Ледяника. Приключения Синего Чулка.
Ну вот, наконец-то общение с некоторыми людьми сподвигло меня на написание первого рассказа по Аллодам!
(на самом деле я конечно вру, гораздо более старый рассказ лежит на компьютере в полусделанном виде, но так как тот эпос - очень эпический эпос и требует кучу перепроверок, переделок, дописок и общий разум меня и моего дорого мужа, который сейчас в армии, то он там будет лежать еще долго)
Так что пока пусть это тут полежит, а прочитавшие скажите - делать дальше историю Ледяники или оставить как есть, квентой персонажей.
Ледяника. Приключения Синего Чулка.
Сказ первый : о шести сестрах и сложных отношениях.
- Нет, я конечно знала, что у тебя нет ни стыда, ни совести. Но не думала, что настолько! - Вероника, подбоченясь, смотрела, как ее сестричка-близнец, почти полная ее копия за исключением прически, спешно натягивает узкие брюки. - Ты б хоть не при всем народе тут... О Тенсес, позор, позор на твою бедовую голову! Что скажет мама?
- А ничего она не скажет, если ей никто не передаст. Правда, Костяника? - магичка нагло улыбнулась. - А если об этом не узнают Полина и Марьянка, то все вообще отлично.
- Ты же знаешь, что Полли не переносит блуда, разврата и открытого выражения чувств... Ну почему у меня что ни сестра, то крайность? - Вероника томно вздохнула. - Одна прям канийская монашка, другая как проститутка портовая себя ведет... Третья вообще не на мужчин смотрит!
- Ну, есть еще две милашки, одна из которых при любой встрече готова перегрызть мне горло, - Никандра ди Делис, старшая из шести дочерей двоюродного брата главы Дома ди Делис, натянула тонкую белую рубашку и набросила на плечи легкий плащ. - Как они там, закончили хоть учиться?
- Не знаю, Серена давно не писала. В последнем письме, которое пришло неделю назад, она проклинала день, когда взяла в руки лютню при господине Люциане.
- Хм, ей же всегда так нравилось играть. С чего бы это? - Ника наконец завязала шнурки на ботинках. - Помоги мне надеть эту плащ-палатку, сестренка... ненавижу канийские шмотки, они огромные и висят мешком.
Застегивая пуговички на спине "плаща-палатки", который на самом деле был всего лишь канийской робой для юных чародеев, Вероника продолжала рассказывать о письме младшей сестры. Серена писала, что в "этой чертовой филармонии" ее заставляют играть на лютне, арфе, скрипке и о, Астрал, хадаганской гитаре и канийской балалайке. Более того, это происходит не час-два, как было дома, когда Серена училась сольфеджио и прочим музыкальным премудростям, а по 7-8 часов! У нее все пальцы покрылись мозолями, и теперь, когда она дотрагивается до шелка, она не может его почувствовать, словно она не изящная эльфийка, а грубый толстокожий орк!
- Какой ужас. Как они могут, нет, как они могут так измываться над людьми искусства! - Никандра усмехнулась. - Если б она знала, что со мной делали в Школе магических искусств... Когда тебя на занятии ставят в пару с чернокнижником, и кто первый из вас другого почти добьет - тому и высший балл. А то нас еще и с канийскими магами ставили иногда, и даже с гибберлингами-провидцами. Стоят перед тобой вроде 3, ты по ним лупишь-лупишь ледяными стрелами, а потом оказывается, что настоящие были за твоей спиной!
- Ника, ну ты ведь знаешь, что Серена у нас девочка нежная. Не то что мы с тобой! - Вероника хохотнула. - Ладно, золотая рыбка, Тэп с тобой, плавай дальше. Я никому не скажу, что ты сегодня вытворяла на главной площади Новограда. А бельишко кстати ничего, смотрится! Где б такое достать, чтоб не только к тебе мужики липли?
- Да ну тебя, - Ника закрепила аккуратный посох Желчи в петлях и отряхнулась. - Там сплошные канийцы были, им лишь бы поглазеть. Еще какой-то гибберлинг до меня допрыгнуть хотел, все полапать... Фу. Они пока не липнут, еще ничего, а вот когда это мелкое и пушистое к тебе лезет, трогает своими лапками... Буээ. И от канийцев полуголых кониной пахнет, все ж из боев, горячие.
