские показатели, отметки, понятные только специалистам, в целом не вносящие ясность в дело. Плюнув на собственную попытку разобраться в происходящем, хадаганец захлопнул папку и отправился в архив.
    После отдела распределения стало проще – те, кто встретился ему дальше, уже не воспринимали его, как предмет мебели, и не стали играть им в гоблиноболл между кабинетами. На будущем месте работы его встретила местная секретарша и, особо не церемонясь, стала вводить Сергея в курс дела.
    – Работа у нашего отдела самая простая и сложная одновременно. Простая потому, что над добытой информацией ломают головы другие отделы, а сложная от того, что самая опасная.
    «Замечательно», – подумал про себя Стужев.
    – Агентура у нас делится на два типа – на внутреннюю и внешнюю. Объяснять долго, думаю, не нужно. Первые работают в пределах Империи, ищут заговорщиков, предателей и тому подобных. Вторых запускают на вражескую территорию. Кстати, в полевые агенты вас и записали. Посему своё реальное имя и паспорт можете забыть. Для заданий вам будут выдаваться фальшивые документы вместе с инструкциями. На выездах, где вы будете действовать инкогнито, у вас будет стандартная легенда. Так же у вас теперь есть позывной, в пределах Незебграда, при посещении штаба, вам надлежит пользоваться им. Удостоверение использовать только в критических случаях, для обычных граждан вы человек без конкретных имени и звания. Для родственников вы Сергей Стужев, госслужащий.
    – А какой у меня позывной?
    – Алистер.
    – Алистер? – Стужев удивился. – Что у меня общего с эльфом?
    – У вас канийские черты лица, но чем-то нужно объяснить хадаганскую сухость и телосложение. Поэтому по стандартной легенде в вас смешана эльфийская и канийская кровь. Отсюда и имя. Привыкнув к позывному, вы будете на него вполне естественно отзываться.
    Сергей лишь удручённо промолчал. Где это у него канийские признаки? К тому же, эльфы были ему глубоко противны своим образом жизни, сколько он о нём слышал. Потому иметь с ними что-то общее, даже формально, было неприятно.
    – Но сейчас у вас работы не будет, – продолжила секретарь. – Сначала вы обязаны пройти подготовительные курсы. Сюда также входит набор специальных проверок и медицинских процедур. Вам для этого не нужно ничего дополнительного, все необходимые анализы вы сможете сдать по месту. Кстати, об этом. Про городской стационар тоже забудьте, теперь вы стоите на учёте у медиков Комитета. Все необходимые справки будут выдаваться вам по необходимости. Что я ещё не сказала… Остальное по ходу дела. Сейчас, – она вскинула руку, посмотрев на часы, – можете отправляться к врачу. Ещё весь день впереди, успеете половину необходимого сделать.

    ***

    Стужев всякого ожидал от Комитета, но всё равно был удивлён. После проверки теоретических знаний и сдачи разного рода анализов к нему приставили мистика, каковой проводил с ним ежедневные занятия, во время которых Сергей обязан был научиться распознавать проникновение, оказывать ему сопротивление или, наоборот, не выдавать себя, пропуская псионика в свои мысли так, будто ничего не понял. А после всего этого разведчика подвергли какой-то болезненной процедуре, из-за чего ещё пару дней его сознание находилось будто в тумане.
    Потом проверялись его физические данные: память, выносливость, устойчивость к воздействию на психику и ещё огромное множество тестов. Когда всё это закончилось, хадаганец был счастлив.
    – Ну что же, старший лейтенант, – врач поставила последнюю печать в ворохе бумаг и справок. С завтрашнего дня можете приступать к работе.
    – Хвала Незебу, – едва слышно произнёс Стужев, слабо кивнул и принял документы.
    В дверь аккуратно постучали, но, не дожидаясь ответа, она открылась и в проёме появилась голова какого-то восставшего, следом проникла и вся его высокая фигура.
    – Ниночка, а у меня для вас результаты готовы, – сказал зэм.
    – Вот это вы быстро, – врач оживилась при виде коллеги.
    Сергей оглянулся и замер. Нет, ему не показалось, с памятью у него всегда было хорошо. Заметив его интерес, восставший ответил Стужеву таким же изучающим взглядом. И, вдруг приподняв руку в направлении хадаганца, сказал:
    – Святые земли, эскорт и чудесный вечер. Сергей Стужев. Я не ошибся?
    – Никак нет, – старлей помотал головой и слегка улыбнулся. – Надо же.
    – Рад встрече… коллега теперь, надо полагать? – восставший, как и тогда, на Ассээ-Тэпх, схватил руку разведчика и сдавил её, немного не рассчитав силу.
    Хадаганец скрипнул зубами от боли, но растянулся в более искренней улыбке. Столько времени прошло, а его даже по имени помнят.
    – Я так понимаю, – зэм взглянул на кипу справок перед Сергеем, – вы сейчас обременены неотложными делами? Впрочем, как и я, как и я, – он выдержал небольшую паузу, задумавшись. – Потому, как будет минутка, загляните ко мне в отдел?
    – А… какой конкретно?
    – Отдел экспертизы, кабинет спросите… Ах, где же мои манеры. Негус Нон, рад окончательному знакомству, – он издал металлический смешок.
    – Взаимно, – Сергей ответил ему улыбкой и повторным рукопожатием.
    Старлей сгрёб свои документы, благодарно поклонился доктору, шуточно отдал честь Негусу. Оказавшись за дверью, он облегчённо выдохнул и нервно улыбнулся – вес папки в его руках был солидный. А через полчаса Стужев дышал ещё свободней, так как бумаги остались в архиве, а секретарь заверила его, что такого количества бюрократии в его работе больше не будет.
    – Поздравляю вас с официальным вступлением на должность агента Комитета, старший лейтенант, – девушка вручила ему удостоверение. – Первое задание вы получите в ближайшее время, я вызову вас, как только придёт распоряжение. По графику – он у вас будет плавающий, так как работа носит ситуативный характер. В незанятое время с вами будут заниматься наши инструктора в индивидуальном порядке. Расписание я уже составила, – секретарь протянула Сергею лист, плотно забитый пометками.
    – Инструктора? – старлей пробежался по расписанию глазами и вопросительно посмотрел на комитетчицу.
    – Да, базовые навыки у вас в норме, но повышение квалификации никто не отменял. Некоторые поручения требуют от нашей агентуры специфических знаний, поэтому постепенно из вас сделают специалиста широкого профиля.
    – Понял.
    – Выходных у вас два в неделю, в среду и четверг. Но во внештатных ситуациях вас могут вызвать и во время отдыха, поэтому постарайтесь быть всегда наготове. На этом всё.

  9. #49
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    ***

    Инструктор по боевым искусствам оказался душевным мужиком и прекрасным педагогом, знающим своё дело. Между ним и Стужевым сразу завязались добрые и, самое главное, простые отношения без лишних слов и формальностей. Александр Шаберин, так его звали, бывалый военный в звании майора, обладал богатейшим опытом в своей сфере. Он подробно, но очень доходчиво объяснял теорию, вовремя переключаясь на практику, чтобы Сергей не перегружал голову и хорошо усваивал поданный материал.
    – В рукопашной и на коротком клинковом ты показал себя на отлично, – Александр жестом показал Сергею, что можно не записывать.
    – У меня был прекрасный учитель, – старлей отложил тетрадь с карандашом.
    – Это кто? Я некоторых ребят с Ассээ знаю.
    – Алексей Ремнёв.
    – Ого! Повезло тебе, парень. Погоди, а почему был?
    Стужев почувствовал неприятное покалывание в руках. Он глубоко вздохнул, чтобы справиться с наплывом тяжести и ответил:
    – Лёши больше нет в живых.
    – Как? Когда? – новость очень удивила инструктора.
    – Не так давно… – Сергей прикрыл глаза и коснулся лба кончиками пальцев. – Виноват. Я не могу сейчас об этом говорить.
    – Значит, не нужно. Прости, старлей, – Шаберин выдержал паузу, давая Стужеву успокоиться. – Вернёмся к делу. Стрелок ты тоже замечательный, но одного арбалета недостаточно. Будешь постепенно учиться держать любое оружие в руках. Важно, чтобы ты мог уверенно себя чувствовать со всем, что под руку попадётся. Нет, двуручным мечом я тебя махать не заставлю, не твоя весовая категория. Но стиль боя с ним ты всё равно должен будешь изучить, чтобы знать своих противников и эффективно им противостоять. Ситуации могут возникнуть любые, где-то ты уже не сможешь отступить, придётся сражаться, даже если враг будет превосходить тебя в силе.
    Александр потянулся, громко хрустнув суставами и доброжелательно взглянул на разведчика.
    – Обучаемость у тебя высокая, так что натаскаю я тебя быстро. Через полгода сможешь усмирить толпу орков сковородкой или ложкой сердце выдрать.
    Поймав немного ошалелый взгляд Сергея, майор хохотнул и поспешил его успокоить:
    – Да это у нас так говорят просто. Но орудовать столовыми приборами, как летальным оружием, действительно могу научить. Хм… – он ещё немного подумал. – А будешь хорошо себя вести, расскажу и покажу всякую экзотику.

    До своего первого задания Стужев здорово освежил уже имеющиеся навыки и даже успел научиться чему-то новому. Между преподавателями в разведшколе округа и местными профессионалами разница, конечно, ощутима – сделал вывод Сергей. Здесь учили такому, чего не стоило знать рядовым военным, с такими познаниями человек становился потенциально опасен. Потому, скорее всего, одним из ключевых факторов для вербовки в Комитет была благонадёжность. С этими мыслями старший лейтенант собирался в дальний путь.
    – Инструктаж на инструктаже, инструктажем погоняет, – с иронией произнёс разведчик, одеваясь.
    Хотя, в данном случае он был только рад подробностям. Отправиться ему предстояло на вражескую территорию в гордом одиночестве, так что такое разжёвывание со стороны руководства для первого раза было не лишним. А ещё ему, наконец, стало понятно, почему его заставили отпустить бороду. После того, как секретарь указала старлею на особенности его внешности, Стужев стал замечать их. Раньше просто не обращал внимания. С такой белой кожей, серыми глазами и тёмно-русым, с пепельным налётом, цветом волос он вполне годился в канийцы. Ну да, суховат, болел в детстве. Хадаганец усмехнулся – эта версия ему нравилась больше, чем родство с эльфами.
    – А борода меня полнит… – сказал старший лейтенант, взглянув на себя в зеркале.
    Рука невольно коснулась шрамов на левой стороне лица. Сергей помрачнел, так как в очередной раз убедился, что ситуация со странным выражением лица уже, скорее всего, не поменяется. Нижнее веко неизменно тянулось вверх, прикрывая половину глаза и утягивая за собой щёку и уголок рта. Из-за этого казалось, будто старлей всё время саркастично или недовольно ухмыляется.
    А вот растительность на лице у Сергея образовалась на удивление пышная, очень выгодно скрывающая его сужающееся к подбородку лицо, придавая ему практически идеальную канийскую форму.
    – Шпиён…
    Хоть Стужеву и не нравился собственный внешний вид, маскировка под лигийца получилась более, чем успешной. Когда Сергей был полностью готов, у него благополучно отобрали документы, выдав вражескую альтернативу.
    – Богдан Рогачевский, – вслух прочитал хадаганец, раскрыв лигийское подобие паспорта.
    – Вам оно, скорее всего, не понадобится, но на всякий случай желательно иметь с собой, – ответила секретарь. – На место вас доставят наши люди. Они же вернутся за вами в условленные дату и время, до того момента вы обязаны справиться с заданием.

