Поиск:

[SPOILER="читать"]Сёмин шел по широкой улице вслед за армейским отрядом. Бывалые ветераны спокойно поглядывали на кровь и трупы, щедро усыпавшие центральную улицу стана орков. Спокойно, но отнюдь не легкомысленно. Бойцы многое повидали, и прекрасно знали, чем может обернуться легкомысленность в таких местах. Арбалетчики провожали наконечниками болтов каждый проулок и каждое окно жилищ, готовые в любой момент всадить несколько заговоренных наконечников в внезапно выпрыгнувшую огромную, но при этом гибкую, как тигр, тень. Бойцы слегка расслабленно, но твердо держали в руках мечи и копья, мистик отряда как всегда шел погруженный в себя в самом центре строя, но то он и мистик. Странные, всегда сосредоточенные, с пугающим фиолетовым светом в глазах, эти воины так и не стали частью отрядов хранителей, слишком чужие они были для людей, привыкших к звону стали и шипению стихий. Даже маги, с их не совсем, по меркам бывалых рубак, честным оружием были ближе бойцам, огонь, лёд, даже кислота, это то, с чем все привыкли сталкиваться, от чего защищали доспехи и щиты. Жертвы мистиков такой защиты не имели, умелый рубака в какой-то миг превращался в сломанную марионетку, снаружи целый и невредимый, и сломанный где-то внутри, там, где горит у человека или иного существа искра… Бойцы боялись мистиков, хоть самим себе в этом не могли признаться, и избегали их, но в бою, безусловно они были весьма полезны. Когда огромный тролль замирает с остекленевшим взглядом, бойцам было наплевать, что и как делает худой юноша, с покрытым испариной лицом, они приседали на колено, пропуская над собой залп стрелков и магов и с ревом неслись вперед, чтобы успеть искромсать похожую на дерево тушу до того, как мистик отпустит своего противника. К сожалению (или к счастью?) людей с такими способностями было крайне мало, и даже элита армии империи – хранители не могли укомплектовать каждый отряд адептами психической магии. Именно поэтому встречаемые отрядом трупы не всегда принадлежали мятежным оркам, часто в исковерканной необузданной орочьей силой жертве можно было признать их братьев по оружию, от удара тяжелого топора или молота даже заговоренные лучшими магами-оружейниками доспехи спасали слабо. Отряд Сёмина спешил на помощь главному отряду, который встретил неожиданно сильное сопротивление на центральной площади. Орки в этих местах не знали имперского боя в строю, и предпочитали биться один на один, поэтому, как правило, победа в стычках сопутствовала имперцам, в спинном мозгу уже давно закрепившим правило – «в строю – живой!» Центральным отрядом командовал молодой «дворянин» как за глаза называли его старожилы имперской армии. Странно слышать это слово в сторону имперского офицера, но отчасти они были правы. Тимофей Ратин происходил из древнего рода, его предки были всегда на самой верхушке хадаганской империи, даже до Катаклизма. Да и сейчас Ратины занимали весьма высокие посты в Незебграде, поэтому карьера молодого человека предсказуемо была головокружительной. Тем более, что юноша обладал даром мистика, причем очень сильным. Ратин едва разменял второй десяток, но при этом уже командовал целым полком, и не какой-то регулярной армии, а элитным полком хранителей империи. Командиры своего начальника не любили, был он заносчив, и склонен к необдуманным поступкам, но выбирать не приходилось, и восьмой полк исправно тянул лямку, хоть и неся потери гораздо чаще, чем другие полки хранителей, возглавляемые седыми ветеранами. Именно из-за молодого командира, Сёмину пришлось снова взяться за меч. - Штурм, ты же знаешь, я закрыл эту страницу своей жизни. Не проси. - Костя, сколько мы с тобой прошли? Вспомни. Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. И ты останешься воином, сколько бы не пытался бежать от себя. - Все выгорело, Штурм, одни головешки. Я потерял веру в наше дело. Этим чиновникам плевать, сколько мы положим наших ребят, главное, чтобы побольше аллодов подняли красное знамя. Мы захватываем какие-то островки, где и села не поставишь, теряем там ветеранов, выкорчевывая местных аборигенов. Но им плевать, главное отчитаться и повесить себе еще одну бляшку на пузо… - Все понимаю, Костя. Мир изменился, империя выжила, и теперь развивается, теперь мы не боремся за выживание, и лозунги поблекли, но наши парни все еще гибнут, из за отсутствия опыта и грамотного командования. Ты и такие как ты ветераны нужны армии. Я понимаю, я не смогу тебя заставить командовать, но прошу тебя стать комиссаром одного из полков хранителей. Им командует юнец, которого надо одергивать, и воспитать, ты это сможешь сделать , твой авторитет непререкаем. Подумай, сколько жизней ты сбережешь, ты не хуже меня знаешь, к чему приводят операции под командованием юнцов… Тогда он дал Штурму себя убедить, все таки как не прячься, но вбитое десятилетиями боев чувство братства не дало ему бросить на произвол судьбы один из полков, в свое время бывших его домом и семьей. Старый ветеран, ушедший в отставку после засекреченной операции на каком-то дальнем аллоде, вернулся в строй. Так как Сёмин никогда не был карьеристом, да и под его задачи больше подходили звания младшего офицерского состава, по истечении многих десятков лет, он все еще оставался майором. Это, когда нужно неприметное, а когда требовалось подходящее для взятия в свои руки командования каких-то гарнизонов и отрядов в богами забытых областях, звание и сейчас пришлось в пору. Майор занял место полкового комиссара, и без каких-либо сложностей поступил под командование молодого военачальника, в тот момент уже полковника Ратина. Юный полковник сначала не придал новому подчиненному большого значения. Предыдущий комиссар принял на себя основной удар целого отряда огров, пока четыре десятка выживших бойцов уходили от побоища которое устроил раззадоренный боем с вождем огров Ратин, и новый комиссар явно был способен на такие же подвиги. Но «новичок» был холоден, всегда собран, и очень быстро стал завоевывать авторитет среди простых служак. А через какое-то время очень дипломатично, но твердо, начал сглаживать углы политики самого Ратина. Молодой офицер вспылил, но даже родовитый, и привыкший к всеобщему раболепию «дворянин» четко понимал, трогать этого сурового и немногословного вояку не стоит. Он знал, что за ним стоят очень серьёзные люди в комитете, и если что, даже ему не поздоровится. Конфликт зрел, и наливался огнем. Не известно, что бы случилось, но внезапно весь полк был срочно переброшен на орочьи острова, для подавления мятежа одного из кланов. Разозленный командир отправил Сёмина в один из штурмовых отрядов своего полка и таким образом избавился от его нравоучений и присутствия в штабе. И вот, отряд закаленных бойцов, быстро, но без спешки идет на помощь авангарду полка… Род был уже очень стар. Прошел не один век с тех времен, когда детеныш вождя был выброшен из лагеря для того, чтобы погибнуть, или вернуться членом клана. Традиции орков были суровы и кровожадны, но позволяли жить вместе десятку кланов на не очень больших землях орочьих островов. Род выжил, вырос, возмужал, немало путешествовал, потом, будучи правой рукой вождя, выиграл множество войн и битв. Проиграл он лишь одну битву – за новое поколение своего клана… Молодежь росла в новом мире, острова стали по сути колонией империи и часть орков перешла под знамена хадаганской армии, бросив свои кланы и свои традиции. Позже и часть кланов, слушая сладкие речи хадаганских послов и советников приняли присягу на верность Незебу и стали отказываться от первобытных богов и веры. Но не все. Клан Рода был одним из ортодоксов, которые закрылись от новой веры и законов. Имперцы поступили хитро, дав этим кланам призрачную свободу в обмен на