- Хи-хи!
Костяника захихикала, и Никандра запустила в нее слабеньким электрошоком, от чего младшая сестра уже не захихикала, а заржала, как заправской хадаганский поручик.
Они - Никандра и Вероника - были самыми старшими из шести сестренок. Все шесть были похожи как капли воды, и только волосы заправляли по-разному, и носили разные украшения. Самая старшая - Никандра - магистр, совсем недавно окончившая обучение в Школе Магических искусств на Умойре, под чутким руководством нервного Великого Мага Умойра - Смеяны. Вторая по старшинству, ее сестра-близнец - Вероника, чернокнижник, обучалась там же, вместе с сестрой. Соперничества между ними не было - Никандра все свое детство и юность принадлежала науке, а Вероника крутила романчики, впрочем, не ударяясь в разгул и пошлость. Теперь же они поменялись ролями, так как Нику забодало ее школьное прозвище Синий Чулок - она любила носить длинное темно-синее платье, была очень высокая и худая, да к тому же являлась самым ботанистым ботаником из всего своего потока. В какой-то момент твердо решив избавиться от своего ботанизма и синечулочности, Ника теперь флиртовала со всем, что принадлежало к мужскому полу, при этом не отдавая никому особых предпочтений. Ну и не только флиртовала, конечно - с красивыми людьми (неважно, мужчина это или женщина) она была не прочь и поближе познакомиться, а до вкусной еды и хорошего вина,водки,пива,амброзии (нужное подчеркнуть) она была бо-о-ольшая охотница. В глубине души Ника понимала, что ее бесконечные похождения "по мужикам", как говорила Костяника, до добра не доведут, но оправдывалась тем, что всего лишь наверстывает упущенное.
Вероника, она же Костяника - не была такой, как старшая сестра. Ни настолько ботаником, ни настолько развратницей. Она часто ёрничала, ехидничала, подшучивала над сестрой, но искренне ее любила (если к ней вообще применимо это слово - любить). Вера считала Нику своей лучшей подругой и спускала ей с рук все ее веселушки. И имена Ледяника и Костяника тоже она придумала, еще в школе - чтобы их различали. Они часто ходили вместе, и все их звали просто "Ники!". Тогда Вероника потребовала, чтобы ее звали Кости, а Никандру Ледя. Впрочем, это почти ничего не изменило.
Третья сестра - Полианна, или просто Полина, как она сама просила ее называть, - паладин. И паладин она во всем. Самый ярый поборник справедливости в семье, она спокойно могла дать затрещину и старшим сестрам, если ей казалось, что они обидели младших. Затрещины эти были весьма серьезные - Полли унаследовала всю немаленькую силу от отца-паладина. Она спокойная, рассудительная, неглупая (хотя и не блистала эрудированностью, как старшие), у нее, как у многих паладинов, было гипертрофировано чувство справедливости. Лучшая мамина помощница, папина дочурка, прилежная ученица и смелая защитница слабых. Популярностью у мужчин не пользовалась - потому что как-то стыдно быть с девушкой на голову выше тебя, да еще и сильнее. У Полли была только одна глобальная проблема - у нее вообще отсутствовало чувство юмора как таковое.
Четвертая сестричка... Да-а, это тот еще фрукт. Бьянка, милая, аккуратная до педантичности, с нежными ручками, достаточно сильная, с чистой детской кожей и прекрасным характером. Тихая, пугливая, кроткая, истинно верит в свет и добро, "мышка" в общем. Согласитесь, этот образ никак не вяжется с ее сущностью отпетой лесби? А это так, она действительно лесбиянка, причем однозначная - мужчины ей кажутся страшными и некрасивыми, у нее от них даже аллергия начинается. Родители девочек - Кассандра и Эразмус ди Делис, конечно они не знали об этом. Но все сестры - даже младшие - об этом знали и часто издевались и шутили над несчастной Бьянкой, которой мужчины просто противны. Когда Никандра, которая (так как сама была не прочь повеселиться) над ней посмеивалась изрядно меньше других, посвятила сестренку в Клуб Ники, то Бьянку назвали Бороникой. Полина была Паленикой уже давно. Юная Бьянка, отчасти чтобы забыть о своих пагубных пристрастиях, отчасти из-за чистого и светлого характера, училась на капеллана, вдохновленная однажды прообразом сиятельной Евпраксии ди Ардер.