    ***

    Кабинет главы отдела экспертизы полнился глухим деревянным молчанием, в то же время дыша и полнясь своей особой жизнью – тихим бульканьем реактивов в пробирках, скрипом пера и шелестом бумаги. Белый призрак, живущий здесь, лишь иногда подымался со своего рабочего места, дабы свериться с необходимым пособием из огромного шкафа у соседней стены или достать недостающий реагент со стеллажа рядом. А когда нужно было поделиться сведениями с коллегами, хозяин кабинета покидал его решительными размашистыми шагами, и халат его при этом развивался по воздуху подобно плащу героя с хадаганской живописи.
    Ныне же Негус Нон скучающе наблюдал за реакцией в мензурке, не ожидая от происходящего интересных результатов. Металлические пальцы размеренно постукивали по дубовой крышке стола, повторяя ритм музыки, играющей у восставшего в голове. Алхимик откинулся в кресле, окинул взглядом кабинет и в который раз за своё время работы здесь пожалел о том, что большинство помещений Комитета находятся под землёй. На улице сейчас буйствовали краски лета, плескаясь в лучах жаркого солнца. Открыть бы сейчас окно, позволив ветру ворваться в комнату и всполошить тонкие занавески…
    Не успел Нон грустно вздохнуть, как в дверь постучали. С неохотой оторвавшись от столь сладостных мыслей, алхимик ответил:
    – Войдите.
    В проёме показалось смутно знакомое лицо.
    – Можно? – спросил хадаганец.
    – Вы по какому вопросу? – демонстрируя отсутствие желания решать какие-либо вопросы, не касающиеся его работы, спросил зэм.
    – Вы просили меня к вам зайти, – Стужев из вежливости слегка поклонился. – Как будет минутка.
    Негус выдержал длинную паузу, вглядываясь в Сергея. А потом вдруг воссиял:
    – А-а-а! Проходите, конечно! Рад вас видеть, дорогой друг. Присаживайтесь!
    Старший лейтенант благодарно кивнул, подошёл к столу и сел в кресло напротив.
    – Вы бы сразу представились, а то вас не узнать нынче, – восставший крутанул кистью в воздухе. – Какое событие подвигло вас отрастить такую бороду?
    – Да это по работе. Должен быть похож на канийца.
    – А, вас же распределили в полевую агентуру, – Нон немного засуетился, открыл ящик стола, что-то в нём высматривая. – Тогда разумеется.
    Зэм извлёк на свет бутылку дорогого коньяка и две рюмки.
    – У вас свободна минутка или немного больше? – его жёлтые огоньки глаз сверкнули знакомым озорным блеском. – И вот что ещё – предлагаю перейти на ты.
    – Можно, если предлагаешь, – Сергей посмотрел на бутылку и натянуто улыбнулся. Он старался сейчас не пить вовсе, но обижать Негуса ему не хотелось. – Сегодня я уже свободен полностью.
    – Даже так? – маска восставшего не шелохнулась, но можно было уверенно заявить – под ней лицо зэма растянулось в радостной улыбке.
    – Да, я с выезда вернулся. Всё отчёты написаны и сданы. Цитирую начальство – «до конца дня вы абсолютно свободны».
    – Так это же прекрасно! – Нон откупорил бутылку и принялся наполнять посуду. – Будь добр, – он кивнул в сторону двери.
    Стужев усмехнулся под нос, закрывая дверь на защёлку. Что тебе армия, что Комитет – а пьют посреди рабочего дня везде одинаково.
    – Ну это я свободен. А у тебя всё нормально потом будет? – всё же поинтересовался разведчик, вернувшись в кресло.
    – Ты табличку на двери читал? – восставший склонил голову набок. – Как начальник отдела, могу себе позволить.
    – Тогда за встречу? – Стужев поднял коньяк.
    – За встречу.
    С лёгким звоном стекла их рюмки встретились и разошлись.
    – Как первое задание? – подцепив кружок лимона пинцетом и отправив его в рот, спросил Нон.
    – Честно, пока ничего особенного, – старший лейтенант равнодушно ухмыльнулся. – Меня пока натаскивают, приучают к новой обстановке. Я сначала обидеться хотел, мол, я вам не желторотый какой… Но потом всё же понял, что правда на стороне руководства.
    – Прости, я не совсем понимаю, – Негус подпёр подбородок рукой.
    – Это… не так уж и важно, – Сергей вдруг понял, куда может привести этот разговор и стал съезжать. – Просто здесь всё так отличается и я действительно не привык…
    – По своим скучаешь?
    Специально или нет, но алхимик попал в самую больную точку. Сергей замолчал, помрачнев. Взгляд его отяжелел, опустился и ушёл в сторону, утратив живой блеск.
    – Скучаю, – тихо проронил разведчик. – Очень скучаю.
    Зэм проследил за сменой настроения Стужева, его голова вновь склонилась набок. С заботой в голосе, будто старлей был ребёнком, тоскующим по каникулам, он попытался приободрить его:
    – Не горюй, как будут отпускные – навестишь.
    Старший лейтенант обладал хорошей фантазией, поэтому она быстро, без его на то согласия, нарисовала перед глазами Аллею Славы. Хадаганец шумно выдохнул, прогоняя наваждение. Он попытался улыбнуться, дабы скрыть подступившую тоску, но со стороны это получилось как-то криво и измученно. В кабинете повисла неудобная пауза.
    – Послушай, Сергей…
    – Алистер, – перебил восставшего Стужев. – У меня теперь такой позывной. Я обязан к нему привыкнуть.
    На самом деле старлею было бы куда приятней слышать от Негуса своё настоящее имя. Но сейчас он вдруг почувствовал нестерпимое желание спрятаться от приготовленных слов алхимика. Как будто его я могло отвернуться, позволяя фиктивной стороне принять на себя часть груза.
    – Хорошо, – продолжил Нон. – Алистер, шрам на твоём лице искривляет его, делает эмоции неразборчивыми или даже обманчивыми, как разбитое зеркало. Но поверь мне на слово – в людских страстях я немного разбираюсь. И даже сквозь эти искажения я вижу твою боль. Если ты утаиваешь её из страха натолкнуться на непонимание или осуждение – с моей стороны не возникнет таковых.
    – Я просто должен… держать себя в руках. Я должен…
    – Хадаганцы, – развёл руками восставший. – В своей верности идеалам вы порой забываете о том, что всему есть предел. Силам, терпению, да чему угодно, – он глубоко вздохнул. – Кто-то из взвода погиб?
    – Практически все, – ответил Стужев, не поднимая глаз. – Остался я и ещё один парень. Но мы с ним вряд ли когда-нибудь увидимся.
    Негус наполнил рюмки коньяком и молча предложил старлею помянуть погибших. Они выпили, помолчали, и восставший задал новый вопрос:
    – Ты пережил всё это в одиночестве, не так ли?
    – Откуда ты…
    – Опыт. Это заметно, особенно тем, кто испытал нечто подобное. Ты боишься очернить честь мундира и память о товарищах любым проявлением слабости. Посему старательно гонишь от себя всякую возможность выпустить боль. Даже частично.
    Сергей опустил лицо в ладони, ощущая, как стремительно сдаёт позиции накатившим чувствам. Кровь стучала в голове, заглушая остальные звуки, потому он не услышал, как зэм встал со своего места и подошёл к нему. Когда на плечо разведчика опустилась тяжёлая стальная рука, он вздрогнул, испуганно подняв глаза.
    – Жизнь успеет преподнести тебе ещё больше испытаний, – произнёс алхимик. – Для них тебе потребуются силы. Не растрачивай их лишний раз на то, что пора оставить позади.
    – Я… там… Там будто осталась часть меня, – сбивчиво начал Стужев. – То есть, мир для меня был уже практически целостным, и я ни в чём больше не нуждался. А потом всё развалилось опять. Я любил их, – измученно проговорил старлей. – За каждого был готов жизнь отдать.
    Хадаганец бессильно согнулся над столом, обняв себя. Пальцы впились в китель, до боли сжимая мышцы под ним.
    – На войне погибают, мы все знали, на что идём. Любой из нас знал, что это может произойти в любой момент, мы жили с этим чувством. Но…
    – Но это слабое утешение, – закончил за него Нон. – Да и не утешение вовсе.
    – На войне нельзя привязываться, – наконец, Сергей почувствовал, как успокаивается.
    – Какой смысл тогда жить? Зачем, за что воевать? – в голосе восставшего послышалась грустная ирония. – Если ты не испытываешь привязанности к ближним, убиваешь в себе чувства, превращаясь в пустую болванку, то это бессмысленная война и, уж прости, маразм. Ради чего тогда ты отнимаешь жизни и рискуешь своей?
    Стужев ответил молчанием, осознавая правоту алхимика – в его словах эхом отбивались наставления Поверкина.
    – Увы, момент, где все твои добрые намерения и чувства сопрягаются с невыносимой болью, неизбежен, – продолжил зэм. – Важно правильно ей распорядиться. Догадываюсь, почему ты не желаешь делиться ей с родными, потому хочу предложить альтернативу.
    Старший лейтенант поднял глаза на Негуса, встретив его проникающий жёлтый взгляд. Неожиданно для себя в этом, казалось бы, мёртвом свете он увидел сострадание и понимание, какого не сыскал бы даже среди близких.
    – Спасибо, – обронил Сергей.
    Рассказывать что-либо ещё уже не было необходимости. От одного присутствия Нона ему становилось легче с каждой минутой. На душе даже как-то посветлело, а воздух вокруг перестал душить хадаганца.
    – Так по какой причине тебя держат нынче в «резерве»? – зэм заметил улучшение и освежил рюмку Стужева, возвращаясь к началу разговора.
    – Да не в кондиции я был, когда сюда позвали. Хотят, видимо, убедиться, что не слечу с катушек и опять на стакан не сяду. Нет доверия к моей персоне, другими словами.
    – Но шанс тебе ведь дали, м?
    – Это потому, что мне высокопоставленные личности давали рекомендации, – бросил разведчик с явным пренебрежением к себе. – Спасибо, кстати, – уже более робким тоном добавил он.
    – Полно тебе! Не наговаривай на себя. Тем более, я бы не распинался о твоих заслугах, не будь их на самом деле. А на счёт отсутствия серьёзной работы – наслаждайся моментом. Потом будешь вспоминать, как сладкий сон.
    – Верю, – кивнул хадаганец. – У меня просто гордость взыграла поначалу. А теперь… надеюсь только, что мне простят со временем эту оплошность.
    – Конечно же простят. Тебе никто никогда открыто в лицо этого не скажет, но такие люди, как ты, здесь очень нужны.
    Последний раз редактировалось Awi; 16.05.2017 в 23:13.

  10. #50
    Аватар для sattyputty
    Поселенец sattyputty на пути к лучшему
    Регистрация
    14.12.2015
    Адрес
    Великое Ничто
    Сообщений
    29
    Репутация
    10
    Awi, вы негодяйка -_-
    Читал от начала и до конца на одном дыхании, потратил 3 часа времени (а спать тоже хотелось).

    P.S. Очень, очень, очень круто. Спасибо большое за чудесное произведение, жду продолжения с нетерпением.

  11. #51
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    Цитата Сообщение от sattyputty Посмотреть сообщение
    Awi, вы негодяйка -_-
    Читал от начала и до конца на одном дыхании, потратил 3 часа времени (а спать тоже хотелось).

    P.S. Очень, очень, очень круто. Спасибо большое за чудесное произведение, жду продолжения с нетерпением.
    Спасибо за отзыв) На душе тепло, когда знаешь, что кому-то нравятся твои труды.

    ---------- Сообщение добавлено в 19:03 ---------- Предыдущее сообщение было в 18:08 ----------

    ***

    Сергей быстро привык к новой жизни. Прошло всего четыре месяца с момента, когда он оставил все свои документы в архиве Комитета, но полевая казарма, Асээ-Тэпх, дрёма в полглаза и хромой график остались в памяти туманным сном. Теперь жизнь Стужева была расписана по минутам, питание и медобслуживание высококлассными, а в личной жизни всё строго регламентировано.
    – Серёж…
    Хадаганец, не донеся ложку с борщом до рта, замер и поднял глаза на сестру. Ольга ничего не сказала.
    – Что, радость моя? – старший лейтенант выпрямился и отложил пищу.
    – Ты кушай, – Стужева подвинула плетёную тарелку с хлебом к нему ближе. – Я просто хотела сказать, что очень радуюсь тому, как ты пошёл на поправку и что у тебя есть работа. Что ты больше не на войне. Но… – сестра вздохнула, почему-то отводя взгляд, – ты стал каким-то замкнутым. Это новое место службы… ты так часто пропадаешь.
    – Я же говорил, у меня много командировок.
    – Не может быть так много командировок, – Ольга вдруг подалась вперёд, её голос стал жалобным и измученным. – Так не бывает!
    Девушка села обратно, снова глубоко вздохнув.
    – Я переживаю за тебя. Я хотела бы верить, быть уверенной, что это действительно работа, а не…
    – А не что? – Стужев насторожился.
    – Я боюсь, что ты прячешься от нас… И не приходишь домой по совсем другим причинам.
    – Не понимаю, о чём ты.
    – А ещё я заметила, что ты перестал посещать врачей, – робко добавила Оля.
    – Наверно, потому, что я здоров, – Сергея коснулись опасения, которые он умело скрыл, выдав за раздражение. – Так, Оля, прекращай давай, всё в порядке. Я даже к вам с папой в гости захожу. Регулярно! Когда, скажи мне, такое было последний раз?
    – Но речь ведь не об этом, – обиженно простонала сестра. – Ты даже не рассказал нам, где работаешь.
    – Как? Говорил же, в городском управлении личные дела местных офицеров перекладываю. А в командировки меня в качестве инспектора гоняют.
    Девушка хотела ещё что-то сказать, но более не произнесла ни слова. Хотя Стужев уже понял, какая версия событий сложилась у неё в голове. Ольга решила, что её брата списали и нынешнее служебное положение вгоняет его в тоску, которую он всё так же прячет от близких. А метод борьбы с ней – ночёвки где попало, алкоголь или нечто в этом роде. Старлей мысленно скривился – ужасная версия. Интересно, отец такого же мнения?
    Но, к сожалению, правду сказать им Сергей не мог. Уровень конспирации был самым высоким именно у полевых агентов Комитета. Стужев понимал – ему следует радоваться, ведь начальство могло и вовсе забросить его в глубокий тыл, где старлею суждено было бы стать другим человеком на неопределённый срок. А о встречах с близкими, да что там, даже о письмах забыть насовсем.
    Однако же, были и положительные моменты. Месяц назад Утюга перевели в ИВО, и старым друзьям ничто не помешало вновь сблизиться. Ни годы разлуки, ни изменения во внешности и характере. Встречи их не были похожи на прежние, Стужев и Железных не готовили самодельную взрывчатку и даже не подожгли ни разу почтовые ящики в соседнем доме, чтобы потом с балкона наслаждаться видом суматохи во дворе. Сергей, привыкший в компании Утюга чесать языком больше, чем обычно, теперь в основном молчал и с удовольствием слушал рассказы друга. Непринуждённость и простота поведения орка, а также его позитивное отношение ко всему происходящему вокруг успокаивали старлея, приближали к той безмятежности, с какой он когда-то гулял по ослепительно белым снегам Хладберга.
    А в Комитете Сергей обрёл новую дружбу, без какой вряд ли бы встал на ноги и прижился на новом месте. Едва у старшего лейтенанта появлялась возможность сбежать из своего отдела, он сразу же оказывался в кабинете Негуса Нона.
    – А не рванёт? – последнее время этот вопрос звучал здесь чаще, чем какие-либо ещё слова.
    – Не должно, – восставший отвечал всегда одинаково.
    Капля ярко-розового реактива сорвалась с края пипетки и упала в мензурку, растворяясь в ней красивым чернильным облаком. Сергей в нетерпении взял сосуд и аккуратно, но довольно сильно его встряхнул.
    – А вот этого не надобно, – цепкие пальцы эксперта выхватили зелье из рук ученика.
    – Рванёт?
    – Надоел, – Нон поставил мензурку в штатив. – Сия шутка перестала быть забавной ещё две недели назад. Не придумаешь что-нибудь новое, будешь учиться по руководству.
    Алхимик взмахнул рукой в сторону огромных шкафов, набитых книгами.
    – Так я же не шучу, – Стужев ехидно улыбнулся. – Я, как ученик, крайне признательный своему учителю, проявляю стремление к скорейшему освоению важных знаний. Практичными методами.
    – А, то бишь, ты рвёшься закоптить мой кабинет из чувства благодарности? Занятная мотивация, – зэм серьёзно покачал головой, но всё же улыбнулся в маску. – И вот что ещё – будешь меня кривить, заставлю дегустировать учебные материалы.
    – А я и не пытаюсь, – старлей сбросил улыбку и надел спокойную мину. – Мне твоя речь нравится. Она чистая и приятная. Так что тут я пример скорее беру…
    Слова Сергея искренне удивили учёного.
    – Польщён, – он кивнул головой немного набок.
    – Так что там? – хадаганец помялся на месте, указав подбородком на свой труд, стоявший в штативе.
    Восставший поднял мензурку на свет – реакция в ней как раз завершилась. Алхимик оценил цвет, прозрачность, запах, а после этого даже попробовал зелье на вкус.
    – Ну… ну как? – спросил Сергей.
    – Недурственно, – зэм сделал глоток побольше и вздрогнул, издав скрипучий звук полный удовлетворения. – Отменно! Задатки точно есть, из тебя выйдет прекрасный алхимик.
    От приятного смущения Стужев не покраснел, конечно, ибо не полагается, но буквально расцвёл от радости.
    – Правда? – сияя белой улыбкой во все тридцать два, переспросил хадаганец.
    – Правда. Вот только результат я экспроприирую, – Нон поднял глаза на Сергея, который уже успел сделать жалобный вид. – Тебе всё равно нельзя это пить.
    – Ну ладно, – старлей сел в кресло и, немного покачавшись из стороны в сторону, спросил, – что дальше?
    – Дальше… – Негус взял лист бумаги и стал составлять список. – Дам тебе поручение. Из нас двоих ты посещаешь канийские земли чаще. Вернее будет сказать – я не бывал там никогда. Оттого и некоторые ингредиенты в моём наборе либо скудны до безобразия, либо отсутствуют напрочь. Вот названия растений и порошков, посмотришь их в справочнике. Буду крайне признателен, если привезёшь хотя бы треть указанного.
    – А разве нет возможности приобрести их здесь? У Свободных торговцев, к примеру.
    – Увы, – Нон вручил Сергею список. – Даже за большие деньги.
    – Добро, постараюсь. Что-нибудь ещё?
    – Ничего, – Алхимик взглянул на часы, – хотя, засиделись мы с тобой. Я запамятовал отчёт отнести коллегам, но у меня ещё одно дело есть. Сделаешь одолжение?
    Он протянул Стужеву какой-то заполненный бланк.
    – С радостью.
    Старший лейтенант шагал по коридору, мысленно принуждая себя не пританцовывать от радости. Новое увлечение, подаренное Негусом, поглотило его с головой. Сергей ненавидел толстые талмуды ещё с училища, но пособия по алхимии читал с удовольствием, и каждое новое достижение было для него маленьким праздником.
    Всё это многие его коллеги назвали бы мелочами в сравнении со службой, которую старлей нёс своей Родине. Но сам Стужев был другого мнения, всё больше ему казалось, что такое тихое счастье в мелочах, объединяющее людей, не менее важно, нежели дела государственные. И, витая в этих глубокофилософских мыслях о простых земных радостях, он даже не подозревал, какой подарок решило преподнести ему мироздание.
    Сергей увидел её в другом конце коридора и спустя мгновение время будто замедлило свой бег. Вокруг не осталось никого, только она: само очарование и нежность. Девушка вела неспешную беседу с кем-то, завершив её, она попрощалась и с какой-то внеземной лёгкостью поплыла навстречу Стужеву. Старший лейтенант не мог оторвать взгляда от каждого её движения: поворота головы, взмаха ресниц, шага изящной ноги. Всё это длилось для него сладостно долго – Сергей даже не почувствовал, как перестал дышать. Ещё на полпути к нему барышня заметила внимание хадаганца и ответила удивлённым взглядом. На её лице при этом мелькнула чарующая улыбка, а в глазах под трепещущими чёрными ресницами блеснули искорки.
    – Простите? – ещё белоснежнее улыбнувшись, спросила хадаганка, когда, наконец, поравнялась со Стужевым.
    – Я… просто… Вы так… – неожиданно для себя замямлил старлей. С женщинами обычно он вёл себя куда смелее, чем сейчас. – Вы такая красивая…
    Ещё не очнувшись от чар этой прекрасной незнакомки, Сергей не смог придумать ничего лучше.
    – Спасибо, – девушка слегка порозовела, смущаясь. – У вас взгляд такой, будто вы познали вечность вселенной, а не комплимент собирались сделать.
    Она сдержанно посмеялась, заставляя хадаганца, в свою очередь, улыбаться, как идиота.
    – Лицезрение вашей красоты и осознание таких глубоких вещей, как видите, могут оказывать одинаковое воздействие, – он, в конце концов, собрался с мыслями и смог сказать что-то более умное.
    – Будет вам! – барышня подняла обе руки, тормозя старшего лейтенанта. – В краску вгоняете.
    – Как вас зовут? – вдруг выпалил старший лейтенант.
    Стужев забыл про все свои приёмы и действовал топорно, будто неопытный мальчишка.
    – Нона, очень приятно, – хадаганка протянула ладонь для рукопожатия.
    Сергей посмотрел на девушку в замешательстве и лишь слегка сдавил нежную руку, не осмелившись её целовать.
    – Се… Алистер, взаимно, – разведчик чуть не сболтнул своё настоящее имя.
    – Ах, вы из агентуры. Не видела вас раньше.
    – Я не так давно поступил на службу в Комитет.
    – Ясно… – Нона пару раз медленно моргнула и продолжила более серьёзным тоном. – Я бываю свободна по воскресеньям и четвергам.
    Стужев чуть не поперхнулся.
    – Вот так сразу?
    – Агент Алистер, мы с вами люди занятые. У нас нет времени на игры в недотрогу. К тому же, вы вполне очаровательный мужчина. Почему бы мне не прогуляться с вами в парк, когда будет такая возможность?
    – Вы правы, – Сергей кивнул с пониманием.
    – Вот мой номер, – барышня написала несколько цифр в блокноте, вырвала листок и вручила его Стужеву. – Буду ждать звонка.