невмешательство в жизнь других, проимперских, кланов. Род вместе с другими вождями старых кланов скрепил договор своей клятвой и его клан зажил старой жизнью. Войн стало меньше, так как старых кланов осталось не так уж и много, и молодые орки все чаще бросали клан, чтобы поискать славы и побед в рядах хадаганской армии. Старейшины клана ругались, рычали сквозь клыки, но ничего не могли с этим поделать, острова были лишь маленькой частью огромного мира, о котором так интересно рассказывали пришельцы с Игша. Одновременно с этим росло недовольство все еще верных старым богам орков. Рядом были селения четырех кланов, которые присягнули на верность империи и стали недоступны для боев, а орк рожден для войны! Род сдерживал этих юнцов, понимая, к чему приведет нарушение договора – как бы ни сильны были воины клана, они не выдержат напор армии Хадагана, Род это понимал отлично, успев в юности не раз схлестнуться в боях с хадаганцами. Но молодые орки не смотрели вдаль, они жили здесь и сейчас, и хотели больше битв! Раз в несколько лет один или другой боец клана, окрыленный успехами в немногочисленных боях с другими ортодоксальными кланами бросал вызов старому вождю надеясь победить и повести клан войной на всех, эта древняя традиция давала возможность клану всегда иметь во главе самого могучего орка, и убрать в сторону одряхлевшего вождя, не способного уже вести клан к величию. Но в случае с Родом это было не так. Он происходил из древнего рода, и все бойцы этого рода имели способность к магии. Нет, они не могли, как шаманы, повелевать стихиями, но силы «крови предков» как называли её воины его семьи хватало на то, чтобы не стареть как это происходит с хадаганцами и умереть в бою, полным сил. И хотя Род разменял уже вторую сотню лет, он все еще был силен и ловок, как и век назад, при этом, никогда не бежавший от боя орк накопил за десятилетия огромный опыт, являясь сильнейшим воином клана, что он подтверждал каждый раз, насаживая очередную голову претендента на частокол возле дома вождя. Но сейчас он знал, что его клан обречен… Их было семеро, молодые орки смотрели на вождя дерзко, но, долго не выдерживали взгляда, чувствуя огромную мощь которая почти физически ощущалась рядом с Родом. - Мы победили в этом году все истинные кланы, Род (молодеж называла истинными те кланы, что не сдались, как они считали империи). Нам не с кем воевать, а до зимы еще далеко! - Это приятно слышать Тарм, значит наш клан самый великий на этих землях. - Может и так, но мы давно говорим о том, что мы сильнее, чем ты думаешь, а рядом есть кланы предателей. У них хадаганская сталь и броня, они сильнее старых кланов, они и есть наши противники. - В них нет чести, Тарм, ты победишь один клан, а придут все орки нововеров и с ними хадаганцы. - Значит будет славная битва, Род! Или ты боишься вра… Рука Род молниеносно рванулась к горлу Тарма. Бросок, и юный орк хрипит на полу, прижатый коленом вождя прямо к полу. Род знал, как держать свой авторитет в клане. - Кровь туманит твой мозг, Тарм. Род не боится никого, но любой опытный воин знает, что воевать одному против сотни бесчестных врагов нет доблести, ты проиграешь, сколь силен бы ты не был, и некому будет потом защитить твой дом от врагов. - Прости меня вождь – слова давались молодому, яростному воину нелегко – Я не усомнился в тебе. Но мы должны доказать нашей земле, что наш клан сильнее этих хадаганцев и их приспешников. Они так и не вняли ему, что совсем не удивило Рода, когда-то он был таким же, кровь вела его вперед, и лишь с годами он стал слушать еще и разум, став в разы опаснее безрассудно храбрых но примитивных сородичей. Но молодые орки ушли… А через несколько дней в стан Рода пришли послы из клана Рыка… Рык одним из первых признал хадаганскую власть, многие шутили, что главная причина была в близости к клану Рода, который частенько разорял