Последние две сестрички были так же близнецами, как и старшие. Но если между старшими сестрами особых разногласий не было, то между младшими ссоры чуть ли не до драки вспыхивали каждый день. Причем почти всегда на пустом месте. Они разнились во всем - в любимых цветах, в нравящейся музыке, в типе поведения, в юморе... Ехидная, колкая, вредная Марьяна и ироничная, но не злобствующая по мелочам Серена. С другой стороны, Марьянка, при всей своей каверзности, часто хамила не задумываясь, не специально. Вспыльчивая, горделивая и самодовольная, но в то же время отходчивая, Марьяна, в клубе Ник получившая имя Мареника, была заводилой во всех потасовках, обменах колкостями, мелких шуточках и ловушках.
Не менее горделивая и самодовольная, но гораздо более тщеславная Серена никогда не участвовала в шутках, больших командных игрищах, драчках... Зато была непременной звездой любых конкурсов (особенно красоты). Ей всегда надо было показать, что именно она лучшая. Вместе со всей этой тщеславностью Серена была мила со всеми, никогда не грубила в глаза. При этом, в отличие от вспыльчивой, но отходчивой Марьянки, Серена была злопамятна и довольно мстительна, правда, месть эта была зачастую смешна и нелепа. Над чем обычно Мареника и смеялась. Серена обзавелась именем Селеника, за любовь к луне и романтике. Марьянка, как ни странно, при всей своей склочности и взбалмошности, блистала умом так же, как старшие сестры, и потому пошла учиться одной из самых сложных магий - магии разума. Ну, то бишь на оракула. Правда, ее к этому склонил не столько природный талант заставлять других делать то, что ей надо, сколько красивый костюмчик на время обучения. Марьяне казалось, что в нем ее... кхм, бюст выглядел несколько больше, чем есть.
К слову, все сестры примерно одного роста - изрядно выше среднего, и одного телосложения - худощавые. Но Марьяна - самая-самая плоская из всех, из-за чего жутко комплексует. Серена же пошла, хотя нет, ее скорее потащили за ее хорошенькие остренькие ушки во Вселигийскую Филармонию, на обучение игре на струнных инструментах. У Серены к музыке был редкий, ясный и большой талант, но ни малейшего желания учиться и трудиться.
Ни Селенику, ни Маренику Никандра особенно не любила. Первую - за то, что пытается увести у нее мужчин и все время показушничает, вторую - за чрезмерную язвительность и вредность.
Такие дела.
Поэтому Ледяника сильно смеялась над письмом о тяготах музыкальной жизни Серены, когда Вероника читала этот душераздирающий опус.
Итак, на чем же Костяника поймала свою сестру, и почему мама не должна была об этом узнать?
Определенного числа, Костя уже не помнит какого, вечерком, когда она проходила мимо Церкви Света, совершая свою ежедневную прогулку перед ужином, Вероника увидела сборище странных полуголых людей. Раздавались возгласы "Жги!", "Я хочу ее!", "Еее, диджей, не спи, крути, у нас еще вся ночь впереди!", "Мммм, сколько девушек!" и тому подобное. Эти странные люди танцевали около приехавшей на Юбилей танцовщицы. Там были и нетрезвые гибберлинги, и накуренные канийцы, и красавцы-эльфы... Все блистали своей наготой, белыми крыльями, короткими платьями. Много девушек, и каниек, и эльфиек, и все - или в мини, или в бикини. Костяника не особенно любила рэйвы, пати, клубы и прочие танцульки. В отличие от ее сестры. С предположением, кто бы мог этот "клуб на улице" тут устроить, Вероника протолкнулась через плотный круг танцующих, и (о Великий Свет!) - ну конечно, это была Ледяника. Вот только если другие девушки были хоть и в бикини, но все же в них, то безбашенная сестренка была приблизительно в чем мать родила. Да, выглядело это красиво - высокая и очень стройная девушка в огне и на льду танцующая какой-то свой страстный танец, почти нагая. Но Тэп тебя побери, Ника! Почему ты всегда ищешь приключений на свою симпатичную задницу?! Вот стоит канийский парнишка, совсем молоденький. Глазеет, оторваться не может. Вот к тебе подошел эльф, стройный и загорелый...Да, классно смотритесь - мрамор и золото, танцуете, ты-лед и он-огонь. Вот он разговаривает с тобой, исчезает в порыве сухого ветра - его позвала Ведьма-на-Яру. Ты, смеясь, продолжаешь танцевать, пить хмельной эль, рассыпать вокруг себя разноцветные снежинки конфетти... Сестра-сестра.