    ***

    – Какой-то ты мечтательный нынче, – сказал Негус Нон, с интересом заглядывая в каждый мешочек, принесённый старлеем.
    – Да… – ответил Сергей, опираясь подбородком на руку и в блаженном спокойствии следя за тем, как восставший разбирает алхимические ингредиенты по списку.
    – Влюбился? – зэм озорно улыбнулся, ожидая возмущения и громких нет со стороны хадаганца.
    – Да… – всё так же плавно ответил старший лейтенант.
    Нон обернулся к другу с таким удивлением, что его можно было увидеть даже сквозь маску.
    – И кто являет собой предмет обожания?
    Сергей закатил глаза, позволяя губам растянуться в глуповатой улыбке.
    – Нона Счётина… Брюнетка, глубокие карие глаза, чёрные ресницы… – Стужев стал растекаться по столу, – и самые нежные руки во всём Сарнауте…
    – Не надо подробностей, – притормозил его алхимик.
    – Всё в рамках целомудрия, – старлей поднял на восставшего гневный взгляд. – Мы гуляем по выходным, не более того, – по лицу Сергея снова расплылась счастливая улыбка. – Иногда она гладит мои волосы… и тогда я понимаю, что счастье в жизни всё ещё есть.
    – Что ж, ныне мне ясно, по какой причине ты стал реже захаживать в мой кабинет.
    – Нон, да я…
    – Не переживай, я всё понимаю, – успокоил его зэм. – И искренне рад за тебя.
    Последний раз редактировалось Awi; 31.05.2017 в 20:21.

  12. #52
    Аватар для Fuskov
    Лига Карающий меч Лиги Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию Fuskov имеет безупречную репутацию
    Регистрация
    06.07.2013
    Адрес
    Оковы грусти, Темница скуки, Цитадель уныния, Земли беззакония...
    Сообщений
    1,921
    Репутация
    10480
    Когда-нибудь я всё же сяду, да всё залпом и прочитаю!
    Жалко, не скоро, полагаю это всё будет(

    Awi, спасибо, что есть и вы, и ваше произведение ^^
    Всех благ, удач и прочих ништяков!
    Судьба - противник невидимый и коварный. Не догнать, не схватить, не пронзить мечом. Победить невозможно, подчиняться тошно. Проклятье судьбе.


  13. #53
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    ***

    Стужев посмотрел на часы и скривился от досады. Раньше его бы не заботили лишние полчаса ожидания на скамейке, но теперь такая трата любой свободной минуты была обидным событием. Какой демон дёрнул его прийти так рано? Мог бы ещё посидеть с Нонной. Сергей последний раз грустно вздохнул и принудительно переключился в рабочее состояние. Житейским мыслям скоро будет не место в его голове.
    А причина, по которой он находился здесь в этот чудесный осенний день, увы, была совсем не весёлой. В Незебграде объявился маньяк – живодёр и насильник, не уступающий в зверствах Чикатилину, творящему беспредел в районе Старой Площади несколько лет назад. Только этот оказался куда более осторожным, местная агентура сбилась с ног, выискивая его. Действовать Комитету нужно было быстро, пока в городе не поднялась паника, потому задействовали всех, кто был свободен, и даже снимали агентов с предстоящих заданий. Вполне естественно, что от такого количества профессионалов, прекрасно знающих своё дело, даже самый искусный убийца не сможет долго скрываться. Потому к сегодняшнему дню было уже известно его местонахождение и назначена охота.
    Рядом со старлеем присела женщина холёного вида и, смерив его внимательным взглядом, сказала:
    – В этом году осень выдалась особенно тёплой.
    Это была кодовая фраза. Выдержав небольшую паузу, Сергей ответил непринуждённым тоном:
    – Сэкономим на отоплении.
    При этом он сдержанно улыбнулся, сохраняя естественный вид гражданина, взявшего перерыв в середине рабочего дня. И ещё раз про себя отметил, что его коллеги обладают неплохим чувством юмора.
    – Мы с вами стра***м один из путей отхода, – убедившись, что перед ней нужный человек, продолжила женщина. – На крыше.
    – Вас понял, – ответил Стужев.
    Они поднялись со скамейки, Сергей молча предложил даме руку, но она почему-то отказалась. Причем на лице её проскочила какая-то брезгливость или презрение… Старлей предпочёл думать, будто ему показалось и на самом деле она просто слишком серьёзна и сконцентрирована на поимке преступника.
    Спустя десять минут они стояли на крыше дома, в котором, по их мнению, обитал маньяк. Сверху открывался прекрасный вид на Астралцево.
    «Орочьи каракули не так уж и сильно его портят», – подумал старший лейтенант.
    – Если он пойдёт этим путём, постарайтесь не упустить его, – вдруг заговорила коллега.
    – У вас есть повод сомневаться в моих силах? – Стужев был вполне спокоен, но сквозящую с её стороны недоброжелательность ощущал уже явно.
    – Есть.
    – Объяснитесь?
    – Когда закончим.
    Сергей пожал плечами, мол, ладно, как хотите, мне всё равно. Ещё некоторое время на крыше и вокруг царила тишина. А потом на пятом этаже послышались грохот и выкрики.
    – Приготовьтесь, – комитетчица заняла позицию слева от двери, указывая хадаганцу на противоположную сторону.
    Спустя несколько мгновений дверь слетела с петель, трескаясь и разлетаясь на длинные щепки. Такой прыти от беглеца никто не ожидал, потому охотники замешкались на несколько секунд, давая ему улизнуть. Первым опомнился Стужев и рванул следом, огромными прыжками перемахивая через кирпичные секции. Когда он поравнялся с маньяком, тот резко затормозил и попытался рубануть разведчика невесть откуда взявшимся здоровым тесаком.
    – Ну нихрена себе, – вырвалось у Сергея. Он никак не мог взять в толк, где преступник прятал оружие, одежды на нём было всего ничего. – А ну стой, тварюка!
    Маньяк снова нёсся на всех парах и в следующий раз, когда понял, что Стужев вот-вот настигнет его, вдруг швырнул нож в своего преследователя. Швырнул, стоит отметить, довольно метко, потому старлею пришлось резко уйти в сторону, опять отставая от цели. Стоило Сергею подумать о том, как бесполезна в данном деле его временная напарница, как рядом что-то опасно свистнуло, а беглец впереди запнулся и покатился по крыше. Стужев, не теряя ни секунды, подскочил к нему и врезал ботинком в живот для усмирения. Старлей опустил взгляд на ногу маньяка и поёжился от накатившего неприятного ощущения – из неё торчала тонкая, длинная ледяная спица.
    Спустя несколько мгновений рядом был целый отряд злых, как собак, силовиков. Не желая принимать участия в грубой работе, Сергей спокойно отошёл к краю крыши, вновь любуясь видом на Незебград. С ним поравнялась коллега и один раз кашлянула, привлекая внимание.
    – О, вы ещё про меня не забыли? – равнодушно бросил хадаганец, не оборачиваясь.
    – Вы хотели, чтобы я объяснилась.
    – Хотел. Но что-то мне подсказывает, что вас это волнует больше, чем меня, – Стужев, облокотился на металлическую оградку и положил голову на руки.
    – Разумеется. Таким, как вы, закон не писан. Признаться, я совсем не понимаю, о чём думают в отделе кадров.
    Старлей медленно выпрямился и обернулся к собеседнице, перебирая в голове вероятные причины такого хамства.
    – Что, простите?
    – У вас полуканийская внешность, а также лёгкий, но неистребимый, акцент. Из чего следует вывод – вы грязной крови и… деревенщина.
    Последнее слово она произнесла, будто смакуя. Смакуя собственное превосходство.
    – Как можно вербовать в Комитет каких-то неотёсанных недохадаганцев? Как может какой-то полукровка из глубокого астрала называть себя гражданином Империи?
    Стужев помолчал недолго, внимательно глядя ей в глаза. Внутри кипели злоба и желание сказать ей что-нибудь на матерном армейском, но Сергей боролся с собой изо всех сил.
    – Вы можете в любой момент заглянуть к начальству, выяснить у них лично все подробности и внести свои замечания по поводу работы отдела кадров. Да что там, напишите рапорт, и вперёд с ним к самой Рысиной, думаю, она не обделит вас вниманием. А что до недохадаганца… Будь вы менее эгоцентричной особой, понимали бы, что в данном вопросе куда важнее то, как человек себя проявляет. И я, пусть не самых чистых кровей, но хадаганец, считаю необходимость вести себя подобающе и подавать пример воспитанности и образованности своим соотечественникам определяющим признаком уважающего себя гражданина Империи.
    Дослушав старшего лейтенанта, комитетчица презрительно фыркнула:
    – Меня не интересует ваше мнение…
    Разведчик чуть не прыснул ей в лицо.
    – Тогда почему меня должно интересовать ваше? – он так громко рассмеялся, что на них стали оглядываться.
    – Что у вас тут за интермедия? – к паре подошёл незнакомый Стужеву майор.
    – Извините, не удержался, – Сергей приложил руку к груди и покачал головой, продолжая улыбаться. – Коллега, вам надо было в юмористы податься, а не в Комитет.
    Майор посмотрел на обоих серьёзным взглядом. Оценив эмоции на лице женщины, он понял, что между ними произошёл конфликт, а не милая беседа.
    – Так, агентура, – он обратился к старлею. – Твоя помощь больше не понадобится, можешь возвращаться в штаб. Заодно отрапортуешь, что преступника взяли. Пусть отзывают ваших.
    – Есть.
    Стужев отдал честь с огромной благодарностью в глазах, развернулся на пятках и зашагал к лестнице. Внутри так и подмывало напоследок украдкой показать язык противной бабе, но пришлось сдержаться. Слишком много свидетелей.