своих, не слишком сильных соседей. Рык принял хадаганскую веру, его бойцы теперь воскрешались после смерти, и в его стане хадаганцы построили первую часовню триединой церкви на диких островах. Их было пятеро, все в доспехах по хадаганской моде, в сапогах, оружие сверкает, видно, что оно тоже имперской работы. Род не стал выходить к послам, приказав встретить их одному из гоблинов рабов. Невыносимое оскорбление для орка, настоящий орк обязан объявить после такого войну, иначе его сместят родичи даже без поединка – ибо не может вождь орочьего клана стерпеть такой обиды иначе не вождь он вовсе, а гоблин в орочьей шкуре. - Вы чего пожаловали, ага? - Мы хотим видеть вашего вождя! Орк побагровел, отчего синяя его шкура стала коричневой. Но он знал, что вождь ответит за всё, и за этой унижение тоже, а потому сдержался. - А чего это вождь вам понадобился, ага? Войну чтоли воевать наконец собрались? Давно мы к вам не ходили, да! - Вчера пришли! И убили четырех наших бойцов, и одну семью! После этого мы порубили ваших налетчиков, и тебе Род, придется за это ответить! - Орк перестал обращать внимание на гоблина и орал во всю глотку в сторону дверей дома вождя. А глотка была сильна у него… Род вылетел черной молнией из дверей своего дома. Он был без оружия, но в глазах его плясал зеленый огонь, а огромное тело все почернело от ярости, послы оторопело отступили на несколько шагов. - Ты лжешь! – Но Род понимал, что это не ложь. Молодые орки не послушались вождя, и не добившись ничего, нарушили договор. - Вот их головы! – один из помощников посла бросил к ногам Рода мешок, из которого выкатилась несколько голов, в том числе и Тарма. -Слушай же Род, и не говори, что не услышал! Твой клан нарушил договор, и вы обязаны понести наказание. Но хадаганская империя щедра и благосклонна! Мы дозволяем тебе принять нашу милость. Принеси присягу хадагану, впусти в свой стан жрецов триединой церкви, отринь свои архаичные верования и твой клан станет полноправным членом империи, а твой народ сможет воскресать, как сделали это те, кого убили твои воины вчера. – тут посол слукавил, бойцы клана Рода знали, как убивать верующих в Тенсеса навсегда, и у всех, кто пал от руки Тарма и его бойцов не было головы на плечах. - Мой клан никогда не предаст своих предков, убирайся, собака! Твой вождь боялся нас, и вместо того, чтобы выйти с войском против моего клана, прислал орка, который водит речи с гоблинами рабами. Может вы все уже давно стали гоблинами, в орочьей шкуре? - Твой клан уже мертв, Род! Почти взвизгнул посол. Он развернулся и быстрыми шагами ринулся прочь от дома Рода. Манулай, вождь одного из соседних кланов согласился принять в свой дом женщин и детенышей клана Рода. В свое время Род спас Манулая от гнева его отца, тогда еще вождя клана, видевшего в сыне угрозу и приказавшего убить еще совсем молодого, но уже популярного в племени отпрыска. Манулай выжил, укрывшись в доме Рода и вернулся через двадцать лет, чтобы повесить голову отца на кол у его же дома и стать вождем своего клана. Род помнил тот день, не забыл его и Манулай. - Ты был хорошим врагом Род - Да и с тобой хорошо было померяться силами, Манулай - Ты хороший друг Род - Ты хороший вождь, Манулай, и позаботишься о моих женщинах. - Так будет. Утром, в селение клана Рода вошел хадаганский отряд. Армия часто принуждала к миру тот или иной клан присягнувших на верность империи орков. Не смотря на отказ от старого, орки рано или поздно устраивали потасовки, которые моментально перерастали в кровавые войны. Тут в дело вступала армия, быстро наводя порядок и разводя враждующие стороны. Правда со старыми кланами они дел еще не имели. Да и приказ был не принудить к миру, а уничтожить. Как оказалось уже к полудню, старые кланы, живущие в постоянных битвах были совсем не чета новым. Убежали лишь несколько солдат, а вокруг селения