Костяника, продравшись сквозь толпу к группе почти нагих девушек, танцующих у стенки Башни Айденуса, под возмущенное "Ууууу!" толпы уволакивает Никандру, слегка пьяную от эля и внимания, в палатку к алхимику Сивояру. Сам Сивояр, потирая ручки в предвкушении очередного зрелища своей почти голой ученицы, закрывает вход палатки.
А что было дальше, вы уже читали.
После двух или трех электрошоков, метко запущенной подушки из запасов Сивояра, пары сожженных кислотой и огненными плевками пучков трав Ники наконец примирились и вылезли из палатки.
- Хорошо, сестра. Ты никому не говоришь, а я обещаю, что на следующее веселье возьму тебя с собой.
- Нет, Ника! Я никому не говорю, а ты прекращаешь выставлять себя! Ты забыла, что-ли, историю нашей тетки?
Ледяника прикусила губу. Историю сестры отца знали все дочери Кассандры. Эмилия, не слишком молодая (но по ней вы этого не скажете, все же она эльфийка), но очень красивая дева, сильно пьяная и в оч-чень маленькой юбке с оч-чень прозрачной блузкой возвращалась с очередного Бала домой. Она и сама не заметила, как в лесочке Авилона с разных сторон к ней подошли весьма понятно настроенные люди. Это были ребята из не то что бы Свободных торговцев - они торговали награбленным. Там были и канийцы, и орки, и гибберлинги. Эмилия много кричала, ей было больно и страшно. Это был первый раз в ее весьма долгой жизни, когда ее красота быстро и решительно обернулась против нее самой.
Но это было давно, и кто знает, может старая Эмилия все придумала, чтобы постращать и приструнить молодых и свободолюбивых девок. Но все равно после этого упоминания Никандре стало не по себе.
- Ну, чего молчишь, сестра? Не вешай нос! Ты видела, как тот эльф на тебя смотрел?
- Который смуглый?
- Да-а-а! Он классный, не находишь? - Костяника закатила глаза, вспоминая эту распутную сцену.
- Ну, он оказался довольно милым, по сравнению с остальными... Но он целыми днями пропадает на Ведьмином Яру, ему будет не до меня. - Ника быстро смутилась и покраснела. Краснела она редко, но метко.
- Эге, да он тебе действительно нравится! - Вероника прищурилась. - Ты, такая прям холодная и гордая, никто тебе не нравится, хотя ты и обращаешь внимание всех на себя! Он тебе нра-вит-ся!
- Не-е-ет, это неправда! Костяника, не пори чушь! Я не люблю слишком занятых войной людей! - Ника еще больше покраснела, окончательно убедив сестру в ее правоте.
-Не-а. Он тебе нравится, но ты боишься это признать! Ты всегда боялась признать, что тебе кто-то нравится. Еще в школе, с тем чернокнижником. - Костяника залилась серебристым смехом.
- Не смешно! А ты тогда вообще чуть ли не с преподами романы крутила! - Ледяника запустила в сестру ядреным запуком.
Увернувшись от запука, который благополучно поймал ее кобольд-Страж (его тут же закопало в землю на полметра), Вероника перестала смеяться и деловито оглядела сестру.
- Нет, милочка. Я все вижу. Ты готова влюбиться, более того, ты готова влюбиться чуть ли не в любого, кто в тебе разглядит не только красивое тело, но и редкий ум.
Ника покраснела. Костя была права - Ледянике действительно хотелось "большой и чистой любви", которую она так высмеивала перед Бороникой, Паленикой и младшими. Костяника, несмотря на то, что как чернокнижник, знала человеческое тело как облупленное, была и неплохим психологом. Все печали сестры, все ее душевные терзания Костяника знала с детства. Поэтому сейчас, увидев реакцию Ники на симпатичного и галантного эльфа, она тут же догадалась.
- Сестренка, тебе срочно необходимо свадебное платье!
Продолжение следует...