    ***

    Пальцы старшего лейтенанта нетерпеливо постукивали по крышке стола. Не то, чтобы его так уж прям задели слова заносчивой комитетчицы… Они скорее породили в голове несколько вопросов.
    Брякнул дверной звонок. Сергей поднялся, прошёл в прихожую, последний раз взглянул на себя зеркало.
    – Что-то случилось? – спросил отец с порога, когда старлей открыл дверь.
    – Нет, всё нормально, – разведчик пропустил папу в квартиру, заботливо принял верхнюю одежду и повесил на вешалку.
    – По тебе не скажешь.
    – Проходи, – сын спрятал взгляд от Виктора, подталкивая его в сторону кухни.
    Стужев старший сполоснул руки в раковине, аккуратно поправил длинные усы и седую шевелюру.
    – Ты выбрал выходной, так, чтобы я не был на работе. Официально пригласил меня и, вижу, накрыл стол… Не хочу сказать, что это редкость, нет. Но по твоему лицу можно догадаться, что повод невесёлый.
    – Я хочу с тобой серьёзно поговорить, папа, – только сейчас Сергей перестал сверлить взглядом пол и поднял глаза на отца.
    – Понятно, – Виктор присел напротив. – А это обязательно? – он качнул головой в сторону водки.
    – Нет. Это на случай, если ты захочешь или… ситуация станет накаляться. Я тоже предпочитаю не пить.
    – Ладно. Я готов тебя внимательно слушать и отвечать на любые твои вопросы.
    Сергей откинулся на спинку стула, бросил короткий взгляд в окно и снова посмотрел на отца.
    – Я хочу знать, кем были твои родители. Мне почти тридцать, а я никогда не задавался этим вопросом. Но сейчас для меня это вдруг стало важно, я хочу знать, почему наша семья носит не хадаганскую фамилию, а у меня яркие признаки канийской крови на лице. Ещё я хочу понять, что удерживало нашу семью на Хладберге. Почему мы оттуда не уехали? Ты ведь чувствовал ещё задолго до моего отъезда, как стало тяжело. И ещё ты знал, что мы можем себе это позволить, наша семья легко освоилась бы на новом месте. Но мы остались, и мама умерла. Почему?
    Стужев старший немного опустил взгляд и торопливо проморгался, будто избавлясь от соринки в глазу. И только через несколько секунд молчания он начал сбивчиво и без уверенности в голосе:
    – Я знал, что ты начнёшь задавать мне эти вопросы рано или поздно. Ещё тогда, когда ты завербовался в Имперскую армию… – Виктор грустно вздохнул от напоминания о смерти супруги. – У меня давно готов ответ. Он довольно длинный, так что постарайся набраться терпения и всё выслушать. Договорились?
    Стужев молча кивнул. Отец тоже утрвердительно качнул головой, будто и себе, и Сергею одновременно, и начал своё повествование:
    – Начну, чтобы было понятнее, про другое, как сам считаю, более важное в этом вопросе. Кем были не твои дед и бабушка, а прадед и прабабушка.
    Это были чистокровные хадаганцы, в семье которых каждый от мала до великого был военным. Члены этой родословной попробовали на вкус все известные войны от междоусобных драк в пустыне Угра-Хада до хадагано-канийской войны и Астрального похода. Великие завоеватели, ветераны обороны… Титулов было столько, что невозможно счесть. Внешне, если не всматриваться внимательней, очень красиво, дух захватывает. Но есть причины, по которым твой дед принял решение от всего отказаться.
    Немного истории. Я понимаю, что на политзанятиях вам рассказывали совсем другое и, вполне возможно, ты будешь отрицать…
    – Не буду. Я уже ознакомился на досуге с неискажёнными историческими фактами.
    – Тогда для тебя не секрет, что все земли, которые мы сейчас называем нашей Родиной, изначально были канийскими. Наш народ пришел сюда завоевателем, страшным палачом. Но, когда первая кровавая волна поутихла, хадаган поумерил пыл и стал захватывать аллоды более бережно. Незачем уничтожать местное население, если оно может на тебя работать. На островах, которые Лига ещё защищала, всё было довольно жестко, с показательными казнями мирных жителей за убитого хадаганского офицера или солдата в соотношении десять к одному. А на те аллоды, которые бросили из-за недостатка военной силы, пришла тотальная оккупация. Такие небольшие острова до сих пор остались, где большая часть населения – канийцы, ассимилированные хадаганом. Жизнь на них, правда, кардинально изменилась с окончанием большой войны.
    Твой прадед и прабабушка осели на одном из подобных аллодов, и как раз наступил такой период, когда все ещё слишком хорошо помнят войну, но время уже достаточно мирное, чтобы устраивать кровавые разборки из соображений мести или неприязни. Коренным канийцам приходилось привыкать к новым соседям, смотрящим на них с позиции хозяина. Для многих — это ниже достоинства, но у большинства находились причины мириться со сложившейся ситуацией. Кто-то не мог покинуть дом и семью, у кого-то было хозяйство, да что угодно, что нельзя вот так просто бросить. Канийцы разделились на две группы: первые приняли оккупантов, разделили с ними свою землю и быт. Постарались забыть о боли войны и жить мирно. Замуж выходили, женились, вместе вели хозяйство и пытались жить счастливо. У тех, кто этого очень хотел, получалось. Вторые образовали отдельную касту – они жили особняком, чтили чистоту крови, отрицали любое содействие хадаганскому государству, мечтали о том, что земли отвоюют. Кстати, среди хадаганцев произошло практически такое же деление.
    Несложно догадаться, какой точки зрения держались твои прадед и прабабка. И вот у них появляется сын. Всего один, больше почему-то природа не дала. Сегодня мы к чему привыкли? Ежели один ребёнок в семье – будет изнежен и избалован. Но тут другой случай.
    Твой дед не знал, что такое нормальные игрушки. С пелёнок его единственной забавой был кинжал, в пять он уже в совершенстве владел основными техниками боя коротким оружием. Гулять он мог только с такими же, как сам. Знаешь, что было дольно жутко слушать? Он рассказал мне, как познакомился с Милославой, моей матерью. Им помог встретиться случай, когда они оба оказались за гранью родительских запретов. И в этот момент их еще детские искренние глаза смогли отличить правду ото лжи. Ложь исходила из уст враждебно настроенных каст, правда же была на их лицах. Они оба увидели, что рядом стоит не враг, а вполне нормальный человек, с которым можно даже дружить. И они стали дружить. Отец рассказывал, как мать учила его играть, видеть красоту, смеяться, она практически учила его жить. Ясное дело, им приходилось держать всё это в тайне. Но отец с каждым днем всё больше и больше терял веру в свой народ, в вождя, в идеи Хадагана. Потому, что видел, насколько сильно пропаганда была пропитана обманом и кровью. А когда его возраст приблизился к призывному, и родители собрались отправлять его в армию, он решил всё бросить. Он не хотел становиться деталью кровавой военной машины.
    Был скандал, разборки – родители твоей бабушки ненавидели хадаганцев. Чуть до кровопролития не дошло. Поэтому отец решил уехать, вот так, без гроша в кармане и без каких-либо перспектив. Мама тоже смелой барышней была и даже не спорила. И было бы всё хорошо…
    Когда они ожидали свой корабль в порту, на пристань пришли родители, как его, так и её. Отцу сказали, что он опозорил хадаганскую кровь и не достоин зваться их сыном. А матери целовали руки, плакали… Сказали, что гордятся, раз она способна на смелый поступок, способна выбирать. Попросили прощения, пригрозили бате, взяли с него обещание беречь избранницу и денег в дорогу дали.
    Виктор резко остановился и выдохнул, будто читал всё это время заученную речь. И теперь, когда она закончилась, подобрать правильные слова уже было крайне сложно. Отец тяжело вздохнул, подпирая отяжелевшую голову рукой.
    – Я знаю, мера фанатизма и идиотизма разнится от человека к человеку. Нельзя судить всех хадаганцев по поведению отдельных личностей, не стоит цепляться за прошлое. Но ненависти к политике, устрою, да и всему хадаганскому государству в целом твоему деду хватило до конца жизни и даже меня заразило. Поэтому наша семья и не покидала Хладберг. Он даже фамилию взял от жены, так как не хотел иметь со своим прошлым ничего общего.
    – Выходит, мой поступок – огромное разочарование для тебя? – Сергей грустно и одновременно с вызовом посмотрел на отца.
    – Нет, Серёж. Я тобой гордился. И когда ты завербовался, и когда лейтенанта получил, окончив академию. Я гордился тобой, когда ты нашёл в себе смелость остаться на войне, взглянув ей в лицо. Ты делал это, искренне веря, что защищаешь близких и то, что тебе дорого. Я гордился, когда ты выстоял после удара судьбы… И теперь я горжусь. Потому, как ты вырос думающим человеком и научился отделять зёрна от плевел. Из тебя не получилось фанатика, такого, как прадед и прабабушка. И… как я… – Стужев старший устало прикрыл глаза, на лице его проскочила горечь. – Я должен перед тобой извиниться, Серёжа. Ведь если бы я не был таким упёртым ослом, чтящим заповеди давно покойного отца, и хотя бы немного присмотрелся к тебе, постарался взять пример… Твоя мать была бы жива. Желая уберечь тебя и Олю от тоталитарного строя и фанатизма прошлого, я должен был не прятаться на нейтральных землях, а посвятить себя вашему воспитанию. Я понял это слишком поздно и сделал единственное, на что у меня оставалось право – отошёл в сторону и не стал вам мешать.
    Сергей молчал, размышляя и переваривая сказанное.
    – Получается, родословная у нас по дедовой линии очень красочна?
    – Можно и так сказать. Но, поверь, если заглянешь поглубже, ты будешь только рад тому, что эти корни давно забыты. Там нечем гордиться.
    – А это, – Стужев указал на свои серые глаза, бледную кожу и русые волосы, – от бабушки?
    – Да… хадаганская кровь сильнее канийской, поэтому кроме неё в нашей семье никто не обладал такой внешностью. Когда ты родился, мы очень удивились, как чудно природа решила отыграться.
    – Я всегда считал себя хадаганцем… Оказывается, моя Родина – нейтральные территории, а предки – помесь народов.
    – Твоя Родина, сынок, там, где твоё сердце. У отца были причины отвернуться от корней и жить по своему разумению, но это вовсе не означает, что у тебя не может быть причин вернуться к истокам. Мне не важен твой выбор, важно лишь то, что при этом у тебя здесь, – отец ткнул Стужева в лоб, а затем в грудь, – и здесь.

    ---------- Сообщение добавлено в 22:59 ---------- Предыдущее сообщение было в 22:16 ----------

    Глава пятнадцатая – Ломка стереотипов


    Сергей подошёл к двери нужного кабинета, ощущая, как по спине ползёт одинокая холодная капля пота. Ему не указали причину, по которой его вызвали, потому предстоящая встреча с высшим начальством заставила старлея волноваться больше, чем обычно. Да и не приходилось ему беседовать лично даже с начальником собственного отдела, а тут вышестоящая инстанция. Разведчик глянул на часы и нервно усмехнулся – с перепугу он пришёл раньше, чем было необходимо.
    В коридоре раздался стук каблуков, Стужев обернулся и увидел Нонну. У девушки вид был тоже далеко не весёлый. Завидев старшего лейтенанта, она немного ободрилась и даже ускорила шаг.
    – Ты сюда же?
    – Да, – Сергей аккуратно приобнял её и поцеловал в лоб, пока никто не видит. – Время нам назначили одно и то же, из чего можно сделать вывод, что нас сюда позвали по какому-то общему вопросу.
    – Ты будешь держать меня за руку? – сделав плаксивое и напуганное лицо, спросила Счётина.
    – Был бы рад, но, боюсь, этого не одобрят, – Стужев белоснежно улыбнулся и нежно погладил Нонну по голове. – Всё будет хорошо. Не бойся, я с тобой.
    – Ты у меня самый смелый.
    После этого комплимента отступать было некуда. Старлей изобразил максимальное спокойствие, на какое был способен, хотя самому было не по себе. Признаться, опасные задания в тылу врага не напрягали его так, как порой это делали коллеги по цеху.
    – Ну, пора.
    Они оба отряхнулись, посмотрели друг на друга, молча кивнули, и тогда Стужев постучал в дверь. Услышав нежеланное «войдите», пара просочилась внутрь.
    – Разрешите войти? – стараясь выглядеть уверенно, спросил разведчик.
    – Проходите.
    Впереди стоял стол, за которым сидели трое – сухой хадаганец с квадратной челюстью, женщина зэм прилизанного и солидного вида и орк с маской мервенного спокойствия на лице. Посадочных мест для посетителей здесь не было. Только ковёр, расположенный настолько ровно в центре кабинета, что симметричность, создаваемая им, резала глаз. Нонна и Сергей встали в полутора метрах от стола, сохраняя небольшую дистанцию между собой, но всё же находясь рядом. Стужев впервые в жизни ощутил, насколько точно обстановка вокруг него иллюстрирует фразу «вызвать на ковёр».
    – До нас дошли сведения, – почти сразу начала восставшая, – что вы двое состоите в отношениях личного характера. Это так?
    Успев предположить, что это наказуемо, пара испуганно переглянулась, но врать никто не собирался в любом случае.
    – Так точно, – ответил старший лейтенант.
    – Тогда поясню вам некоторые вещи. В Комитете не возбраняется состоять в отношениях с кем-либо, а связи между работниками нашего учреждения, наоборот, поддерживаются, так как в таком случае отпадают проблемы, связанные с неразглашением и конспирацией. Но Комитет ратует за то, чтобы ваш союз был официально зарегистрирован, вы проживали вместе и ваши отношения носили серьёзный, долгоиграющий характер. Вы несёте важную государственную службу, потому беготня друг к другу в отдел и пугливые встречи в коридорах вам не полезны. Если вы настроены работать над своей будущей семейной жизнью, Комитет поможет вам в этом. Если же нет, вы обязанны прервать связи и перестать отвлекаться от работы.
    Не сказать, чтобы Стужев не хотел всего этого, но вот готовности ему явно не хватало. Хадаганец уже приготовил просьбу об отсрочке, с целью всё обдумать, обернулся к Нонне…
    Её глаза горели какой-то странной тихой радостью, которой он не смог бы отказать ни за что в жизни. Хватило одного лишь взгляда на неё, чтобы все сомнения в голове улетучились в одно мгновение.
    – Наши отношения более, чем серьёзны. Просто в очереди на двухместную квартиру нам томиться ещё полгода, не меньше.
    – Вам следовало обратиться с этим вопросом к своему начальству и вас бы сразу направили, куда нужно. Это легко решаемо. Если это единственное препятствие, после переезда не медлите с регистрацией брака. Чтобы вы могли находиться в обществе друг друга достаточное количество времени, ваши графики будут перестроены. Вопросы есть?
    – Вопросов нет, – в унисон ответили Сергей с Нонной.
    – Тогда свободны.