выросла стена из тел и частокол из голов, насаженных на колья. Клан Рода был готов платить цену. Командующий гарнизоном хадаганской армии на островах был старым, опытным воякой, и хорошо помнил времена, когда империя только наводила порядок на землях орков. Он приказал изолировать селение и вызвал из столицы полк хранителей. Полк Ратина. Тимофей Ратин с авангардом шел сквозь селение. Эти дикари были сильны, даже элита имперских войск умывалась кровью, продираясь по улицам старого орочьего селения. Ратин легко справлялся с одним или двумя орками, заставляя их замирать, пока отряд привычно рубил в капусту утыканных стрелами и болтами орков, но когда отряд нарывался на десяток бойцов клана Рода, силы мистика уже ничего не решали. Размен бесил Ратина, ведь это варвары, не чудовища, не канийцы, а обычные орки, карательная акция должна была пройти без потерь, немыслимо! Отряд вышел к центральной площади. Перед массивным зданием их ждали семеро орков. Они были крупнее своих сородичей, завитые в косы бороды и волосы были с проседью, да и доспехи и оружие сильно выделялось среди серой стали местных кузнецов. Но даже среди них выделялся почти черный, огромный орк. Глаза его горели зеленым пламенем ярости, черный, как ночь доспех явно был сварен из трофейных лат каких-то канийских офицеров, на потемневшем металле выделялись вбитые молотом и испещренные царапинами орлы и молитвы, текст которых уже давно превратился в непонятную вязь, когда неизвестный орочий кузнец сковываал их в единое целое для гораздо более крупного, чем любой человек, орочьего вождя. В руках Орк держал массивный щит, весь испещренный рунами и огромный черный топор. - Похоже это вожди клана. Что ж оставьте самого крупного мне, я хочу размяться! Ратин извлек из ножен узкий, прекрасно сбалансированный клинок. Войны отряда предпочитали обычные широкие, достаточно короткие мечи, с которыми удобнее было рубиться в строю, но Ратин был хорошим фехтовальщиком и носил с собой узкий, хищный клинок, периодически ради развлечения пуская его в дело. Орки рыча ринулись в атаку. Хадаганцы без команды сдвинулись в плотный строй, присели на колено бойцы первого ряда, выставив вперед копья, дали залп поверх голов стрелки, тут же забросив арбалеты за спину и обнажив короткие мечи, готовясь к рукопашной. Ратин так же поднял меч, насколько это позволял плотный строй и подготовился к бою. Толку от его мистических способностей в свалке не было никакого, и он сосредоточился бы на командовании, но бойцы сами знали что делать, и он просто стал наблюдать за вождем орков. Пятеро орков врубились в строй хадаганцев, не семеро, двоих достали болты и они остались лежать на земле. С треском ломались копья, хрипели смертельно раненые воины, рычали старейшины клана Рода. Каждый был силен и забирал с собой множество врагов, но число и умение хранителей брали верх, один за одним старые бойцы падали, покрытые кровью, своей и врагов. Ратин заметил отделившегося от атакующих одного орка, поймал его взгляд, закрепил контакт, и пружинящей походкой пошел навстречу застывшему орку. Настоящей мастер психической магии, он отпустил орка буквально за пару мгновений, до удара своего меча, орк успел взреветь и тут же подавился своим криком, тонкое заговоренное лезвие легко пробило кольчугу подмышкой бойца и попало точно в сердце. Ратин сделал три шага вперед, встал в позицию, но огромный воин уже заваливался набок. Небольшая демонстрация солдафонам, часто перешептывающимся, что юнец, поди, не знает с какой стороны браться за меч. Бойцы оторопело смотрели за таким быстрым и казалось бы неравным поединком. - Орк был связан… - процедил в усы один из воинов. Бойцы привыкли к честной рубке, и испытывали неприятно чувство, понимая, что орк был им ближе по духу, чем связавший магией и заколовший его как свинью мистик. - Быдло! Прошептал про себя