    ***

    Такой щедрости, как двухкомнатная квартира, Стужев никак не ожидал. Ему представлялось всё гораздо прозаичнее – всё та же однокомнатка с похожей планировкой, только побольше, дабы вмещалась двуспальная кровать. А тут выдали такие хоромы, что вся личная мебель будущей семейной пары вошла с лихвой и место осталось.
    – Ты как будто не рад, – Нонна опустилась рядом с ним на диване.
    – Нет, я просто… – Сергей в очередной раз оглядел стены новых апартаментов, не переставая удивляться. – Я приготовился ждать, думал, как вдвоём уместиться у меня... А оно просто бах на голову!
    – Ну, не всю же жизнь нам в очередях сидеть. Ведь работа у нас тяжёлая, на самих себя времени не остаётся. Так что это вполне заслуженно.
    – Не спорю. Но всё же, не ожидал я такого. Про серьёзность наших отношений я не соврал, но, поскольку я сам планировал совершить некоторые шаги попозже, сейчас у меня нет оределённого настроя. Как будто за меня всё решили. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я.
    – Понимаю, Серёж. Я не Комитет и толкать тебя в спину не собираюсь. Как ты решишь, так и будет. Признаться, я уже безмерна рада тому, что есть.
    Не говоря более ни слова, Счётина обняла старлея. Прильнув к нему, она ощутила уже знакомую тяжесть и напряжение, смешанные с усталостью. Нонна поймала его мутный взгляд и постаралась ответить нежностью в своих глазах. Стужев глубоко вздохнул и отдался ей, расслабляясь.
    – Как мне хорошо с тобой, Нонна. Время, проведённое с тобой – бальзам для души.
    Он откинулся назад, потянув за собой девушку.
    – И знаешь, что, – продолжил разведчик. – Мне бы очень хотелось, чтобы здесь, в этом доме, было наше с тобой маленькое убежище. От тяжёлых мыслей, от дел невероятной важности, от Комитета. Хочу, чтобы мы с тобой тут были обычными людьми со своими маленькими радостями и домашним уютом.
    – Значит, будем.
    Нонна ещё крепче обняла Сергея, радуясь тому, как он начал светлеть и оттаивать. Счётина обладала чутким характером и внимательностью, потому сразу, ещё во время первых встреч почувствовала боль от свежих ран, которую носил в себе старлей. Они быстро влюбились друг в друга, и теперь ей было тяжело наблюдать, как порой дорогой сердцу человек проваливается в яму печали. Врачеванию душевных болезней Нонна не была обучена, но отвлечь и утешить Стужева у неё получалось довольно часто.
    Обнимаясь, они не заметили, как уснули. И пусть хоть ненадолго, им снились светлые и добрые сны, дарующие их усталым лицам только улыбки.

  14. #54
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    ***

    По ту сторону иллюминатора плыл астрал, переливаясь всевозможными оттенками синего и фиолетового. Игш исчез из поля зрения всего полчаса назад, но Сергей уже ощущал себя оторванным от дома. Хотя, чего уж там, он был оторван от родных в прямом смысле слова. Семья Стужевых собралась, дабы познакомиться с Нонной, и разведчик даже успел сесть за стол… А потом всё, как обычно. Дело срочное, неотложное, на подготовку нужно время. Потому, старший лейтенант, будьте добры, бросайте дела семейные и мчитесь в штаб. Хорошо, хоть Нонна согласилась остаться.
    – А что ты им скажешь? – почти шёпотом говорил он с ней у порога.
    – Я что-нибудь придумаю. Совещание у тебя, например.
    – На неделю? – усмехнулся старлей.
    – Сначала совещание, а потом, как его результат, командировка, – девушка поправила ему воротник кителя.
    – Ладно, – хадаганец бросил взгляд в зеркало и вновь повернулся к Счётиной. – С сестрой моей поаккуратней. Она девочка смышлёная и всё прекрасно понимает. Да и меня знает, как свои пять, потому насквозь видит. В версиях только путается… Боюсь, она догадывается.
    – Почему боишься?
    – Я не уверен, что им будет полезен этот кусочек истины. Пусть пребывают в неведении. Чем дольше, тем лучше.
    Стужев спешно поцеловал её в щёку и уже шагнул за порог, как вдруг ощутил силу, удерживающую его за рукав.
    – Я что-то забыл? – он обернулся.
    Нонна ответила не сразу. Она опустила взгляд, потом подняла его на старлея. На её лице были лёгкая тоска и тревога. Девушка отпустила рукав кителя и произнесла совсем робко:
    – Береги себя…
    Сергей будто опомнился. Он уже успел привыкнуть к тому, что опасные задания в тылу противника – его повседневная работа, и часто вспоминал о сопутствующих трудностях уже на пути к цели. Хадаганец вернулся обратно, за порог квартиры, и прижал к себе возлюбленную.
    – Всё будет хорошо. Я вернусь, обещаю.
    Стужев досадливо скривился, оглядывая пассажирский салон корабля. Подобные обещания он давать не любил, потому как на своём опыте убедился – с жизнью и судьбой спорить никто не умеет. Данная ситуация тому прекрасный пример. Мало того, что у Сергея отменились выходные, так ещё и проведёт он их в обществе эльфов.
    «Должно же это было когда-то случиться», – промелькнула мысль в голове старлея.
    Эльфы, сколько Стужев о них слышал, вели крайне непривычный для хадаганцев образ жизни. Столь развратный и легкомысленный, что могли этим вызвать к себе лишь отвращение. Что Сергей к ним и испытывал. Нет, он прекрасно помнил миссионера с Эльджуна, но был на все сто уверен – это большое исключение из правил. Посему настроение у него сейчас было на редкость скверное.
    И всё же, разбавляла этот мрак в его голове одна приятная мелочь. Сергей уже успел пару раз побывать в Новограде и там, на рынке, ему приглянулась работа одной местной кожевницы, очень тонкая, искусная, в Незебграде такого он не встречал. Хадаганцу удалось договориться с ней на пошив индивидуального изделия за неплохие деньги, с условием, что мастер сохранит вещь у себя до его следующего приезда. Стужев планировал внимательно изучить швы, а затем распороть вещицу и скопировать покрой. Если бы ему это удалось, можно было бы неплохо заработать.
    Старший лейтенант достал список с травами от Нона и ещё раз его перечитал. Он широко улыбнулся, когда его глаза добрались до последних позиций – они были написаны красным карандашом, большими буквами. Было смешно наблюдать, как алхимик оживился после заявления Сергея о том, что он посетит Тенебру. Тут же Стужеву была прочитана лаконичная лекция о пользе произрастающей там травки, какую восставший и занёс в походный список разведчика.
    По прибытии Сергей помрачнел ещё сильнее. Корабль приплыл к пункту назначения рано утром, а время встречи было назначено на глубокий вечер. То бишь, Стужеву необходимо целый день где-то ошиваться, да ещё и так, чтобы его персона не успела никому примелькаться. К счастью разведчика, в округе был чудесный тихий и немноголюдный парк, изобилующий беседками. Некоторые даже закрывались. В одной из таких хадаганец успешно заперся и вольготно развалился на лавочке. Он взглянул на часы – впереди был весь день, потому можно и нужно было спокойно выспаться, так как на корабле ему это сделать не удалось.
    Следующие шесть часов разведчик провёл в темноте без снов и проснулся без будильника. Привычка устанавливать внутренний отсчёт была у Сергея ещё с военного училища. Продрав глаза, Стужев почувствовал себя свежее, нежели утром после рейса. Впереди по-прежнему оставалась ещё уйма времени, о пустой трате которого старлей мог только сокрушаться. Можно было, конечно, найти какую-нибудь библиотеку, дабы в ожидании была хоть капля пользы. Но хадаганец принял решение не покидать парк, так как здесь шанс нежелательных встреч оставался минимальным. С другой стороны – в эльфийские земли Сергей прибыл впервые в жизни. Его посетила мысль о том, что общего развития ради не будет зазорным походить да поглазеть на местных. Сергей не стал отказывать себе в такой возможности и аккуратно разглядывал всё, что ему было в новинку. А новым для него было практически всё вокруг. Архитектура, быт, прикладное искусство, сами эльфы в естественной среде обитания. Их поведение, манеры.
    Внимание Стужева привлекла пара, явно имевшая отношения более, чем дружеские. Сначала они мило беседовали, гуляя по парку, а потом приземлились на лавку. Хадаганец прислонился к столбу ближайшего бювета, притворившись, что ожидает кого-то, и продолжал наблюдать за ними.
    Эльф вовсю распускал перья перед своей дамой, нежно целовал ей руки, одарил цветком, появившимся в его руках так же незаметно, как в цилиндре фокусника. Это не было похоже на то, как Сергей привык клеить женщин для вечера. Стужев постарался запомнить пластику его движений, слова, которые он выбирал, и даже мимику. Стыдно было признавать это, но в сравнении с увиденным даже за своей женщиной старлей ухаживал более топорно. Хотя, у кого ему было учиться? Подобная элегантность среди хадаганцев – редкость, разве что у Нона удалось перенять некоторые манеры. Но в поведении восставшего не хватало каких-то домашних и нежных ноток. Его речь всегда носила характер официальный, подходящий для раута или учёного съезда. Здесь же, напротив, всё располагало к обстановке интимной, для двоих, позволяющей паре почувствовать друг друга лучше и немного отгородиться от окружающего мира.
    «И где же распущенность, о которой столько лекций на политзанятиях?», – внезапно прозвучал голос в голове Стужева.
    «Это после», – тут же ответил второй.
    «А может, пропаганда и тут преувеличивает?».
    Вопросы во внутреннем диалоге оборвались, и Сергей на несколько долгих мгновений повис в мысленной тишине. Опять в его голову закрались сомнения. Стужев терпеть не мог подобные проявления собственного интеллекта, потому как всегда желал оставаться на стороне Хадагана. Ему не нравилось ставить под вопрос собственные принципы и благонадёжность. Но и слепцом старлей не был… А вели себя эльфы вполне прилично. И даже как-то… возвышенно. Сергей тряхнул головой, решительно выметая из головы мусор, мешающий работе, и зарекаясь не философствовать при исполнении. Разведчик взглянул на часы и облегчённо вздохнул, времени осталось немного. Хадаганец плавно спустился по лесенке бювета и неспешным шагом отправился к месту встречи. По пути он продолжал разглядывать всё вокруг, искренне наслаждаясь красотой парка. Стоило признать – вкус у эльфов есть.
    Ожидать информатора пришлось в холле особняка какой-то местной богатой шишки. Поблагодарив богов за царящие там тишину и безлюдность, Стужев приземлился на софу под стенкой. Пытливый взгляд разведчика заскользил по интерьеру, принося сознанию Сергея море эстетического удовольствия. Холл был вытянут в длину, завершаясь огромным витражным окном до потолка. По правую сторону вверх вздымалась белая мраморная лестница, а за ней проход в дальние помещения. Пол весь был наполирован до зеркального блеска, благодаря этому зал был очень светлым даже без дополнительного освещения. Картину дополняли экзотического вида растения в таких же мраморных вазах, расставленных вдоль стен. Венцом интерьерного ансамбля был огромный белый рояль в центре зала.
    Наслаждение старлея было недолгим – из коридора за лестницей послышался заливистый смех, спустя несколько мгновений он стал громче, и в холл впорхнули две эльфийки. Стужев едва справился с наплывом раздражения и пожалел, что ему нельзя закрыть уши – это привлечёт лишнее внимание. Барышни тут же направились к роялю, поставив ноты, с минуту выбирали композицию. Затем одна из них отплыла ближе к окну и кивнула своей подруге.
    Пальцы эльфийки мягко коснулись клавиш. По залу поплыла нежнейшая мелодия, лёгким эхом отражаясь от стен. Сразу создалось впечатление, будто музыка звучит не из недр инструмента, а живёт здесь, в этом мраморе. Силуэт на фоне окна дал изящный изгиб и порхнул в сторону. Девушка двигалась так легко и нежно, что любой сравнил бы её с луговым мотыльком. Каждый взмах эльфийского крыла завораживал и дарил своей обладательнице иллюзию невесомости. Она плыла по воздуху, лишь изредка касаясь пола, кружась и извиваясь в такт музыке, а её тончайшие одеяния, сотканные, будто из солнечного света, с лёгким опозданием вторили перекатывающимся волнам движения девушки.
    Сергей, не моргая, следил за волшебным танцем, не в силах оторвать взгляд. Он боялся вздохнуть, ему казалось, что любое его движение и жест будут в стократ резче, чем эта невиданная нежность. Музыка пронизала его насквозь, а сам старлей словно растворился в золотом свете витражей. А эльфийка всё танцевала и танцевала… Ничего подобного в своей жизни Стужев никогда не видел, это была сказка или сон наяву. С каждой секундой разведчик всё глубже осознавал, насколько он груб в сравнении с этими чудесными созданиями. И вдруг он понял – это и есть Красота. Та самая непостижимая красота с большой буквы, которую народ эльфов возвёл в национальную идею.
    Композиция подошла к концу, музыка утихла. Эльфийки стали выбирать ещё одну, а старлей замер в надежде повторно прикоснуться к прекрасному. Но от девушек пришлось отвлечься – боковое зрение разведчика уловило движение с другой стороны. Эльф поравнялся со Стужевым, взглянул на него, а затем на барышень.
    – Приходятся ли вам по вкусу забавы моих дочерей? – спросил он дружелюбным тоном.
    – Я пребываю в упоении, – честно ответил Сергей.
    – Что ж, я рад.
    Мужчина вновь опустил взгляд на хадаганца, а затем произнёс кодовую фразу и пригласил его «прогуляться». Старший лейтенант невольно напрягся – он никак не ожидал, что информатором может быть эльф, да ещё из знати. Хозяин особняка отвёл гостя в свой кабинет и там они обменялись бумагами. Внутри Стужева загорелось желание задать пару вопросов своему «коллеге», но в список задач это не входило.
    – Полагаю, ваш рейс ещё не скоро? – спросил эльф, когда старлей собрался прощаться.
    – Это имеет какое-то значение?
    – Как гостеприимный хозяин, я хочу предложить вам остаться на ужин.
    Как хадаганца, Сергея это предложение ошарашило, как агента комитета – напрягло и вызвало подозрения. Он сразу подумал, что стоит отказаться.
    – Благодарю, но не хочу стеснять вас…
    – Помилуйте, о каком стеснении речь? А если вы переживаете о работе, поверьте, в моём доме вы в большей безопасности, нежели вне него. Я ни в коем случае не настаиваю, но мне самому будет спокойнее, если вы отдохнёте у меня, а затем отправитесь прямиком на корабль.
    – Я вынужден отказаться, – уверенно произнёс разведчик.
    – Что ж, дело ваше. Тогда желаю лёгкой дороги и попутного астрального ветра.

  15. #55
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    Стужев покинул особняк с чувством лёгкой досады. Не будь Тенебра вражеской территорией, он, эксперимента ради, позволил бы себе задержаться у гостеприимного хозяина. Ему понравилось здесь, да и сами эльфы оказались во многом не такими, какими их рисовала пропаганда Империи. До приезда сюда Сергей был уверен – он ни за что не сядет с эльфом за один стол. А сейчас… Всё больше старший лейтенант убеждался в том, что в жизни нет места предвзятости. Да, война продолжается, народы Лиги и Империи вряд ли когда смогут договориться и ужиться вместе. Но в такие вот моменты соприкосновения воротить нос, следуя расовым предрассудкам, наверно, глупо, а верить стоит всё же своим глазам.
    На улице вечерело, Сергей издали увидел, как зажигаются фонарики в парке, в котором он провёл почти весь день. Пейзаж выглядел волшебно, и старлей, как мотылёк, потянулся навстречу мягкому янтарному свету. Быть может, сегодня был какой-то праздник и все местные собирались где-то ещё, потому вокруг не было гуляющих, ни души. Разведчик остановился и затаил дыхание, прислушиваясь. В кронах деревьев пели вечерние птицы, а ветер шелестел листвой. Не было в этой мелодии лишних нот несмолкающего гула большого города, отчего в ушах непривычно звенело. Вниманием хадаганца завладели летающие шарики-светильники, ему стало интересно, как они работают. Пользуясь своим уединением, Стужев подобрался к одному из фонариков поближе, дабы удовлетворить своё любопытство. Пришлось перелезть через клумбу, но разведчик постарался ничего не затоптать и мысленно попросил прощения у кого-либо, кто ухаживает за всем этим великолепием. Как выяснилось, фонарь работал благодаря магии, но манапроводов Сергей нигде не обнаружил. Устройство левитировало в воздухе и, когда хадаганец слегка толкнул его, мягко отлетело немного в сторону.
    В голове Стужева мелькнула шальная мысль, от которой он сперва отмахнулся, потому как совесть требовала не притрагиваться своими грубыми руками к истинной Красоте. Но прикоснулся к ней старлей только сегодня и осознать ещё не успел. Да и вряд ли уму хадаганца это под силу. Именно поэтому немного погодя хулиган внутри разведчика победил, развернув его на сто восемьдесят градусов. Сергей извлёк из кармана ручку-перо и попробовал пририсовать смешную рожицу на круглой поверхности светильника. Получилось не очень, так как ручка писала очень тонко, но это его не остановило. Стужев открыл ёмкость с чернилами, капнул себе на палец и уже им стал возить по фонарю. Вот теперь рисунок получился что надо. Остановиться на этом старлей, конечно же, не смог и полез к остальным парящим шарикам, чтобы нарисовать на них ещё несколько различных мордашек. И так он увлёкся этим делом, что не заметил одинокого прохожего, торопящегося домой.
    – Что… что вы делаете?!
    Хадаганец присел от неожиданности, но фонарик из рук не выпустил. Он медленно обернулся и увидел эльфа в нескольких метрах от себя. Вид последнего из ошарашенного плавно перетекал в негодующий.
    – Что вы тут устроили?! – повторил он вопрос.
    Глупая ситуация получилась. Но для Сергея она могла обернуться чем похуже, посему нужно было линять. И почему-то вместо всех своих знаний опытного разведчика и агента Комитета Стужев вспомнил про свой навык игры в гоблинобол. Да, он был ярым фанатом «ЦСКАИ» и сам в юношестве обожал погонять гоблина по полю в роли нападающего. Руки сами отпустили светящийся мяч, а нога запустила в дальний полёт кручёным. Ко всему прочему Сергей был ещё и метким игроком, потому фонарик прилетел эльфу прямо в нос, лишив его сознания. Несчастный рухнул мешком на землю, а старлей пустился наутёк, пока ещё кто-нибудь не подоспел на шум.
    – Опыт не пропьёшь, – кивнул сам себе разведчик, сверкая пятками.
    Следующие два часа ожидания он провёл уже в порту, стараясь не привлекать внимания к своей персоне. Признаков слежки или чего подобного Сергей не обнаружил, потому вскоре успокоился. Узнай кто-нибудь из начальства, какое дурачество порой дозволяет себе старший лейтенант, его бы вышвырнули из Комитета тут же, подумалось Стужеву. Но выбить из самого себя любовь к азарту и подобного рода проделкам у него не получалось. Без них, казалось, можно сойти с ума от скуки. С другой стороны, не так часто Сергей себе это позволяет. И всё же ответственная частичка старлея попросила его впредь быть осторожнее.

    ***

    Новоград встретил агента пасмурным небом, холодным ветром и противной моросью. Улицы пустовали, а редкие прохожие старались поскорее скрыться в тепле и уюте деревянных домиков. Один Стужев никуда не торопился, так как его здесь никто не ждал. И сам город, при всей его внешней доброжелательности, казалось, силится выплюнуть чужака. Порывы ветра толкали старлея в спину, будто подгоняли его – «Прочь! Прочь!».
    Что ж, вполне справедливо, подумалось Сергею. Ничего, ещё одно незначительное дело, и он отправится домой.
    Хадаганец свернул с центральной дороги, завернув на совсем узенькую улочку. Дома здесь будто обнимали друг друга или напоминали двух детей, играющих в гляделки, стоящих друг к другу лбом ко лбу и слыша напряжённое сопение оппонента. С обеих сторон повеяло теплом, ветру тут негде было разгуляться. Добравшись до места, Стужев постучал в дверь.
    На улицу выглянула женщина, узнав его, она сразу же пригласила Сергея в дом.
    – Ваш заказ давно готов, только за ним нужно сходить в мастерскую, – она подняла ладонь, призывая подождать немного. – Слава!
    Из глубин дома послышался торопливый топот, и к ним выбежал мальчишка лет двенадцати, уставившись на гостя любопытными глазами.
    – Сбегай, принеси сумку, которую я шила в прошлом месяце, – она вручила сыну ключи, – из сафьяна.
    Мальчик кивнул, ещё раз посмотрев на старлея с трудноразличимым выражением лица, о котором у Стужева возникла только одна мысль – дети так смотреть не умеют.
    – Проходите пока, – вновь заговорила хозяйка, когда дверь за ними хлопнула. – Вам налить чаю? Самовар как раз горячий.
    – Не откажусь, – Сергей учтиво кивнул, сбросил плащ и головной убор, оставив их в сенях.
    Садясь за стол, он аккуратно взглянул на канийку, желая убедиться, не показалось ли ему. Другой бы, может, и не заметил лёгкой отёчности вокруг глаз – явного признака либо тяжёлой бессонной ночи, либо обильно пролитых слёз накануне. Потому вопросы стоило выбирать с осторожностью. Нужно было поговорить о чём-то пустом, дабы не сидеть в напряжённом молчании. В беседе ни о чём он запомнится ей очередным покупателем, не отличающимся от множества таких же, кто заходит за заказом.
    Они заговорили о дурной погоде, потом о ценах на кожу и другие материалы. Затем Стужев спросил о последних новостях и событиях в городе, объяснив своё неведенье длительным отъездом ради заработка у Свободных торговцев. Какая-то информация оказалась пустяковой, другая же более весомой. Но очень скоро их прервала девочка, с радостным криком выскочившая на кухню. Однако радость на её лице быстро переменилась испуганным удивлением.
    – Кто это? – она посмотрела на мать.
    – Это гость, он за заказом. Поди, милая, не мешай нам.
    Девочка тяжело вздохнула и удалилась. Стужев вопросительно посмотрел на хозяйку.
    – У вас голос… – пояснила канийка, – очень похож на голос моего супруга. Дочь подумала, что он вернулся.
    По лицу женщины покатились слёзы, она спешно смахнула их платком, губы её ****ожали и сжались добела. Не в силах себя сдерживать, хозяйка прикрыла лицо руками.
    – Извините.
    Хадаганец поставил чашку, отводя глаза.
    – Вам не перед кем чиниться, – ответил старлей. – Не сдерживайте себя.
    – Сын знает, – продолжила женщина. – А дочери… не знаю, как сказать. Она ещё так мала.
    – Однажды она повзрослеет и поймёт все сама. И нет уверенности, что она простит вам эту ложь.
    – Да… я это прекрасно понимаю. Но всё равно не могу набраться смелости и сделать ей больно сейчас… Я… – канийка глубоко вздохнула, – не могу…
    Вдруг она подняла глаза на Стужева.
    – А можете вы ей об этом сказать? – в голосе засквозила мольба. – Я понимаю, что хочу перевалить на вас ответственность, но… Кто мы для вас? Мы чужие друг другу люди и потому…
    Она осеклась, сложив руки вместе под столом, и ссутулилась, будто в груди у неё запекло от боли.
    – Хорошо, – согласился Сергей. У него почему-то даже не возникло мысли об отказе.
    Канийка позвала дочь, девочка тут же прибежала на кухню.
    – Наш гость хочет тебе кое-что сказать, – женщина робко указала на Стужева.
    Девчушка вопросительно обратила свои большие синие глаза на Сергея, заглянув в которые, он опешил. Только что ему казалось, что выполнить просьбу будет проще. Ведь они ему чужие люди… Но сейчас, когда ребенок смотрел на него и во взгляде читалась девственная чистота мыслей, не запятнанная ужасами войны, язык не поворачивался сообщить ей новость, имеющую силу искалечить детское сознание в мгновение ока.
    – Твой отец… – Стужеву казалось, что он выдавливает из себя каждое слово, – он… не вернётся. Никогда.
    Лицо девочки преобразилось, интерес сменил испуг и непонимание.
    – П-почему? – с ужасом в голосе спросила маленькая канийка.
    – Потому, что его убили, – последнюю фразу Сергей вывалил из себя, как кусок собственного лёгкого.
    Девчушка скривилась, медленно опуская голову, ладошки превратились в кулачки, сжимая рубашонку. Плечи ребенка дрогнули.
    В звенящей тишине комнаты раздался тихий плач.
    Стужев никогда не любил детей, они казались ему маленькими вязанками проблем с прикрученным громкоговорителем. Но сейчас единственное, чего он желал, – сделать так, чтобы малышка перестала плакать. Почему-то её боль он ощущал очень явно, и каждая слезинка, достигшая пола, приносила бездну страданий.
    Сергей спешно залез в свою сумку и выудил кожаную игрушку, приготовленную подарком для сестры.
    – Вот. Это тебе папа передал, – Стужев всучил куколку канийке, вытирая ей слезы.
    Девчушка выхватила игрушку из рук Сергея и прижала к груди, зарываясь в неё лицом.
    – Но… – мать попыталась возразить, но сразу умолкла – кукла уже стала для дочери дороже любой другой игрушки в доме.
    В сенях скрипнула дверь и прозвучало долгожданное «Я принёс!».
    – Мне пора, – Сергей резко поднялся. Стараясь не встречаться взглядом с женщиной, он достал кошелёк и вытряхнул содержимое. Местной валюты у него осталось совсем мало – в планы Стужева не входили ни лишние расходы, ни задержка в городе. Поэтому Сергей выудил все кристаллы, которые смог найти, и сунул их хозяйке дома.
    – Вы что, я не возьму! – мать попыталась отказаться.
    – Это не вам, – без эмоциональной окраски в голосе ответил Стужев. – Это для детей. Постарайтесь сделать так, чтобы у них было счастливое детство, несмотря ни на что. Вот вам задаток.

    Морось превратилась в дождь, капли ощутимо стучали по гладкой поверхности капюшона, но старлей уже не обращал на это особого внимания. Его одинокая серая фигура слилась с лавкой в порту в ожидании рейсового судна. Странный поступок. Сергей не мог понять сам себя. Всё произошло очень быстро и как будто само собой.
    С другой стороны – почему должно было быть иначе? Чем провинились эти дети перед ним? Ничем. Он воевал не с ними.
    Ещё на Ассээ-Тэпх Поверкин старательно привёл Стужева к пониманию, что за каждой отнятой жизнью остаются вот такие несчастные жёны, дети или стареющие родители. Он старался воспитать людей, которые не будут идти в бой бездумно, а способных положить войне конец. Однако увидеть своими глазами её плоды оказалось ещё больнее, чем осознать это тогда.
    – Что же ты наделал, Игорь, – прошептали уста старлея.
    Своего капитан, безусловно, добился, сделав из подопечного человека сознательного, ответственного и не лишённого сострадания. Но всё это приносило только боль, с которой Сергей не знал, что делать. Ему так хотелось, чтобы Поверкин оказался сейчас рядом, дал совет… Стужев не понимал – как такая незначительная фигура, как он, может что-то изменить.
    Путь хадаганец провёл в глухой мысленной тишине, глядя перед собой и иногда в иллюминатор. Астрал, к счастью, утягивал на себя внимание, за ним можно было наблюдать, как за пламенем, бесконечно. Но в отличие от костра, мирно потрескивающего поленьями, его бесконечные глубины порождали ощущение собственной крохотности, к которому разведчик сейчас стал уязвим.
    Его утешала одна лишь мысль – скоро он окажется дома. Там, где любимая женщина дала ему обещание быть вместе с ним другими людьми. Теми, кто не знает или не помнит мрак действительности. Его ждало место, где он был счастлив.

    Ступив на пирс, Сергей вздохнул, лелея мысль о том, что осталось совсем немного. Краткий визит в штаб – и можно переключаться в нормальный режим.
    Поднимаясь по лестнице своего дома, Стужев измученно потёр глаза. Отчёты заполнять не пришлось, но сама поездка здорово утомила его. Сейчас хотелось только одного – дойти до своей постели и упасть в неё. Ключ нетерпеливо повернулся в замке, дверь открылась…
    Прежде, чем старлей успел что-либо сказать, она уже прыгнула к нему в объятия. На несколько мгновений боль в ногах и усталость в теле будто испарились от одного ощущения близости с Нонной.
    – Вернулся, – женщина прижалась к нему ещё сильнее. – Вернулся, мой милый.
    Она отстранилась и коротко взглянула на него, оценивая уровень усталости Сергея по шкале от «бодр и весел» до «уснет лицом в тарелке». С виду хадаганец больше склонялся ко второму, потому Нонна потащила его в спальную.
    – А разу… – он посмотрел на свои запыленные ботинки.
    Нонна махнула рукой, не дав ему договорить. В спальной она усадила его на постель, стянула с него обувь. Когда Нонна взялась за китель, разведчик ответил ей тем же.
    – Серёж, ну давай без игрищ, – она ласково отстранила его руки от себя.
    – А я не играю, – Стужев вернулся к расстёгиванию пуговиц на рубашке женщины.
    – Ты же устал…
    – На это у меня всегда силы есть.