Ратин, прекрасно все слышавший и понимающий, что чувствовали бойцы его полка. Тем временем все остальные орки пали, как и большая часть отряда хранителей, все, кроме одного… Род легко крутил огромную секиру, и работал щитом с не менее разрушающей силой, острыми краями вскрывая шлемы хадаганских бойцов и их содержимое. Ярость клокотала в нем, сжигая изнутри, но давая невероятные силы, древняя родовая магия вливала в своего сына все силы, давая последний отпор новой вере. Ни строй, ни копья, ни великолепная, заговоренная броня не спасали хранителей от черной секиры и её страшного владельца. Хадаганцы дрогнули и отступили от вождя орков. Ратин вытер чистым платком кровь с клинка и не спеша двинулся к огромному орку. На орочьем вожде было несколько царапин, но в целом он явно был еще полон сил и легко мог вырубить остаток отряда и в одиночку. «Этой мой звездный час» ошарашенно понял Ратин. Перед ним стояло чудовище из легенд, он может повторить подвиг великого Незеба, ведь этот орк больше похож на демона, чем на своих сородичей. Он двинулся вперед, приказав остаткам отряда жестом оставаться на месте. - Кто ти такой, ты вождь этього племини? Тимофея обучали языкам малых народов империи, орочий язык был прост, как ему казалось и он решил удивить варвара своими знаниями. - Не погань своим кривым «произношением» (это слово орк выговорил на древнехадаганском, в свое время именно этот же упрек он слышал от капитана судна, на котором он плавал по астралу во времена юности, добывая себе славу, пока кланом правил его отец, а затем старший брат) мой родной язык, человечишко. Да, я Род, вождь этого клана. А ты следующий труп на этой площади, и твоя зубочистка тебе не поможет, юнец. Орк выводил противника из себя, и опытный поединщик заметил бы, что в то время, когда слова слетают с его рта, и клыки щерятся в презрительной улыбке, глаза остаются спокойными и даже зеленая ярость не плещется в них как было совсем недавно в рубке, а спокойно перетекает, как астрал. Но Тимофей Ратин не был опытным поединщиком, никто и никогда даже не пытался бросить вызов сыну очень влиятельных родителей. И последняя фраза, брошенная орком прямо перед его подчиненными заставила офицера просто заклокотать от гнева. Он не стал размышлять, откуда варвар с диких островов знает общий язык, а уж тем более старохадаганский, и говорит на нем чисто, без грубого акцента, привычного для орков, недавно ставших гражданами империи, не заметил он и спокойных, изучающих глаз. Ратин рванулся молнией в атаку. Орк поднял секиру. Примитивный дикарь думает, что я сейчас буду тут с ним железками перемахиваться, ну что ж, смотри, варвар, что такое сила интеллекта цивилизации! Род привычно поймал взгляд противника, по глазам проще было предугадывать движения врага, и тут глаза человека выросли, и начали заполнять собой весь разум вождя. Руки потяжелели, и стали опускаться, щит ушел вниз и открыл шлем и кирасу, и кольчугу между ними, куда можно резким движением воткнуть клинок, разрубая артерию. Тимофей улыбнулся и приблизился к орку, умелым движением вспарывая воздух узким клинком. Но в этот момент глаза орка залил зеленый свет и щит поднялся вновь, закрывая хозяина от смертельного выпада. Секира же с мерзких звуком прошла сквозь руку Ратина, навсегда отделяя кисть от предплечья. Ратин взвыл, а Род, закинув щит за спину схватил освободившейся рукой хадаганца за шею и подняв его над землей повернул лицом к хадаганцам. - Это ваша скверна, этот юнец жульничает в бою, он не вождь, а гоблин в шкуре человека! Род размахнулся и подкинув тело со сломанной шеев в воздух одним движением отрубил его голову. Тимофей Ратин, потомок знатного рода окончательно погиб без шанса на воскрешение… В этот момент на площадь вышел второй отряд хадаганцев. Сёмин протиснулся сквозь инстинктивно сжавших строй хранителей и осмотрел площадь. Вся площадь была завалена трупами, причем в основном человеческими, тел орков было не больше десятка, но глядя на доспехи и размеры этих бойцов клана Рода, Константин понял, почему счет был совсем не в пользу хранителей. В этот момент последний оставшийся в живых орк снес голову командиру восьмого полка хранителей империи. Орк взревел, подставляя своё тело под струю крови, ударившей из обезглавленного тела и несколько раз ударил секирой о щит. Взгляд его быстро отыскал внешне неприметного комиссара и остановился на нем. Константин вздохнул и не отрываясь от горящих зеленым светом глаз вождя пружинящей походкой двинулся к орку, неторопливым и изящным движением извлекая из заплечных ножен старый двуручный клинок, одновременно раскручивая внутри сознания маховик огня, силы, который владеет каждый комиссар. Глаза его загорелись огнем, не светом Тенсеса, к которому привыкли уже все хранители, а именно оранжевый ярким светом огня. Сёмин хоть никогда не осуждал своих товарищей, в свое время принявших новую веру и сменивших жар солнца и огня на свет Тенсеса, но сам так и остался верен старым догмам. Комитет было заинтересовался «ортодоксом» но влиятельные чиновники и армейские чины оградили заслуженного и почитаемого ветерана от излишних вопросов. Сёмин верил и в Тенсеса, и в Скракана, и, конечно в Незеба, их жертву, ведь он сам был свидетелем многого из того, что сейчас описывается в догматах триединой церкви, но остался верен всеочищаемому огню. В свое время сослуживцы не без трепета спорили, воскреснет ли Константин после гибели, но Сёмин не дал им возможности узнать, так как к тому моменту матерый боец и опытный военный уже не подставлялся по пустякам, и не давал врагам возможности проверить силу его веры в трех святых. Орк, что стоял перед ним олицетворял старый мир, разрушающийся под подошвами сапог империи, чтобы стать грунтом для нового, возможно более чистого и светлого мира. Но сколько придется еще пролить крови, чтобы удобрить эту почву и сделать ее способной вскормить более добрый мир? Орочий вождь не заслужил своей участи, Сёмин участвовал в сотнях таких походов, и прекрасно знал, причину и следствие, в результате которых на закаулках империи исчезал старый строй и возникал новый, угодный Незебграду. Именно из за таких карательных миссий в свое время знаменитый и облюбованный властью ветеран ушел из армии и удалился от общества. Но вот, волею судеб он снова здесь, и понимает, что если этот орк не падет от его клинка, несколько бойцов его отряда не встретят новый рассвет. Меч с такой тяжелой душой легко разместился на сгибе локтя правой руки. Орк посмотрел в глаза нового противника, кровь предков взбурлила в его душе, готовая к новой атаке на разум, и осела, встретившись с спокойным взглядом Сёмина. В нем была честь, этот воин не ударит в спину и не использует нечестивую магию разума. Достойный Враг. В нем был понимание и уважение, это Воин, совсем не тот позер, что облил своей кровью его панцирь В нем была смерть, его, Рода, смерть. Тяжелый вздох, рывок, вспышка боли, темнота. Сухой жилистый комиссар сделал неуловимое движение даже не сбившись с шага и орк по инерции шагая вперед еще несколько метров упал лицом в землю. «Вот это боец, нечета дворяшке та…» пошли перетолки по толпе зевак, в которую превратилось элитное подразделение хранителей империи. Сёмин всегда бил точно и быстро в сердце. Изначально, наверное, он надеялся, что противник восстанет, как и его товарищи, павшие в бою, поэтому он не вредил телу оппонента. Но хадаганцы и канийцы вставали, а преданные старым богам существа – нет. Тем не менее привычка осталась, даже когда угасла надежда. - Собираем своих павших и уходим. Достаточно. - А этих может тоже возьмем, а вдруг встанут, товарищ майор? Может уговорим к нам вступить, таких бы парней нам с десяток, Новоград возьмем! - Не встанут.[/SPOILER]