    ***

    Свадьбу справили очень скромно, без церемоний – после регистрации в ЗАГСе Сергей с Нонной приняли у себя в гостях её родителей, отца и сестру Стужева, а также Утюга. Застолье тоже было очень сдержанным, но посидели они весьма уютно, а все гости остались довольны.
    – Ты когда бриться собираешься? – спросил Железных Сергея, когда они вышли на балкон покурить.
    – Не знаю, – хадаганец пожал плечами, принимая сигарету от друга. Он обернулся назад и, увидев сквозь стекло строгий взгляд жены, сделал бровки домиком и показал палец – «одну только, больше не буду».
    – Тебя полнит, – орк ехидно улыбнулся.
    – Вот спасибо, – Стужев криво поклонился.
    – Серёга, там… – Железных переменился в лице, став серьёзным, – место есть в округе. Оля жалуется, что тебя дома практически нет. Если ты устал, я бы помог всё организовать.
    – Нет, Утюг, спасибо.
    Слишком резко. Надо было хотя бы изобразить сомнение.
    – Извини, – поспешил исправиться старлей. – Но я на своём месте действительно нужен.
    – Значит, ты опровергаешь Олины домыслы о том, что…
    – Да, – опять очень резко ответил хадаганец, но в этот раз умышленно.
    Ему не нравилась версия сестры, теперь особенно, когда он женился и, по идее, в глазах семьи уже должен был окончательно остепениться. А ещё меньше было смысла во вранье перед близким другом, который, скорее всего, куда лучше понимал, кем мог стать разведчик после службы в горячей точке.
    – Знаешь, Серёга, – после недолгого молчания вновь заговорил орк. – Мне кажется, это место не для тебя. Или же… – он посмотрел на хадаганца с какой-то грустью в глазах, – или я уже плохо тебя знаю.
    Стужев обернулся на товарища с искренним удивлением, но сказать поперёк почему-то ничего не получилось. И тогда в его сознание закрался страх того, что время продолжает необратимо менять его, тем самым отдаляя от близких. И Сергей позволяет ему это.
    Видя, как друг сник и отдался печальным мыслям, Утюг потрепал его плечо.
    – Ладно, прости. Мы с тобой уже не дети, и действительно многое изменилось. Но это не означает, что я теперь брошу своего товарища просто потому, что он стал другим, повзрослевшим. Я люблю тебя по-прежнему.
    После этих слов Железных обнял хадаганца, как прежде, хрустя его рёбрами.

    ***

    – О Незеб, на кого ты похож? – всплеснула руками Нонна.
    Сергей поджал губы, разведя руками.
    – Работа, – многозначительным тоном ответил разведчик.
    Выглядел он так, будто ступал на твёрдую сушу раз в полгода и вообще был знаком с нормальной городской жизнью только понаслышке.
    – И как называется этот образ? – скрестив руки на груди, спросила жена.
    – Астральный волк, контрабандист, – Стужев завязал на голове бандану, завершив маскировку. – Сказали готовиться сразу, нужное судно идёт от Незебрада, и там уже не будет времени и места для перевоплощений.
    Женщина тяжело вздохнула, глядя на него уже снисходительно.
    – Ну, будь осторожен. Буду молиться за тебя.

    ***

    Влиться в состав команды оказалось несложно. Люди на корабле менялись, как листы отрывного календаря – кто погибал в астральном шторме или от нападения демонов, кто завязывал с контрабандой, кто получал нож в спину от недовольных коллег или конкурентов. Потому к Стужеву никто особо и приглядываться не стал. Хочешь заработать? Справляешься с обязанностями матроса? Добро пожаловать на судно.
    В месте назначения разведчик соскользнул с корабля так же незримо, как и поднялся на него в Незебграде. Его настоящая миссия начиналась здесь – на скрытом аллоде, центральном перевалочном пункте для торговцев как некоторыми легальными товарами, так и контрабандой. В голове агента сразу всплыли воспоминания о Плато Коба, тот контингент очень напоминал здешних авантюристов.
    У Комитета были свои люди среди контрабандистов, ведь возможность влиять на рынок – это ещё один важный рычаг ведения войны. Несложно догадаться, что в эту игру, естественно, играл и Сыскной Приказ. В последнее время сильный перевес оказался на его стороне, потому Комитет пошёл в контратаку. Коллеги Сергея выяснили, что Лига оставила здесь подсадную утку, некую влиятельную личность, которая давит на чашу весов в невыгодную для Империи сторону. Их лица успели тут примелькаться, потому Стужева отправили сюда доделывать их работу по выявлению этой самой важной фигуры. Ему оставалось вычислить конкретного человека и указать на него, после чего точно так же сдать пост уже тем, кто приедет его устранить.
    Целый день разведчик провёл в наблюдениях, общаясь с местными для отвода глаз. Выяснить удалось немногим более, чем то, что уже было известно от его коллег. Рынок, цены и потоки товаров действительно зависели от нескольких местных влиятельных личностей. Вот только, если бы кто-то из них работал на Лигу – это было бы как-то слишком топорно и даже нагло. Вряд ли Сыскной Приказ стал бы действовать настолько открыто, учитывая тонкость ситуации. Этот крохотный аллод походил на банку с пауками и, стоит кому-то себя излишне проявить – сожрут мгновенно.
    Ложась спать, хадаганец подумал о том, что эти правители – в действительности нейтральные торговцы, которые никогда и не соглашались на какие-либо сделки с Лигой. Их всех сделали марионетками без их на то воли. А вот кукловод где-то затаился.
    Стужев задумался – кто может управлять торговой верхушкой? Это должен быть человек, имеющий достаточно авторитета, чтобы к его словам прислушивались. Потому он не может спрятать свою персону полностью, его должны здесь знать. Эдакий неброский человечек, покоривший публику своим опытом и фальшивой интуицией, которому, вполне возможно, и не нужно разрываться между всеми сразу. Они сами приходят к нему за советом.
    На следующий день агент уже внимательно следил за тем, с кем общаются торговые лидеры, кого зовут на совещания или же личную беседу. Авторитетов хватало, но всё же один среди них выделялся. Он был будто вездесущ, а его советы и предложения зачастую оказывались решающими, в то же время, как сам он оставался больше в тени. Это уже было гораздо больше похоже на работу приказника. Интуиция подсказывала старлею, что он прав и, в общем-то, уже нашёл искомое. Да и пора уносить ноги, пока его деятельность не сочли подозрительной. Но, поминая, на какую структуру он работает, Сергею нужны были ещё доказательства. Он должен был знать наверняка, потому как Комитет ему ошибку не простит.
    Он быстро выяснил, где проживает кукловод и, пока тот был занят переговорами, незаметно проник в его жилище. Не оставляя следов присутствия, хадаганец обыскал скромное жилище врага. Увы, никаких улик обнаружить не удалось, тот оказался весьма осторожным, чего и следовало ожидать от агента Сыскного Приказа. Уже успев подумать о провале и собираясь уходить, Стужев заметил, что чаша для табака возле курительной трубки наполнена не табаком, а какими-то крупными хлопьями наспех подожжённой и недогоревшей бумаги. Сергей порылся в обрывках, выудил кусочек побольше и пробежался глазами по едва приметным строкам, не веря своей удаче. Ему хватило всего нескольких слов, чтобы различить указания от начальства. Успех. Комитетчик вышел на улицу, уже собирая в голове план по отступлению.
    – Эй, ты, – кто-то тронул его за плечо.
    Разведчик обернулся, рядом с ним стоял мужик примерно такого же внешнего вида, как он сам.
    – Тебя поговорить зовут.
    Старлей кивнул и зашагал следом, подумав, что это один из тех торговцев, которому он все уши прожужжал по поводу сотрудничества. Нужно ведь было влиться в общество. И тем сложнее было скрыть своё напряжение, когда его привели к вражескому агенту. Сергею предложили место за столом под уютным навесом, он благодарно кивнул и занял место ближе к стене так, чтобы его спина была в безопасности.
    – Ну буду заходить издалека… – ленивым тоном начал каниец. – У меня к тебе есть пара вопросов.
    – Я слушаю, – спокойно ответил хадаганец.
    – Говорят, ты ищешь, кому повыгоднее сбыть свой товар и… не очень торопишься. Нет-нет, – он как-то хищно улыбнулся, – это хорошая черта опытного дельца. Вот только у меня создалось впечатление, что тебя торговля интересует меньше всего, – глаза приказника сощурились, как у довольного кота. – Иначе ты не стал бы так активно вынюхивать, кто кому здесь подчиняется.
    Каниец замолчал, торжествующе глядя на оппонента, ожидая, что тот скажет в свою защиту.
    – Конечно, стал бы, – равнодушно бросил старлей. – Мне уже не интересно заниматься обычным челночничеством. Ищу новые связи.
    – Амбициозно, – ухмыльнувшись, ответил лигиец. – Ладно, свободен.
    Стужев отошёл от стола, понимая, что теперь точнее и быть не может. Вот только крышка на банке только что захлопнулась, и уже можно считать секунды до момента, когда его разорвут на части. У его врага на руках был главный козырь, небольшая, но вполне реальная власть в пределах этого аллода. Единственное, что пока спасало разведчика, это нежелание противника поднимать шум, он хотел устранить комитетчика по-тихому, а тут вокруг было полно свидетелей.
    Выйдя на улицу, хадаганец сразу же заметил преследователей. Они ждали удобного момента, когда жертва подойдёт к какому-нибудь месту в тени, подальше от лишних глаз. Нужно было как-то сбросить хвост. Разведчик неспешно прогуливался по рынку, считая врагов. С небольшим облегчением он пришёл к выводу, что на него не ополчилась половина аллода.
    Пора поднимать суматоху. Дабы улизнуть от слежки, нужна была толпа, да побольше. Сергей понимал, как рискует, с таким же успехом он мог получить в столпотворении заточку под ребро, но выбора не было. Увидев двух мужиков, несущих увесистый ящик, он заорал на них:
    – Э, я не понял, куда вы прёте мой груз?
    Двое удивлённо переглянулись.
    – Ты что-то путаешь, дядя. Хозяин этого добра сказал нести товар на рынок.
    – Чево-о-о? – противно протянул агент, скривив злую рожу. – А ну поворачивайте, салаги!
    На ругань с интересом стали оглядываться окружающие. А там и хозяин подтянулся.
    – Ты кто такой, я тебя не знаю! – со смешным акцентом затараторил он ещё издалека. – Это мой товар!
    – Твой? – вприщур посмотрел на него Стужев. – Ты маркировку на ящиках видишь?
    Народ стал стягиваться, ожидая ещё большего разгара страстей. Пора было начинать драку. Хадаганец встал спиной к какой-то деревянной таре, чтобы его не ударили сзади, и толкнул торговца, повалив того на землю. Такой обиды своего работодателя грузчики не смогли стерпеть и тут же кинулись на задиру в ответ. Удержаться на ногах Сергей не пытался, потому, когда его толкнули, сразу повалился на нагромождение позади него, развалив и без того неустойчивую конструкцию. Ящики, рассыпаясь во все стороны, огрели кого-то по голове, в подогретой толпе завязалась возня, плавно перетекающая в массовую драку.
    Затеряться в этом многоцветном и в тоже время однообразном месиве из тел для опытного диверсанта было просто. Двигаясь сперва плавно и глядя во все стороны, не осталось ли преследователей, Стужев постепенно перешёл на шаг, а потом, убедившись, что хвоста не осталось, побежал так, как никогда в жизни не бегал. У края аллода он замер в укрытии возле груды мусора, успокаиваясь, кипящая от адреналина кровь всё ещё бешено стучала в голове. Переведя дух, он высмотрел рабочий баркас и вновь осмотрелся, нет ли вокруг кого-то ещё. Возле пристани не было ни души.
    Вдохнув и выдохнув, хадаганец двинулся к своей цели, искренне веря, что идёт по финишной прямой. Думая уже о том, как потом и где пересесть на судно, он вышел на открытое пространство. До лодки оставалось всего метров десять.
    Что-то ударило его в шею. Так сильно, что старшего лейтенанта шатнуло вперёд. Сергей опустил глаза и увидел окровавленный стальной наконечник. Руки медленно поднялись к горлу, нащупав торчащее из него древко стрелы и горячую, бьющую фонтаном кровь. Через мгновение она наполнила рот, обильно вытекая через приоткрытые губы. Стужев попытался вдохнуть и захлебнулся ей же.
    Боли он не успел почувствовать. В глазах стремительно потемнело, и искра покинула тело разведчика раньше, чем он рухнул на землю.

  16. #56
    Аватар для Awi
    Классный художник Курсант Империи Awi на пути к лучшему
    Регистрация
    12.12.2012
    Сообщений
    80
    Репутация
    20
    ***

    Чёрная пустота вокруг и тишина. Тишина мёртвая, лишённая звуков целиком и полностью, даже собственного дыхания и лёгкого постукивания крови в висках. Даже время, казалось, здесь отсутствует и, очнувшись, Сергей не мог понять – он провёл в этом ничто целую вечность или всего пару мгновений.
    Ощутив своё тело, старлей резко выдохнул и поднялся. Вокруг царил полумрак, мягкий свет свечей теплился где-то вдалеке. Стужев поднял глаза и увидел огромные колонны, уходящие в темноту.
    – Я… умер? – спросил хадаганец, глядя перед собой.
    – Ещё нет.
    Слова донеслись из-за спины так неожиданно, что разведчик подпрыгнул на месте. С плохо скрываемым страхом он медленно обернулся.
    – Привет!
    Эльф сидел на заднице, свободно вытянув ноги перед собой и опираясь руками о холодный пол. Он очень дружелюбно улыбался, будто встретил старого знакомого.
    – Ты как искры лишился? – он подался вперёд, сложив руки на животе.
    Хадаганец отпрянул от этой весёлой рожи, а через мгновение после того, как вопрос эльфа прозвучал в его голове ещё раз, он схватился за горло, нервно его ощупывая. От смертельного ранения не было и следа. Боли тоже не было. Перед глазами возник наконечник стрелы и собственные окровавленные руки. Стужев запаниковал.
    Нет, не может быть… Его застрелили… Неужели, это конец?
    – Эй, – эльф помахал перед лицом старлея. – Так как ты сюда попал-то?
    – Я…? – часто дыша, переспросил разведчик.
    – Да-да, ты.
    – Стрела… догнали меня.
    Остроухий разочарованно поджал губы и закатил глаза, явно не удовлетворившись столь коротким рассказом.
    – Так… где я? – всё ещё оправляясь от шока, спросил Сергей.
    – В Чистилище, где же ещё, – эльф ответил таким тоном и взглядом, будто вопрос был идиотским. – Ты ещё пока не того… не окончательно концы отдал.
    Чистилище. Так вот оно какое. Нет, рассказы о нём не могли вместить в себя всего его величия, они были лишь жалкой сжатой иллюстрацией. Хадаганец посмотрел сначала в одну сторону – огромный зал заканчивался ступенями, а над ними возвышались ворота невиданного размера. Сквозь щель в них брезжил дневной свет, больно бьющий по глазам тех, кто уже привык к полумраку. Стужев обернулся назад – колоннада двумя ровными рядами устремлялись далеко вперёд и невозможно было понять, была эта дорога бесконечной или же обрывалась в темноте. Наконец, взгляд Сергея устремился вверх – колонны всё так же устремлялись непривычно высоко, а вместо потолка он увидел тьму, огромную и всеобъемлющую. На мгновение ему показалось, будто эта громада надвигается на него, готовая поглотить его, и от этого старлея затошнило. Опустив глаза и прикрывая рот рукой, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.
    – И… – стараясь вернуть себе самообладание, заговорил хадаганец. – Как вернуться назад?
    – Хо-о-о-о… – протянул эльф, вытянув лицо, будто ему задали вопрос о смысле жизни.
    Больше ничего он не сказал, так и глядя на Сергея. Хадаганец подождал немного, недоумевая – незнакомец показался вначале очень разговорчивым и вдруг так резко заткнулся. Старлей кашлянул разок, чтобы напомнить о своём вопросе… или о себе. Эльф встрепенулся и широко улыбнулся.
    – О, привет!
    – Приве-е-ет…? – неуверенно протянул Стужев.
    – А я тебя помню! – с почти детской радостью в глазах рявкнул эльф. – Тебя догнали! Ха!
    – Да…
    Разведчик закусил губу, уже думая о том, чтобы просить помощи у кого-нибудь другого. Он встал и отряхнулся, осматриваясь вокруг.
    – Ты ведь хочешь воскреснуть теперь, да?
    Стужев обернулся, посмотрев на незнакомца немного вприщур. Он никак не мог понять, эльф спятил или просто дурачится.
    – Допустим… – осторожно ответил старлей. – Что для этого нужно сделать?
    – Ну… ничего особенного. Просто ждать. Если твоё тело готово принять искру обратно, дар Тенсеса сделает всё за тебя. Если же нет… этого я не знаю. Оттуда никто не возвращается, некому рассказать, – он поднял светлые глаза на хадаганца и опять продемонстрировал свои белоснежные тридцать два. – Да.
    – И долго ждать?
    Незнакомец окинул взглядом в зал, махнув рукой. Там сидело, стояло, лежало множество представителей всех рас, пола и возрастов.
    – У кого как получается. Те, у кого руки кровью запятнаны задерживаются надолго. Или те, кто вере своей времени не уделяют… Мол, есть Дар, он для всех. А возносить молитву – то забота храмовников. Но это так, мои наблюдения.
    – Наблюдения? – недоверчиво переспросил хадаганец. – Как часто или долго ты в Чистилище сидишь?
    Эльф потёр затылок и зажмурился, будто ему было очень тяжело вспомнить точную цифру.
    – Я провёл здесь… Три… Нет, семь… или нет… Двенадцать лет? Я не помню, правда.
    – Стоп, что? – Сергей посмотрел на собеседника так, будто тот нагло и неприкрыто вешал ему лапшу на уши. – Знаешь, иди ты к демону. Нет у меня времени на твоё враньё.
    – Постой!
    Эльф вскочил с пола, как сверчок, и вцепился в плечо Стужева своими длинными цепкими пальцами.
    – Постой… Никто не хочет со мной говорить. Некоторых я и правда уже достал… Но мне так одиноко.
    Он посмотрел на старлея с болью в глазах, которую сложно было назвать фальшью. А пальцы сжимали одежду разведчика уж слишком отчаянно.
    – Я хотел бы умереть, но не знаю, как. Это случилось так давно, что я уже и не помню, где моё тело… Кто я… Не уходи. Поговори со мной. Взамен я расскажу тебе о Чистилище всё, что самому известно.
    – Ладно, – смягчился Сергей. – Только не висни на мне.
    Хадаганец сел поближе к колонне, к свету свечей. Рядом с ними, казалось ему, воздух был теплее и окружающий полумрак не таким давящим.
    – Так ты застрял? – поверить в слова эльфа было сложно, Стужев никогда не слышал о подобном.
    – Да. Если бы я только мог вспомнить, где искать моё тело… Быть может, кто-то и помог мне, – бедолага тяжело вздохнул. – Но Сарнаут огромен. А я потерял всякую память. Я даже имени своего не помню.
    Не зная, чем он может помочь, старлей лишь одарил несчастного сострадательным взглядом.
    – Так ты знаешь о Чистилище всё?
    – Да, насколько это возможно для обычного эльфа. Мне ничего более не остаётся, как изучать его.
    – Тогда, пока у нас есть время, задам тебе несколько вопросов, – разведчик посмотрел в сторону ворот, а потом снова на собеседника. – Как происходит воскрешение? Надо пройти через ворота?
    – Да, ты почувствуешь некий зов. Кто-то слышит голоса, кого-то просто необъяснимо тянет к выходу. Так мне описывали.
    – А можно выйти раньше положенного?
    – Нет. Просто ворота не откроются.
    – Но… там же щель есть, – Сергей внимательней присмотрелся к выходу.
    – Можешь попробовать… – равнодушно хмыкнул эльф.
    «Подвох точно есть… Как-то неохота заработать лишних проблем», – подумал старлей.
    – Или жди, – продолжил длинноухий. – Тут довольно часто появляются те, кто пытается ломануться раньше очереди.
    – Понятно. А такие, как ты, не появлялись?
    – Нет, – собеседник помотал головой. – Неделя-две от силы. И те одни зэм, просто потому, что их тело может прождать искру дольше, чем другие.
    Эльф опять криво заулыбался в приступе радости, глядя на разведчика.
    – Мне редко удаётся завязать знакомство, особенно последнее время. Ты, наверно, думаешь, что я спятил…
    Улыбка слетела с его лица так же быстро, как и возникла на нём. И вдруг по щекам эльфа покатились слёзы.
    – Мне так тяжело, так одиноко. Больше всего я хочу обрести покой. Иногда я будто усыпаю и вижу сон, проблески чьей-то жизни, может, моей. Но всё будто в тумане или… мутной воде. Сквозь её толщу я вижу тусклый свет и силуэты. Но более ничего.
    Мужчина вытер лицо, протяжно выдохнув.
    – Чего это я… – он опять переменился в лице, вроде как никаких откровений и чувств напоказ не было. – Что-нибудь ещё тебя интересует?
    Стужев, в свою очередь, несколько стушевался. Он сам всегда очень боялся показывать нутро окружающим и слушать о чужой боли тоже не любил, потому как не подпустить её к своему сердцу было для него сложно. Слушать о Чистилище ему было уже не интересно, но, чтобы отвлечься и перевести разговор в другое русло, он спросил:
    – А что по ту сторону? Бесконечный зал?
    – Нет. Там тьма. Опережая твои вопросы – я пробовал туда ходить. Один раз даже в надежде умереть. Но там тьма. И нет, я не могу объяснить. Но и проверять на своей шкуре не советую.
    Хадаганец упёрся взглядом в пол, прислушиваясь к своим чувствам. Никакого зова он пока не слышал, а разговор с эльфом становился всё более угнетающим. Он будто напитался этим местом, слился с ним и стал его живым, говорящим воплощением.
    Старлей поднялся и зашагал в противоположную сторону от ворот.
    – Любопытство одержало верх? – остроухий догнал его и пошёл следом. – Последний раз говорю – не стоит, правда.
    Он сказал что-то ещё, но его голос заглушил сумасшедший грохот. Хадаганец обернулся и увидел исполинскую фигуру… человека? Чем бы оно ни было, глаза у него пылали похлеще взгляда самого Яскера, на голове развевался огонь, а взмах крыльев поднимал такую волну воздуха, что сложно было удержаться на ногах.
    – Что… это? – ошалело спросил разведчик.
    – Это слуга Тенсеса. Кто-то, видать, решил ожить раньше срока, – эльф перевёл спокойный взгляд на старлея. – Не передумал?
    – Нет, – выдохнул Стужев. – Пойдём.
    С полчаса они шли вдоль колонн и множества умерших, ожидающих своей судьбы. За это время Сергей перебрал все варианты развития событий, связанных с его телом. Вдруг его ждут для дальнейших пыток? Тогда почему не взяли живым? Скорее всего, его просто хотели устранить. Труп могут выбросить в астрал… Но тогда почему он до сих пор здесь?
    – Пришли.
    Мужчины остановились в месте, где ряд оплывших свечей вокруг колонн прерывался и далее тьма начинала сгущаться, поглощая в себя всё, до чего дотягивалась.
    – Я тебя предупредил, если что, – последний раз подал голос эльф.
    – Да понял уже, понял.
    Разведчик шагнул навстречу неизвестности, увлекаемый отчасти любопытством, отчасти подступающим отчаянием. Прикинув все свои шансы на выживание, он уже готовился к смерти окончательной. Сергей брёл без страха – это был шанс прикоснуться к потустороннему. Внутренний азарт и любознательность требовали от него этого шага. А терять уже, казалось, нечего.
    Когда людской гомон стих, а собственные шаги стали отбиваться одиноким эхом он вдруг будто проснулся. Повеяло холодом, ободряющим и остужающим рассудок. Полная противоположность тёплому умиротворяющему свету свечей, от которых сознание будто усыпало. Сергей обернулся – свет был далеко, но ещё хорошо различим. Не понимая, что же такого страшного таиться впереди, он пошёл дальше.
    Вдруг старлей резко остановился. Снова холод, только в этот раз… на него словно дыхнуло нечто живое. И от этого холода на голове и всём теле волосы встали дыбом, а дыхание сбилось. В голову закрался страх от необъяснимого, неощутимого и в то же время стоящего рядом, так близко, что, казалось, было слышно его дыхание. Стужев не видел ничего перед собой, только глубокую непроглядную чёрную тьму.
    Но был готов поклясться, что Тьма смотрит на него в ответ.
    Назад к воротам они вернулись очень быстро. Теперь хадаганцу было в радость быть поближе к свету, особенно к свету солнца, проглядывающему через приоткрытый выход. Эльф вопросов не задавал, только покачал головой, когда увидел Сергея перепуганным мальчишкой, который хочет домой.
    Потом они сидели на ступенях и говорили о чём-то. О том, что могло немного развлечь узника Чистилища и отвлечь разведчика от увиденного. Стужев мысленно сокрушался о своём просчёте и жалел близких.
    Как вдруг старлей почувствовал зов.
    – Слушай, я… – хадаганец коснулся груди. – Кажется, я готов воскреснуть.
    – Так вперёд, чего же ты?
    Сергей засомневался. Что, если по ту сторону его ждёт пытка? Стоит ли рисковать?
    – Дай жизни шанс, – эльф будто прочитал его мысли. – Никогда не поздно умереть.
    Он положил руку на плечо разведчика и улыбнулся.
    – Вряд ли ты встрянешь, как я.
    Стужев кивнул ему и за пару мгновений взлетел по лестнице. Перед воротами никто не стал его останавливать и хадаганец шагнул в ослепительно белый свет.
    Мир мигнул перед глазами, а в ушах зашумел ветер, будто он несётся через пространство на огромной скорости. Затем все звуки на секунду исчезли и чувства стали возвращаться к телу, как после пробуждения поутру.
    Сергей не сразу понял, где он находится. Дышать было тяжело от какого-то груза на груди и от вони. Он попытался пошевельнуться, груз немного подался. Разведчик принюхался и прислушался – снаружи доносился запах гари и потрескивания огня, а рядом пахло… кровью. Стужев внимательней ощупал то, что лежит вокруг него и на нём, и на секунду замер.
    Он лежал среди кучи трупов.
    «Логично», – подумалось старлею. Странно вот только, обычно трупы сбрасывают в астрал, а тут жечь решили. В любом случае, стоило поторопиться. Благо, он оказался не на дне ямы, сверху было всего одна-две туши. Не без труда выбравшись на поверхность, хадаганец глубоко вдохнул, словно вынырнул из воды. Сергей потрогал горло – пальцы нащупали выпуклый мягкий рубец. Спасибо запасливости стрелка, со стрелой в горле он бы не воскрес.
    Старлей осмотрелся – вокруг всё было в огне, издалека доносились раскаты взрывов и вообще было сложно понять, что здесь произошло. Ландшафт теперь очень хорошо просматривался, противника должно было быть видно издалека, потому внезапной атаки можно больше не бояться. Огонь позади затрещал громче – это загорелась одежда убитых. Стужев скрипнул зубами и отвернулся, болезненно прикрыв глаза… На это нет времени.
    Он вернулся к центру аллода, где располагался рынок. Кто бы не атаковал торговцев, у них был численный перевес. Выживших тоже не было, совсем. Сергею повезло воскреснуть только потому, что его аккуратно пристрелили до атаки. Те, кто пришли следом, учинили кровавую резню, и тела погибших были в таком состоянии, что даже у опытного комитетчика неприятно сжимался желудок. Обшарив весь аллод, а затем и порт, Сергей понял – уничтожено всё. Часть кораблей сожгли, часть угнали… И теперь он здесь заперт посреди догорающих обломков.

    ***

    Стужев проснулся, содрогнувшись всем телом. Голова лежала на мягкой подушке, а рука быстро нашла родную ладонь под одеялом, одарив хадаганца вернувшимся спокойствием.
    – Опять страшный сон? – Нонна уже не спала.
    – Да.
    Жена погладила его по впалой щеке и на её глазах проступили слёзы. Сергей притянул женщину к себе, крепко обнимая.
    – Да перестань ты уже. Всё нормально. Вон, плюсов сколько – дали капитана досрочно, отпуск.
    – Ещё бы они тебе его не дали! После такого!
    – Ну-ну… Не помер бы я с голоду, честно. Там столько трупов недогоревших было, м-м-м, шашлычок.
    – Дурак!
    Нонна оттолкнула его от себя, ещё сильнее заливаясь слезами, но через мгновение всё же растянулась в улыбке.
    – И вообще, – разведчик пародийно поднял один палец, – гордись – твой муж герой! Говорят, там такой скандал разразился после того, как я наклепал нужным людям, что это Лига во всём виновата. Нет, они конечно докопаются до правды рано или поздно. Но до той поры у наших столько свободы будет – чё хошь можно провернуть, любые сделки.
    Сергей продолжал комично тараторить, они смеялись… но только снаружи. Стужев смотрел в самые дорогие на свете карие глаза и понимал – им не соврать. Он понимал, с каждым его выездом на голове Нонны добавлялось седых волос. Старался сгладить, смягчить эти удары, радовать любимую женщину любыми способами. И даже обмануть, лишь бы ей было спокойнее.
    Однако Нонна всё видела и всё понимала. И ведь она могла уйти в любой момент к кому-то, с кем жизнь не была бы похожей на пороховую бочку. Но она оставалась с Сергеем и потому он был счастлив.
    – Спасибо тебе за твоё терпение, – став серьёзным, вдруг сказал Стужев.
    Жена ответила молчанием и мягкой улыбкой.

     Ответить в теме
Страница 2 из 2
1 2

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения